Даниэла Стил - Верить в себя
Еще одна причина заключалась в том, что она носила моего ребенка. Мне хотелось иметь больше детей, но, учитывая твое рабочее расписание, даже думать о третьем ребенке было бы безумием. И двоих-то таскать за собой по всему миру было нелегко, и я просто представить не мог, что ты решишься родить еще одного или двух. А еще я хотел, чтобы мои дети были дома со мной, а не бог знает где, да и Энтони уже подрос, и ему нужно было серьезно учиться… Словом, Наташе удалось убедить меня, что брак с ней будет для меня наилучшим решением. Я уже мечтал, как мы заживем настоящей, крепкой семьей, и даже купил для нас дом в Гринвиче. Потом я позвонил своему адвокату… — Джейсон снова усмехнулся. — Как видишь, это был классический случай временного помешательства, характерный для мужчин, переживающих кризис среднего возраста. Адвокат тоже это понял; он даже пытался меня отговорить, но я не стал слушать. Через несколько дней я вылетел в Париж, чтобы сообщить тебе о своем решении. Ты выслушала меня спокойно, а потом… заплакала, и это было ужасно. Я никогда не видел, чтобы ты так плакала. В какой-то момент я чуть было не Опомнился, спросив себя: что же это я такое делаю?.. В тот день я провел с тобой несколько часов и едва не пришел в себя. Наши дети были очаровательны, и я чувствовал, что не в силах сделать несчастными ни их, ни тебя. А потом позвонила она… Наташа как будто что-то почувствовала и поспешила возобновить свое заклятие. Она, как ведьма, вновь опутала, околдовала меня нежными словами и лживыми обещаниями, и я поддался. Вернувшись в Нью-Йорк, я подал заявление на развод. Ты ничего от меня не требовала — даже обычных в таких случаях алиментов. Из гордости ты не хотела брать у меня ни цента, к тому же ты и сама очень хорошо зарабатывала. Когда я сказал, что Наташа беременна, это тебя едва не доконало, но ты выдержала. Только теперь я понимаю, чего тебе это стоило и каким безжалостным сукиным сыном я был! Мне хотелось поквитаться с тобой за каждую минуту твоей славы, за каждый час, который ты провела не со мной, и я это сделал. И очень скоро об этом пожалел, но было поздно. Впрочем, я отвлекся… Ты еще жила в Париже, когда полгода спустя я женился на Наташе. С тобой я больше не общался; даже когда приезжал, чтобы навестить детей, ты отказывалась со мной встречаться. Энтони и Хлою привозила ко мне в «Ритц» няня; с тобой же я не только не виделся, но даже не разговаривал. Больше двух лет мы обменивались сугубо деловыми посланиями через адвокатов, секретарей, гувернанток; тебе так было легче, да и мне нечего было тебе сказать.
Потом ты вернулась в Штаты и сразу переехала в Лос-Анджелес. Я к тому времени уже начал прозревать и не выпускал тебя из вида. И вот я узнал, что ты стала меньше сниматься и проводить больше времени с детьми. Представляешь, что я почувствовал?.. О чем-то подобном я мечтал невесть сколько времени, но мне не хватило ни терпения, чтобы дождаться, пока это случится, ни мужества, чтобы попросить тебя об этом.
Между тем моя жизнь продолжала стремительно разваливаться. Наташа родила первого ребенка через два дня после нашей свадьбы. Еще через год появился на свет второй. Все это время она не работала, и, не успей как следует оправиться после родов, вдруг заявила, что ей скучно и что она намерена вернуться в модельный бизнес. Я был против, но она все равно поступила по-своему, а меня просто бросила. Две наши дочери сначала оставались со мной, но потом Наташа забрала и их. Вскоре я узнал причину. На одной вечеринке, куда она отправилась без меня, Наташа познакомилась с каким-то сказочно богатым бездельником, и моя участь была решена. Недолго думая, она развелась со мной и вышла замуж за него. Развод, кстати, обошелся мне в изрядную сумму. Даже не знаю, почему мне не пришло в голову оформить брачный контракт: Наташа буквально обобрала меня и исчезла из моей жизни вместе с детьми. Я не видел их больше пяти лет — она этого не хотела, и никакой суд не мог ее заставить, поскольку все это время она находилась вне юрисдикции американских законов. Насколько я знаю, Наташа колесила по Европе, по Латинской Америке, меняя мужей и любовников словно перчатки. О, эта русская с самого начала была птицей высокого полета, хотя то, чем она занималась, иначе как проституцией не назовешь. Я понял это не сразу и в результате разрушил свою и твою жизнь.
