Девиантное царство - Трейси Лоррейн
Его облегчение, его надежда ощутимы.
Его брови хмурятся, когда я больше ничего не говорю. — Так почему же ты остановилась?
— Потому что, — говорю я, отталкиваясь от двери и заходя в комнату, — я подумала, что ты, возможно, захочешь взглянуть на это, прежде чем сорвать их с моего тела.
— Ч-что…
Его слова обрываются в ту секунду, когда я поворачиваюсь и показываю ему свою задницу.
— Черт возьми, — он заливается смехом, увидев свое имя, напечатанное на заднице трусиков. — Мы закажем еще такие же, — объявляет он, поднимаясь на ноги и подходя ко мне.
— Я знала, что ты их полюбишь.
— Это не обсуждается, детка. По паре на каждый гребаный день недели, просто чтобы показать любому ублюдку, который может подобраться к тебе слишком близко, что ты, блядь, принадлежишь мне, Мегера.
Он подходит ко мне сзади, одна его рука скользит вниз по моему животу, его пальцы проникают под черные трусики, пока он не раздвигает меня и не обводит мой клитор.
Низкое рычание вырывается из его груди, когда он обнаруживает, что я промокла для него.
Другой рукой он обхватывает одну из моих полных грудей, в то время как его зубы покусывают мое ухо.
— Ложись на кровать, детка. Лицом вниз, задницей вверх.
Он отпускает меня легким толчком, и я немедленно оплакиваю потерю его пальцев, поскольку разрядка, к которой он быстро подталкивал меня, исчезает.
— Болван, — шиплю я, хотя делаю именно то, что мне говорят, падаю на кровать на четвереньки, соблазнительно виляя перед ним задницей.
— Не нужно дразнить меня, детка. Эта задница моя. На ней мое гребаное имя, — гордо заявляет он, быстро сбрасывая одежду.
Я зачарованно наблюдаю, как он теряет каждую деталь, открывая дюйм за дюймом совершенство. Прежде чем, черт возьми, наконец-то, он снимает свои боксеры, давая мне взглянуть на то, за что я действительно хочу.
Секс в том шкафу в клубе был великолепен, не поймите меня неправильно. Нам это было чертовски нужно. Но это никак не сравнится с этим.
Он подходит ближе, одной рукой обхватив свой массивный член, а другой откидывая волосы со лба, его глаза прикованы к своему имени.
Он ничего не говорит, когда матрас прогибается, когда он присоединяется ко мне, и я вздрагиваю, когда его руки опускаются на мою задницу, грубо поглаживая ее.
— Тео, — стону я, выгибая спину в надежде получить больше его прикосновений.
— Жадная маленькая Мегера, — бормочет он, прежде чем одна из его рук покидает меня, хотя и ненадолго.
Треск.
— ТЕО, — кричу я, все мое тело рвется вперед с силой.
Его ладонь остается на моей пылающей щеке, стирая боль.
Я просто начинаю снова прислоняться к нему, когда он отстраняется.
Треск.
— Чееееерт.
Мое дыхание становится более прерывистым, когда он снова успокаивает боль.
— Такая хорошая девочка, — шепчет он, и, клянусь, я становлюсь еще влажнее от его похвалы.
Если бы кто-нибудь спросил меня, понравилась бы мне эта покровительственная фраза во время секса до встречи с Тео, я бы сказала им, куда идти. Быстро. Но, как оказалось, мне это чертовски нравится.
Когда его рука снова покидает меня, я готовлюсь к удару, но боль так и не приходит. Вместо этого прохладный воздух обдувает мою разгоряченную кожу, когда он отводит мои трусики в сторону.
Он не делает мне никаких предупреждений. В одну секунду мою киску покалывает от осознания того, что он смотрит прямо на нее, а в следующую его чудовищный член толкается внутрь.
— О Боже, — хнычу я, когда он заполняет меня по самую рукоятку, ударяя так глубоко, что, клянусь, я буду чувствовать это неделю.
— Ты чувствуешь это, детка? Ты чувствуешь, как сильно я, черт возьми, скучал по тебе? Как сильно, черт возьми, ты мне нужна? — выдавливает он, его пальцы впиваются в мои бедра с карающей хваткой, которая, я уже знаю, оставит синяки.
Хныканье — единственный ответ, который он получает, когда я пытаюсь пошевелиться в своей потребности заставить его двигаться.
— Пожалуйста, — умоляю я, когда он более чем ясно дает понять, что счастлив просто находиться внутри меня.
— Что «пожалуйста», детка?
— Пожалуйста, возьми меня, трахни меня, разрушь меня. Мне все равно. П-просто… сделай что-нибудь, — я, черт возьми, почти кричу.
— Чертовски люблю, когда ты умоляешь об этом.
Треск.
Мой крик снова разрывает воздух, прежде чем он почти полностью выходит и врывается обратно, его хватка усиливается, чтобы не дать мне броситься вперед на кровати.
Все разговоры стихают. Наши стоны и всхлипы от удовольствия, а также шлепки по нашей коже, когда он берет меня жестко и быстро, — это единственное, что можно услышать.
Отпустив мое бедро одной рукой, он проводит ей вверх по моему позвоночнику, заставляя все мое тело содрогаться, когда он подталкивает меня все ближе и ближе к оргазму своими жестокими толчками.
Он расстегивает мой лифчик, и ткань спадает с моего тела, заставляя меня застонать.
Наматывая мои волосы на кулак, он приподнимает меня и прижимает к своей груди, его дыхание проносится мимо моего уха, отчего мои соски становятся еще тверже, а оргазм все ближе.
Его пальцы находят мой клитор, и я стону его имя, пока он играет со мной, наконец-то доводя меня до предела.
— Тео, — кричу я, когда волна за волной мой оргазм накатывает на меня.
Его стон удовольствия раздается у меня за секунду до того, как он снова прижимает меня к себе, положив руку мне на затылок, и трахает меня так сильно, что в конце моего оргазма я вижу звезды.
Он кончает с животным рычанием менее чем через десять секунд, его член яростно дергается, когда он наполняет меня.
— Срань господня, — задыхаясь, выдыхает он, падая рядом со мной и сразу же притягивая меня к себе.
Наши груди все еще вздымаются, когда мы пытаемся отдышаться, когда он снова завладевает моими губами.
Его рука обвивается вокруг моей спины, а нога обвивается вокруг моего бедра, притягивая меня еще ближе.
Я задыхаюсь, когда чувствую, как его длина прижимается к моему животу.
— Снова? — Спрашиваю я в его поцелуй.
— Всю гребаную ночь, детка. Я так долго ждал.
Отстраняясь, я смотрю ему прямо в глаза. — Ты действительно откладывал до этого? — Спрашиваю я, чувствуя себя более чем подозрительно. Я знаю, что его самоконтролю нет равных, но не кончать, пока мы не занимались сексом? Это выводит все на совершенно новый уровень.
Что-то мелькает в его глазах, и
