Телохранитель для Снежной - Анна Бигси

Михаил подошел ближе и несколько бесконечно долгих секунд просто рассматривал свою пленницу. Затем провел пальцами по острой скуле, щеке, спустился на шею и двинулся к вырезу платья, туда, где ровно вздымалась упругая грудь, едва прикрытая красной тканью. От остроты ощущений перехватило дыхание, возбуждение зародилось в глубине души и хлынуло по организму, сосредотачивая свою мощь внизу живота. В штанах сразу стало тесно, а эрекция вызвала болезненный дискомфорт, заставив поморщиться

Хотел эту женщину безумно и одержимо, но в то же время трахать безжизненное тело не доставляло никакого удовольствия. Жаждал подчинить ее, строптивую, себе, сломить волю и заставить отдаться его безграничной власти. Все эти желания превращались в яркие и красочные картинки и плотно заполняли сознание. Он хотел воплотить их в жизнь прямо сейчас.

Поддавшись порыву, Михаил несильно похлопал Симону по щекам, пытаясь разбудить, но ничего не получалось. Она никак не реагировала на его действия. Нахмурился и, достав телефон, попросил знакомого врача срочно приехать к нему.

— Звали? — Дверь открылась, и Чайкин Петр Сергеевич заглянул в комнату.

— Да, проходите. — Михаил кивнул и жестом пригласил его войти.

— Что случилось?

— Я сделал ей укол успокоительного. Почему она не просыпается?

— Как давно?

— Три часа назад.

— Сколько кубиков?

— Два.

— Хм… должна уже проснуться. — Врач подошел к кровати и внимательно осмотрел Симону, проверил дыхание и измерил пульс. — Но с ней все в порядке, она просто спит. Поэтому предпринимать что-то считаю нецелесообразным. Возможно, нервное истощение или длительное голодание усилили эффект от успокоительного. Отдохнет и проснется.

— А мне что делать? — недоуменно спросил Михаил. Не так он себе представлял этот вечер, и отменять намеченные планы совершенно не хотелось. Тем более тело требовало забрать свое немедленно, и сдерживать животные инстинкты было крайне сложно.

— Ждать. — Петр Сергеевич пожал плечами. — А мне уже пора.

Михаил проводил его до двери, повернул ключ в замке и, налив себе виски, вернулся. Подвинул кресло к кровати и, сев в него, вольготно развалился.

Медленно потягивая свой напиток, смотрел на Симону и невольно перемещался в прошлое.

Он знал ее практически с рождения. Она росла на его глазах, превращаясь из угловатого подростка в нежную и трепетную девушку. Михаил сам не заметил, как отчаянно влюбился в дочь лучшего друга, но упрямо не хотел принимать свои чувства, молча переживая их внутри и довольствуясь малыми крохами в общении с Симоной.

Надолго его не хватило. Эмоции все же взяли верх над разумом, и он решил выяснить все с Андреем. Пришел к нему, чтобы попросить руки дочери, но даже не предполагал, чем все это закончится.

Они с Андреем знали друг друга с детства, и Михаил был уверен, что тот не будет против породниться, но он неожиданно ответил категорическим отказом. Они сильно поругались. Злость и непонимание наполнили до краев, а количество выпитого алкоголя только ухудшило ситуацию.

Михаил грубо попрощался и ушел, оставив Андрея допивать коньяк в одиночестве. Но вместо того чтобы уехать домой, поднялся к Симоне, чтобы поговорить. Открыл дверь и увидел ее на кровати. Забрало упало, и сознание отключилось окончательно. Он накинулся на беззащитную девушку, как изголодавшийся хищник. Следуя животным инстинктам, не оставил ни единого шанса на спасение. Как ни странно, но совесть не мучила, словно ее и не было никогда.

В тот вечер его персональный зверь проснулся в первый раз. Михаил не смог совладать с ним и слепо подчинился воле. Долгие годы он кормил и терпеливо взращивал это опасное животное внутри себя, они срослись и стали единым целым.

***

Антон курил на крыльце отдела и нервно крутил в руках телефон. Юдин позвонил пару часов назад и обрадовал тем, что мужики ничего не нашли и уехали ни с чем. В общем-то, можно было выдохнуть, но на душе все равно было как-то неспокойно.

Заметив, как агрессивно черный «Инфинити» начальника СКП въехал во двор, он непроизвольно напрягся, но не шелохнулся, чтобы не выдать себя. Несколько мучительно долгих секунд ожидания — и двери автомобиля открылись. Стас и Илья вышли на улицу и направились прямиком к нему. Выражения их лиц не сулили ничего хорошего, и Антон невольно попятился, выдавая себя с потрохами.

— Мужики, вы чего? — нервно сглотнул, уперевшись в ограждение — бежать было некуда. Стас и Илья загнали его в угол, окружив с двух сторон.

— Надо бы поговорить… — начал Стас и криво ухмыльнулся, с нескрываемым наслаждением пожирая его эмоции.

— По душам, — добавил Илья и демонстративно размял пальцы, слишком толсто намекая на содержание приватной беседы.

— О чем? — Антон округлил от страха глаза, переводя ошарашенный взгляд с одного коллеги на другого.

— По дороге узнаешь. — Илья стиснул его плечо и, не особо церемонясь, потащил к машине Стаса. Тот молча последовал за ними и занял место водителя. Как только пассажиры уселись в салоне, завел двигатель и выжал педаль газа в пол.

— Куда вы меня везете?

Антона трясло от ужаса, но он всеми силами старался сохранять спокойствие. В конце концов у них ничего на него нет, а доказать его причастность к похищению просто невозможно. Он был слишком осторожен и не мог оставить следов.

— В одно отличное место, очень располагающее к откровениям. — Илья лишь усмехнулся, прекрасно понимая, что через несколько минут узнает все, что ему нужно.

Антон смотрел в окно и явственно ощущал, как липкий пот струится по позвоночнику. Слишком хорошо знал этот маршрут с конечным пунктом на заброшенной стройке.

Стас остановил машину около недостроенного здания и, заглушив двигатель, обернулся.

— Приехали. Станция «вылезай». — Хищный оскал исказил его лицо, а глаза вспыхнули недобрым огнем.

Антон было рыпнулся к двери, чтобы попытаться сбежать, но Илья вовремя среагировал и рывком удержал его на месте.

— Сидеть, — приказал он и кивнул Стасу.

Тот вышел на улицу и, достав из багажника какой-то мешок, постучал в стекло и скрылся в здании.

Илья вытащил из кармана наручники, надежно зафиксировал своего узника и выволок его из машины.

— Я не пойду, — заголосил Антон, прекрасно понимая, что его там ждет, и начал отчаянно вырываться. — Пусти меня! Я буду жаловаться!

Илья встряхнул его, как мешок с картошкой, и грубо толкнул вперед.

— Жалуйся. Если жив останешься… — рассмеялся он и почти волоком потащил за собой на встречу с совестью.

Стас уже ждал их, разложив свой любимый инвентарь из подручных средств на небольшом раскладном столике. Илья лишь усмехнулся и толкнул к нему Антона, тот не удержался