Когда ты перебралась в Лос-Анджелес, я некоторое время выжидал, пока, так сказать, осядет пыль, и в конце концов приехал, чтобы увидеться с тобой. Именно с тобой, хотя я и утверждал, будто соскучился по Энтони и Хлое. Ты, к счастью, уже немного успокоилась, и вот, после долгого перерыва, мы с тобой встретились лицом к лицу. Откровенно говоря, я чувствовал себя паршиво, но все же сумел справиться с собой и рассказать тебе нее, как есть, честно и без прикрас. Сейчас я понимаю: но всем, что со мной случилось, виноваты уязвленное самолюбие и гордыня, но тогда я этого не знал. Я просто попросил тебя забыть все плохое, что произошло между нами, и попробовать начать нашу жизнь с чистого листа. Хотя бы ради детей, сказал я, но это было неправдой. Я просил вовсе не ради детей, а ради себя самого, потому что все еще любил тебя… И сейчас люблю, — просто добавил Джейсон. — Я любил тебя всегда, Кэрол… То, что произошло между мной и Наташей, было лишь временным помешательством, и ты не могла этого не понимать. Но ты не приняла меня, и я не вправе тебя в этом винить. Я больше не был тебе нужен. Ты держалась со мной очень корректно, но если в двух словах, то ты совершенно недвусмысленно послала меня далеко и надолго. Ты сказала, что между нами все кончено, что ты любила меня, но я убил все чувства, которые ты ко мне испытывала, и что тебе очень жаль, что из-за своей работы тебе приходилось слишком часто уезжать. Еще ты сказала, что, если бы я тебя попросил, ты попыталась бы что-то придумать, чтобы сниматься не так много, хотя я не думаю, чтобы у тебя что-нибудь вышло. Во всяком случае, не в самом начале, когда ты на всех парах неслась к успеху, к славе. Твоя карьера была настолько успешной, что ты была не в силах от нее отказаться.
В конечном итоге я вернулся в Нью-Йорк, а ты осталась в Лос-Анджелесе. Прошло еще сколько-то времени, мы оба успокоились и даже стали друзьями наши дети выросли — и мы тоже. Вскоре ты вышла замуж за Шона, и я был искренне за тебя рад. Шон оказался очень хорошим человеком, к тому же он прекрасно относился к Энтони и Хлое. Когда он умер, я от душ и тебе сочувствовал. Я оказался никудышным мужем, а ты… ты всегда заслуживала того, чтобы быть счастливой, и Шон, как мне представляется, сумел подарить тебе несколько лет самого настоящего счастья.
Что касается нас с тобой, то мы остались друзьями. В будущем году мне исполнится шестьдесят, и я по-прежнему один — у меня нет ни жены, ни любовницы. Наташа все еще красива; ей сейчас тридцать девять, к тому же она сделала несколько дорогостоящих пластических операций. В последнее время я два раза в год езжу в Гонконг, чтобы навестить дочерей, хотя для них я совершенно чужой человек. Девочкам сейчас семнадцать и восемнадцать; они очень красивы и уже работают в модельном бизнесе. Алименты, которые я им выплачиваю, сравнимы с годовым бюджетом какой-нибудь африканской страны; впрочем, Наташа приучила их жить на широкую ногу. Со своими единокровными сестрами Энтони и Хлоя никогда не встречались, но, я думаю, они ничего не потеряли.
