Море света (ЛП) - Шталь Шей

Поднимается следующая волна, и мы вот-вот врежемся в нее.

ГЛАВА 32

«Лоран» — спутниковая система определения координат, используемая для навигации в плохую погоду. Судна с системой «Лоран» обычно безопаснее, нежели те, которые не оснащены ею.

В понедельник вечером, незадолго до захода солнца, на побережье обрушивается шторм. Ветер дует со скоростью сто миль в час, отчего пристань ходит ходуном. Эйв, Пресли, Мэл и я заколачиваем в баре окна, когда мне приходит электронное письмо от Деррика в ответ на мою просьбу связаться с семьей донора.

Я открываю его не сразу. Не уверена, что готова узнать о доноре, но опять же, мне кажется, я ждала достаточно долго. Пришло время взглянуть правде в глаза. С трудом сдерживая эмоции, сажусь в подсобном помещении, уставившись на свой телефон.

По какой-то причине я думаю именно о том дне. Третье ноября две тысячи двенадцатого года.

Он не запомнился бы мне, если бы не сердце. Это всего лишь дата, но, с другой стороны, это не просто проклятый день. В этот день умерла Афина, а моя жизнь началась заново.

Совпадение? Не думаю.

В голове всплывает первая ночь с Линкольном. Как он положил голову на мою грудь. Его слова: «Она ничего не значит», когда я спросила о татуировке на его плече, и он не позволил мне ее рассмотреть.

В горле пересохло, мне трудно глотать. Я чуть не роняю телефон, продолжая смотреть на черный экран, не в силах провести пальцем по экрану и узнать точно.

Руки дрожат, жар внутри меня поднялся до миллиона градусов, а сердце неистово колотится. Глубоко вздохнув, открываю письмо.

Моргаю, пульс отдается в ушах.

«Уважаемая мисс Уэлдон, семья донора не желает, чтобы с ней связывались в настоящее время».

Имя донора не разглашается, но мне дают следующую информацию:

Женщина двадцати трех лет из Орегона.

Афине было двадцать три года, когда она умерла, и она была родом из Орегона. Прикрываю рот рукой. Нет… этого не может быть. Нет. Такого просто не бывает. Или бывает? Знал ли Линкольн все это время, кто я такая?

Поэтому он пришел в бар?

И хотя я не уверена наверняка, но что-то глубоко внутри меня кричит, что это правда. У меня ее сердце. Это действительно правда? Поэтому у меня с ним такая связь. По крайней мере, мне так кажется.

— Милая, ты в порядке? — спрашивает Пресли, заглянув в подсобку.

От неожиданности я чуть не роняю телефон. Кивая, меняю выражение лица и подмигиваю ей.

— Я в порядке. Просто хочу проверить как там Флетчер с Атласом. — Я встаю, засовывая мобильный в задний карман.

Она останавливает меня.

— Серьезно, ты выглядишь неважно. Что происходит?

Выдавливаю улыбку.

— Ничего. Я в порядке. — Я никогда не умела хорошо лгать, но мне как-то удается ее убедить.

Схватив куртку из комнаты отдыха, выскальзываю через заднюю дверь, пока Эйв и Мэл не заметили меня. Я знаю одного человека, который может дать мне ответы.

На улице бушует буря. Ветер и дождь сердито пронзают небо, так же, как мои мысли. Сосны скрипят и стонут, а волны ревут и разбиваются с громким рокотом. На мгновение я останавливаюсь и смотрю в темно-серое небо. Что-то внутри меня успокаивается, несмотря на смятение. Я чувствую облегчение? Возможно, потому, что, хотя мне и не дали информацию, я думаю, что таки узнала правду. Я не знаю, что это такое. Мое дыхание замедляется — ровный вдох и выдох. Успокаиваясь, я застыла на месте, не в силах пошевелиться.

— Почему я? — спрашиваю, сосредотачиваясь на движущихся облаках, не зная, к кому обращаюсь. — Почему она?

Тьма закрадывается в мою душу. Я делаю глубокий, прерывистый вдох, зная, что это не успокоит мои мысли. Не в этот раз. Не в этой ситуации.

