Разрывая душу - Наталья Семенова
— Я тоже знаю своего отца, Слав, — заставила я себя улыбнуться. — Гордость не позволит ему предпринимать попытки меня вернуть в лоно семьи. Он ждёт, что я сама прибегу, поджав хвост, когда пойму, что не справляюсь без его бдительного контроля. Сбегать смысла нет, а у тебя бабушка. И эти деньги лучше потратить на её лечение. Предполагаю, что подсознательно ты именно для этого взял деньги. И это очень замечательно, Слав. Путь мой отец не знает, но он поможет — впервые в жизни — нуждающемуся в помощи человеку. Хорошему и доброму человеку, заслуживающему жизнь.
— Злат, зачем ты здесь? — повторил он свой вопрос, убирая руки и отсаживаясь чуть в сторону. — Твоя новая жизнь… Она предполагает моё присутствие в ней или отсутствие?
Всё больнее и больнее… Но я обязана справится.
— Слав… Я не буду предлагать тебе дружбу — это слишком эгоистично с моей стороны. Я здесь, чтобы попросить прощения. Ты очень дорог мне. Я люблю тебя, но…
— Договаривай. Смелей, — скривился он, сжимая кулаки.
— Но этой любви недостаточно, чтобы полностью принадлежать тебе.
Слава усмехнулся, зарываясь пальцами в свои волосы:
— Недостаточно… Я чувствовал… Чёрт. Я же чувствовал… Но обманул сам себя. Ха… Дурак. Ты слишком уникальна, чтобы быть моей. Слишком недосягаема для такого, как я.
— Ошибаешься. Я самая простая. И таких глупых, запутавшихся в себе или нет миллион. А вот ты… Слав, ты уникален! И не смей принижать свои человеческие качества. Ты заслуживаешь самой лучшей судьбы, в которой достойная девушка будет любить тебя всем своим сердцем.
— Но этой девушкой не можешь быть ты…
— Не могу…
— Чертовски жаль… Я понял. Насильно мил не будешь, — он хрипло рассмеялся и посмотрел на меня. — Но… Злат… Что будет с тобой? Дальше, я имею ввиду. Где и как будет проходить твоя новая жизнь?
— Парочка идей есть, — тепло улыбнулась я и, поднявшись с кровати, села рядом с ним, поцеловав в щеку: — Спасибо, что однажды не дал мне упасть… Я очень рада, что ты был в моей жизни. И не принимай за наглость, но я надеюсь, что однажды ты сможешь в неё вернуться самым лучшим другом. По крайней мере, я буду ждать…
— Состаришься, — усмехнулся он, но в ту же секунду серьёзно посмотрел мне в глаза: — Злат… Ты точно всё решила? Чёрт, я до скрипа зубов не хочу тебя отпускать. Не представляю, как жить дальше без твоих глаз, улыбки, смеха… Ты слишком глубоко забралась в моё сердце.
— Пройдёт время, и ты даже имя моё забудешь, — снова заставила я себя улыбнуться.
— Не забуду, — он осторожно обхватил рукой мой затылок и прижался своим лбом к моему. — Ты моя золотая девочка. Была и будешь всегда.
— Всегда, — шепнула я и, сильно зажмурившись, чтобы не расплакаться, поднявшись с пола, вышла из его комнаты, а затем и из квартиры.
Двадцать восьмая. Любовь
Спустя месяц…
Я влюбилась.
С первого аккорда, с первого нажатия клавиши, за которыми последовала невероятная мелодия. Он не закрывал глаз — как это предпочитала делать я, когда играла — и чуть хмурился, устремив взгляд небесно-голубых глаз в одну точку на фортепьяно. Безусловный и абсолютный талант.
Он даже на секунду не задумался, когда я попросила его сыграть то, что ему нравится и лишь тихо оборонил:
— Я играю новое. Всегда.
И то, что он играл восхитительно. Экспрессия, гармонично разбавляемая спокойными аккордами. Словно тяжёлая волна океана назревает, закручивается тугими кольцами и несётся к берегу, разбиваясь об него ласковой периной мелких брызг. Накал страстей, который неизменно заканчивается душевным спокойствием. Невероятно.
— Боже! Это круто! — выдохнула я, как только он оставил витать в воздухе последний аккорд.
— Спасибо, — засмущался он, укладывая свои ладони себе на колени.
— И так всегда? Ты запоминаешь то, что играешь? Записываешь?
— Нет. Я никогда не повторяю то, что уже играл.
Теперь многое понятно. Видимо, его родители наняли меня, чтобы организовать его талант. Скоординировать. Направить по канонам классической музыки.
Посмотрим, как я справлюсь.
В принципе, за всё время, что я преподаю игру на фортепьяно детям, ладить я с ними научилось, но обрывать полёт фантазии, что мне скорее всего предстоит с этим талантливым мальчиком, представлялось не лёгким делом. Это будет для меня своего рода проверка преподавательских способностей.
И, как оказалось, к преподаванию у меня лежит душа.
Когда я появилась на пороге тёти Иры — сестры мамы, с которой она не общается вот уже семь лет — и встал вопрос чем мне заниматься, где работать, она задала вполне простой и очевидный вопрос: а чем ты любишь заниматься больше всего?
Я долго сомневалась, что справлюсь, когда нашла своего первого ученика, но уже после первого занятия поняла, что сделать это обязана, потому что мне понравилось!
Творческие дети очень разные и всё без исключения по-своему особенные. А быть причастной к их возможным успехам в будущем, некоторым волшебством наполняло мою душу.
Но не смотря на преподавание, я не забывала о том, что мечтала и сама писать музыку.
Преподавание — мой хлеб, который неожиданно приносит ещё и удовольствие. Но заниматься только этим всю оставшуюся жизнь я не намеривалась. В свободное время я сочиняла, записывала аудио и отправляла запись везде, где её принимали. Пара мелодий пришлись по душе одному рекламному агентству, и я получила неплохой гонорар, позволивший расширить мою маленькую комнатную студию звукозаписи.
Ира — она просила называть себя исключительно по имени, тем более что была старше меня всего на десять лет — радовалась моим успехам, как своим, вызывая в моей душе, помимо благодарности за крышу над головой, жгучее тепло собственного счастья.
Боже! Она приняла меня так легко, так радостно! Не задала ни одного вопроса, обнимая, как родную дочь. А ведь, я даже не понимала, как мне это было необходимо на тот момент. А её дочь, моя двоюродная сестра, пяти лет влюбила меня в себя с первого доверительного касания своей руки к моей для того, чтобы отвести в свою
