Куколка в подарок - Ая Кучер
И не должна этого стыдиться.
– Я принесу полотенце, - Давид отворачивается, направляясь в ванную. – Надо было ещё там вытереть.
– Но ты этого не сделал.
– Боюсь, тогда бы мы продолжили. А ты четко сказала, что тебя заездили.
Жмурюсь от этой пошлости, забирая полотенце. Вытираю волосы и шею, не решаясь опустить ноги. Прижала к себе колени, закрывая всё тело. А взгляд Давида приклеен ко мне, не могу сейчас открыться.
Мужчина показательно вздыхает, направляясь к окну. Приоткрывает его, черкает колесико зажигалки и ко мне медленно ползет запах сигарет. Давид поворачивается спиной, давая мне время.
Прикрываюсь полотенцем, стираю крупные капли и бегу к своему шкафу. Хочется натянуть на себя всё, но я себя обрываю. Всё уже произошло. Минуту назад я призналась, что не жалею.
Так почему продолжаю вести себя так, словно меня заставили?
Даивид и Алан давили на меня, зажимали, и лишали нормального варианта. Но при этом… Никто не держал мои руки, не бросал силой на кровать и не насиловали.
Я сама согласилась.
И они согласились. Со своими условиями и ожиданием, что конкурент свалит. Оба остались. Алан стал моим первым мужчиной, а после просто исчез.
Это бьёт в солнечное сплетение, выбивает воздух. Сдерживаю всхлип, прикусив губу настолько, что болью отдает по всему телу. Он просто взял, чего хотел. И ушел.
Оставил меня Давиду.
В этом была вся суть?
И Давид тоже поспешит уйти?
Мне так отчаянно хочется прижаться к мужчине, найти у него утешение. Потому что я вдруг чувствую себя самой нежеланной, грязной и развратной. Словно теперь никто не захочет прикоснуться ко мне.
Но я не делаю ни шага. Мне кажется, я не имею на это права. Я ведь сама выбрала, сама виновата. Да и мужчины мне ничего не обещала. Изначально это был странный подарок, моя невинность.
Никто не обсуждал, что будет после этого. Как я сделаю выбор и пересплю с ними – пустота. Не обещаний, ни ожиданий. И сейчас просить у Давида чего-то кажется неправильным.
– Охуенная у тебя задница, куколка.
– Давид! – резко оборачиваюсь, натягивая на себя пижамные штаны. – Ты подсматривал!
– А когда я обещал так не делать?
– Ну… Ты же видишь, что мне неловко. Разве было сложно отвернуться на несколько минут?
– А ты не просила, куколка. Мы ещё поработаем над тем, чтобы ты научилась. Нужно четко формулировать мысль.
– Поработаем?
– Да. Отдохнешь и поедем ко мне. Увез бы сейчас, но ты опять начнешь крутить носом. Дам тебе несколько часов передышки. Договор?
Мотаю головой. Киваю или отказываюсь – сама не понимаю. В голове шумит море, помехи. Давид хочет дальше чего-то со мной? Продолжить, не отказывается?
На маленькое мгновение меня накрывает облегчением и радостью, приятным покалыванием между ребер. Потому что он мне нравится, дико, запредельно.
И грубостью, и напором. И даже тем, как цепко смотрит, словно уже представляя всё, чем мы займемся. Нравится так же сильно, как нравится Алан.
Но секунда истекает, сменяется другой. И я прикрываю глаза, облокачиваясь на шкаф. Стараюсь прийти в себя, потому что это предложение неправильное.
Словно… Брошенное и уже согласовано со всеми.
Он меня «забирает» как вещь, игрушку.
Куколку, да.
– Как ты себя это представляешь? – голос срывается, о серьезном непривычно говорить. – В каком смысле «поедем к тебе»? Что именно от меня хочешь?
– Бля, куколка, разве не понятно? Тебя хочу. Переедешь ко мне, харе мотаться непонятно где. Поиграли и хватит. Ты сказала, что нравимся вдвоем. Вот Алана свалил, я остался. Я ведь тоже вхожу в категорию «двое»?
– Да, но… - осекаюсь, когда Давид подходит ближе. Затягивается сигаретой, небрежно и легко. Этот жест удивительно ему идет. – Можно?
– Ты не куришь, - не вопрос, но протягивает меня сигарету, наблюдая с усмешкой. – Разве для связок не вредно?
– Вредно, но я же не певица, - делаю маленькую затяжку, пока дым обжигает горло. Царапает до кашля, но я сдерживаюсь. – Не знаю, почему попросила.
– Просто трусишь поговорить нормально.
– Не трушу! Я лишь… Не понимаю, вот и всё. Как ты себе это представляю?
– С качественным трахом, - намеренно наклоняется ниже, ловит губами дым из моего рта. – Несколько раз в день, когда ты привыкнешь. Запала ты мне, куколка. Хочу тебя и это главное. Будешь жить со мной.
– Я учусь и…
– В универ никто не запрещает кататься, пожалуйста. Учеба, шмотки, кафушки – организую. Будешь получать на карту достаточно, чтобы ни о чем не переживать. С конкурсами красоты заканчиваешь.
– Я никогда и не участвовала, это случайно получилось.
– Значит, больше не случайностей не будет. Кажется, всё просто, куколка.
– Ты… Ты предлагаешь мне роль сожержанки, так?
– Начинаешь смекать.
– Уйди, пожалуйста.
Отталкиваю его, потому что никогда за это не соглашусь. Давиду лишь нужно было подобрать другие фразы. Красивые слова, пусть и лживые, и я бы повелась.
Так тянет его обнять и поцеловать. Потереться о густую щетину, провести по коротким мягким волоскам. Я до ужаса тактильная, особенно сейчас.
Но Давид рубит правду, то, что он на самом деле хочет. Секс, а мне деньги, чтобы не мешалась и не требовала большего. Правда лучше лжи, но сейчас от неё мне больно.
– Давид, мне нужно подумать. Пожалуйста, оставь меня одну. Мы потом поговорим. Нет, - сжимаю челюсть, отвечая честностью на честность. – Я не буду содержанкой. Такие отношения не для меня.
– А что будешь? Трахаться с парочкой мужиков и прыгать из постели в постель?
– Это моё право! – взрываюсь, хотя слова бьют хуже пощечин. – В любом случае, в договоре было о невинности. Её нет, условия соблюдены. Всё, баста. Уйди, я тебя прошу. Мне хочется побыть одной! И если я захочу, я с кем угодно могу переспать. Это моё тело и не тебе решать!
К удивлению, Давид меня слушает. Раздраженно тушит сигарету в стакане, а после одеваться. Быстро покидает комнату, оставляя меня в желанном одиночестве.
Я падаю на кровать, вздрагивая от каждого шороха. Мне всё кажется, что кто-то из мужчин вернется. Вот сейчас, через минуту или две. Ну, ещё пару минут. И ещё десять.
Но никто
