Сердолик – камень счастья - Анна Корнова
— Не иронизируй. Даниловск в порядке. Кстати, Виктор про тебя всё время спрашивает.
— Какой ещё Виктор?
— Глущенко. Кардиолог из Митиной больницы. Он на женщин никогда не западал, а тебя постоянно вспоминает: «Когда твоя сестра приедет?», «Как у неё дела?».
— А, это шкаф с глазами, который меня на вокзал отвозил. Можешь передать ему, что воспоминания о встрече с ним стали лучшим утешением для моей израненной печалью души. Расскажи лучше, ты, когда учиться закончишь, в Москву приедешь?
— Алин, я учиться нескоро закончу — снова в академ ушла.
— Сессию завалила?
— Нет, конечно. Просто мне сейчас в Даниловске надо быть. Тут такая история, Никита внимания требует, а в универе пропускать нельзя. Сейчас циклы начались: «Фтизиатрия», потом «Госпитальная терапия», после…
— Инка, ты неисправима. Сто процентов людей, севших на ежа, думают только о своей заднице. Но ты наверняка бы думала о еже.
— Ты это к чему?
— К тому, что мишкинского ребёнка надо, конечно, покормить, но учёбу ради чужого ребёнка бросать, поверь, это перебор.
— А ты учёбу ради чего бросила?
— Ладно, неудоучка. Один — один.
— Кстати, я на год только из универа ушла. Весной у Димы медсестра в декрет уходит. Поработаю вместо неё, Машеньку в детсад определю. А там и восстанавливаться можно…
Инна хотела ещё о многом узнать и подробно обсудить проблемы Никиты, посоветоваться, но сестра обещала звонить и положила трубку.
* * *
Алина не стала рассказывать, как, вернувшись в Москву, поехала к себе на Спортивную, нашла в шкафу давно позабытое чёрное облегающее платье, купленное ещё во время тщетных попыток познакомиться с Агатовым в Метрополе. Платье стало немного мало, но Алина посчитала, что так даже лучше: если принять правильную позу, то аппетитно обтягивалась задница. Густо покрасив глаза, что, по мнению Алины, делало взгляд трагическим, она отправилась к миллионеру Ярову. Внешне Агатов с Яровым поддерживали самые дружеские отношения, но при этом ими велась яростная подковерная борьба.
Был четверг, а по четвергам Яров бывал в офисе компании в бизнес-центре на Пресненской набережной. Сначала Алину не хотели пускать, но она попросила сообщить Всеволоду Валерьевичу, что Алина Рождественская должна передать ему важную информацию. Никакой важной информацией девушка не располагала, но главным было попасть к Ярову, а там по ходу что-нибудь сымпровизирует. Яров знал Алину как многолетнюю спутницу Агатова, с которой покойный не только ездил отдыхать, но и присутствовал на всех мероприятиях.
Алина вошла в кабинет Ярова, сделала несколько шагов и обессиленно опустилась в низкое кожаное кресло:
— Всеволод Валерьевич, родной, я к Вам за помощью. После гибели Павла, кроме Вас, его близкого друга, у меня никого нет.
— Слушаю Вас. Чем я могу помочь? — Яров изумился словам Алины: он никогда не считал Агатова близким другом, и тем более не считал себя близким человеком для агатовской содержанки.
— Всеволод Валерьевич, я осталась совершенно без средств. Павла больше нет, — у Алины задрожали губы, она замолчала на несколько секунд, потом с трудом продолжила: — У нас с Павлом не было брака в юридическом смысле, но фактически у нас были настоящие брачные отношения. Вы бывали у нас в доме и, как никто другой, знаете, это. Помогите, это надо не ради меня, а ради памяти Вашего друга. Павел хотел оформить наши отношения, госпожа Храмцова уже составила брачный договор, который наверняка у неё по сей день хранится.
Яров понял, что никакой ценной информации Алина передать не может, но неприятные разговоры, что ему больше, чем кому-либо, была выгодна смерть Агатова, уже шли, и выставить за дверь эту девицу было небезопасно. Неизвестно, где и как она это потом преподнесёт? Будет трындеть: «Убил Павлушу и меня послал»
— Алина, Вам надо обратиться к юристу. Думаю, хороший адвокат сможет Вам помочь. Хотя сожительство в нашей стране не форма брака, но Вы состояли на иждивении Павла много лет, а значит, возможно решение в Вашу пользу. Впрочем, это должен решать суд. Сколько потребуется денег, я Вам дам. Сказать «дам с радостью» в данной ситуации неуместно, но я действительно рад, что могу быть Вам полезен.
— Спасибо, Всеволод Валерьевич! — Алина встала, подошла к сидящему за столом Ярову, наклонилась и неожиданно поцеловала его лысину. — Большое спасибо!
— Не за что, — пробормотал Яров.
— Как же «не за что»! — голос Алины стал грудным. — Вы готовы помогать мне, практически чужому для Вас человеку. Но я верила, когда шла к Вам, что Вы поможете. Я всегда любовалась Вами: Вы такой благородный, такой красивый. Пока был жив Павел, я не могла себе позволить сказать то, что теперь говорю…
Алина не задумывалась над словами, понимала, что несёт чушь, но по изумлённому взгляду Ярова увидела: он верит — верит, что он красивый, благородный, что от него исходит сильный мужской флюид, что молодая девушка всегда мечтала вот так подойти и поцеловать его, обнять широкие плечи, прижаться всем телом.
И вот уже Яров впивается губами в алый рот Алины, разворачивает её спиной к себе, задирает подол узкого чёрного платья. Она со стоном опирается руками о стол. Какие-то папки раскрываются и падают вниз с глухим стуком…
Алина благодарила Ярова, шепча, что теперь наконец счастлива, что никогда не испытывала подобного наслаждения, и с удивлением наблюдала, как этот немолодой, явно неглупый человек ей верит.
Яров был женат, причем, тесть его находился на такой вершине, что ни о каком откровенном адюльтере Всеволод Валерьевич не смел и помыслить, поскольку мог лишиться всего в одночасье. Но много лет Яров тайно и с упоением мечтал о любви, чтобы был взрыв чувств, как в молодости. Ему было не нужно просто молодое красивое тело, хотелось, чтобы с восторгом следили за ним любящие глаза прекрасной женщины, необыкновенной, глубокой, много пережившей и по достоинству сумевшей оценить не капитал, а богатство души Всеволода Валерьевича Ярова. И неожиданно Яров почувствовал, что мечта сбывается: ему встретилась не обыкновенная охотница за деньгами, рядом с ним оказалась девушка удивительная, хорошо воспитанная, умеющая поддержать беседу и, главное, Яров в это почему-то поверил, не за материальные блага, а по-настоящему, со всей силой молодой души, любящая его.
И Алина была вполне довольна новым любовником. Отношения с Яровым были намного комфортнее, чем с Агатовым. Он не устраивал слежек, не контролировал, где и с кем Алина проводит время. Первое, с чего начала Алина новую жизнь, — это ремонт квартиры. Наняла специалистов, чтобы обнаружили все установленные Агатовым камеры, вытащили всех «жучков», а потом сама внимательно следила за работой штукатуров. И машину Яров