Снова начинаю идти, мои шаги быстрые и легкие. Я практически бегу к дому Линкольна. Безмолвный огонь горит в моей душе, пока ноги несут меня по пропитанным дождем песку и гравию. Неужели я так легко влюбилась в Линкольна из-за нее? Сны, наша связь, каждая мельчайшая деталь, одна за другой, внезапно обретают смысл, разрывая мое сердце… они, черт возьми, имеют смысл. Однако я не могу понять причины, по которым он искал меня.

Дойдя до дома Флетчера, я останавливаюсь, прищуриваясь из-за капель дождя на ресницах. Качая головой, провожу рукавом по лицу, и, быстро моргая, смотрю на входную дверь.

Может быть, мне не следовало приходить сюда. Возможно, мое предположение неверно, но я должна узнать точно. Должна это сделать. Ступаю на видавшую виды и нуждающуюся в ремонте террасу. Мои руки дрожат. Сердце будто выпрыгивает из груди. Я стучу дважды, и Флетчер открывает дверь с беспристрастным выражением на лице, будто прячет свои драгоценные мысли.

— Милая, что ты здесь делаешь? — Он жестом приглашает меня войти, подальше от бушующей непогоды. — Тебе не следует выходить на улицу в такую погоду.

Сняв мокрую куртку, вешаю ее на вешалку, а затем оглядываю комнату. Я не уверена, что увижу что-то особенное, но быстро осматриваюсь, будто молча вглядываясь в детали, о существовании которых раньше и не подозревала. Мой взгляд задерживается на Атласе, спящем на полу, на Кохо рядом с ним, а затем на стене с фотографиями. Снимок Афины привлекает мое внимание больше, чем когда-либо.

Перевожу взгляд на Флетчера.

— Почему ты солгал мне? Ты говорил, что хотел позаботиться о нас с Эйвом, но на самом деле причина была в том, что у меня сердце Афины?

Сначала Флетчера выдают глаза. Они смягчаются, и это не свойственно ему. Я слышу, как он громко сглатывает, перекрывая завывание ветра, и прочищает горло на следующем вдохе.

— Нет, не поэтому. — Флетчер приглашает меня пройти, густое потрескивание камина заполняет тишину между нами. Перевожу взгляд на пол, где Атлас свернулся калачиком у огня.

Может быть, именно поэтому я чувствую такую связь с этим маленьким мальчиком.

Пристально смотрю на Флетчера. Его глаза говорят больше, чем слова. Он не отрицает, потому что в этом действительно нет смысла. Я родилась, чтобы прожить чужую жизнь. Для нее. Для него. Для них. Я молчу, заламывая руки и боясь того, что будет дальше, но потом все же спрашиваю:

— Тогда почему? — Поднимаю на него глаза, готовясь к удару.

Он резко выдыхает через нос.

— Потому что я чувствовал ответственность за смерть твоих родителей. — Флетчер выдерживает долгую паузу, прежде чем встретиться со мной взглядом. Я вижу, как двигается его челюсть, как будто он скрежещет зубами. Бросив взгляд на все еще спящего Атласа, он снова смотрит на меня. — Они плыли на моей лодке, а мой сын Ретт был капитаном.

У меня перехватывает дыхание. Флетчер проходит мимо и садится в кресло рядом со столиком, на который он поставил радиоприемник. От его слов чувствую ком в горле, в считанные секунды эта правда пронзает меня насквозь. Я отступаю назад, подальше от него. Я не могу справиться с этим. Не сейчас.

Флетчер поворачивает голову в мою сторону и вздыхает.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль, дорогая. Все, что я хотел сделать, это позаботиться о тебе и Эйве. Ретт был хорошим рыбаком. Одним из лучших, но иногда у моря другие планы.

Мне не нравится, как он говорит о других планах. Это вызывает какое-то жуткое чувство. Я смотрю на радио, а потом в его усталые глаза, умоляющие взглянуть на ситуацию с его стороны. Я знала, что вокруг смерти моих родителей были какие-то секреты. Эйв все знал и скрывал это от меня. Я чертовски уверена, что он знал. Знал ли об этом и Линкольн?

— Эйв знал, не так ли? — спрашиваю я дрожащим голосом. Я едва могу стоять прямо, меня безумно трясет. Глаза горят от слез и гнева.

Флетчер протягивает мне одеяло и настаивает, чтобы я села. Я так и делаю, опасаясь, что могу упасть. Замечаю, как на его челюсти дёрнулась мышца.

— Он знал.