Игра - Виктория Анкай
Я демонстративно отвернулась, опустила голову.
— Они встречались может пару-тройку раз всего. Ну мне так показалось, потому что очень она переживала, кто там ночью Ленку драл… Я бы поговорила с ней начистоту.
Костик прикрыл глаза и устало потёр лоб ладонью.
— Блять… Неужели вы, бабы, реально такие дуры бываете… Лучше бы она в сговоре с ними была, чем без толку ноги раздвигать…
Я пожала плечами.
— Я могу ошибаться, Кость. Дай мне поговорить с ней…
Не ожидала, что он так сразу согласится. Однако после минутного молчания Костя задумчиво махнул рукой и кивнул.
— Говори, если хочешь. У тебя есть пара часов.
Я с удивлением подняла глаза, но он не обратил внимания на мой немой вопрос.
— Почему только пара часов, Кость? А потом?!
— Потом посмотрим… — Костик рассеянно улыбнулся, схватил меня за талию и привлёк к себе, со всей очевидностью намекая на то, что не собирается никого посвящать в свои планы. — А сейчас я спать хочу… Составишь компанию, Ин?
Я цинично хмыкнула, привычно упираясь ладонями в его плечи и заталкивая поглубже чувство досады.
— Если это попытка съехать и не отвечать на мой вопрос, то она засчитана, — я отвела глаза, всё ещё избегая смотреть на уродливые синяки на Костином лице при свете дня. — Я не хочу спать, я хочу с Машей поговорить, мне самой интересно…
— Только без свидетелей давайте, — Костя нахмурил брови. — Я и так не знаю теперь, чего от вас, баб, ждать…
— Ну понятное дело, без свидетелей, — я неожиданно для себя перестала сопротивляться, позволяя Костику приподнять ладонью мой подбородок и легко коснуться губами моих губ.
На секунду полоснула обида за мелькнувшую на его лице самодовольную усмешку — я просто хочу уйти к Маше, а не целоваться с ним, как могло бы показаться. Впрочем, пусть Костя думает что хочет, только отпустит уже…
***
Лена проводила нас слишком красноречивым взглядом, когда я позвала Машу на прогулку и решительно подхватила её под руку, не дожидаясь согласия. Да, наверное, я сейчас выгляжу предательницей в Ленкиных глазах, но я ведь не обещала ей крепкую дружбу на веки вечные, да?! Или всё-таки обещала, сама того не желая… В любом случае, сейчас не до того.
Я нарочно вывела Машку на улицу. Провела её вокруг цеха, заставив свернуть в тот самый закуток между боковой стеной здания и гаражом, где, кажется, до сих пор осталась едва заметная дорожка из травы, примятой чужими шагами…
Была не была. Я не стала искать подходящие слова и ходить вокруг да около. Повернулась к притихшей девушке, прикурила сигарету, глядя ей прямо в глаза… Заговорила спокойно, будто заранее благосклонно относясь к любому её ответу:
— Маш, тут такое дело… — я не ответила на её робкую улыбку. — Я видела тебя здесь несколько часов назад. На этом самом месте.
Невозможно было не заметить, как отшатнулась от меня девчонка, как и без того огромные глазища стали ещё больше, как задрожали бледные губы, а щёки наоборот стали пунцовыми…
— Да не пугайся ты, Маш. Больше никто не в курсе, — я шумно выдохнула, стряхивая пепел под ноги и опуская голову. — Но раз уж я стала невольным свидетелем весьма впечатляющего зрелища, думаю, я имею некоторое право поинтересоваться, что именно я видела… Так что это было, Маш?
Я снова подняла взгляд, на этот раз нетерпеливый и бескомпромиссный, не желая давать ей лишнее время на раздумья. Интересное ощущение — жалко её, особенно когда она вот так судорожно хватает открытым ртом воздух, кусает губы, тискает ладошками карманы спортивной кофты, смотрит испуганным зверьком… А с другой стороны не жаль ни капли — я действительно не причиню ей никакого вреда, и так опасаться и нервничать ей совершенно не обязательно.
— Ты на их стороне, Маш? — я сузила глаза. — Ты знала, что мы тут, и пришла специально, чтобы узнать о наших планах?
Девушка отчаянно замотала головой, не скупясь на заструившиеся по щекам слёзы. Ничего не ответила…
— Или это твой знакомый, и вы общались ещё за периметром? — я сделала затяжку, не спуская пристальный взгляд с её исказившегося плачем лица.
— Нет конечно, Ин! — она уставилась на меня как на ненормальную. — Стала бы я иначе торчать до сих пор тут…
Я пожала плечами.
— Ну у меня здесь бывший муж оказался, а я вот торчу. До сих пор. Может и у тебя похожая ситуация…
Маша, кажется, мгновенно забыла о слезах — милое личико вполне искренне вытянулось от неподдельного удивления.
— Муж? Твой? Здесь?!
— Бывший, — я кивнула. — И да, мне тоже довелось с ним пообщаться наедине, ибо он тоже охотник. Правда, такой задушевной беседы, как у вас, у нас не вышло…
— Да нет, Ин! — Маша опустила голову, кусая губу. — Понимаешь… Я… Мы здесь познакомились… Вот буквально два дня назад… Когда меня случайно нашли…
Я с интересом выгнула брови.
— Познакомились? То есть когда он тебя поймал, затащил куда-то там к себе, трахнул, дал еды и отправил восвояси дальше прятаться от других охотников — это познакомились?! — я холодно усмехнулась. — Замуж не звал ещё, Маш? Или на втором свидании приличных девушек ещё не сватают? Как оно тут вообще всё происходит, а?
Я не хотела говорить с ней таким тоном, но, черт побери, не сдержалась. Я не со зла, но это действительно звучит нелепо. Наверное, Костя в чём-то прав — дуры мы, бабы…
— Да причём тут замуж, Ин! — Машка вздёрнула подбородок, обнимая себя за плечи. — Я же не идиотка совсем, я же всё понимаю…
Хотелось съязвить, нагрубить в ответ, ибо она реально молода и глупа… Но я лишь глубоко вздохнула, бросая на землю окурок и наступая на него кроссовком.
— Расскажешь, Маш? — я постаралась придать голосу спокойные располагающие интонации. — Беда в том, что пока ты являешься одной из нас, подобные события касаются всех, понимаешь?..
Маша отвела взгляд, опустила голову. Тихо ответила:
— Понимаю конечно…
Я выжидательно молчала, с каким-то интересом изучая написанную на лице девчонки растерянность. Вот она, главная проблема её возраста — сделать что-то, а потом не знать как отвечать за это…
Я сама подобной неопределённостью никогда не страдала. Ну точнее, косячила я не меньше остальных, конечно, даже, пожалуй, больше, но никогда не боялась признать и отстоять свой выбор. Ну по крайней мере до тех пор, пока мне искренне казалось, что у меня есть этот выбор… Наверное, поэтому Артём всегда принимал как данность любой мой поступок — знал, что если я это сделала,
