Данте - Татьяна Михаль
Потом перевожу взгляд на Дениса и не нахожу слов, чтобы выразить ему свои чувства и эмоции благодарности. Ставлю кофе на журнальный стол рядом. И просто беру и обнимаю Дениса – крепко, прислоняюсь лбом к его лбу, чтобы ощутил меня и мои мысли, и шепчу:
– Денис… Спасибо тебе… Огромное спасибо… Ты – чудо.
Он обнимает меня в ответ, ласково и очень нежно гладит мою спину, целует в висок и мягко отвечает:
– Всё хорошо, моя родная. Я готов, что угодно сделать, чтобы ты никогда не страдала. А уж о будущей тёще обязательно должен позаботиться. Твоя семья – это моя семья, Ангел.
Тепло усмехаюсь и понимаю, что мысли о нём как о моём будущем муже уже не отталкивают и не пугают.
– Ну вот, ты уже улыбаешься, – говорит он с явным облегчением.
Киваю. Действительно, заверения доктора, что моя мама будет жить хорошо и долго дарят крепкую надежду, окрыляют и мне даже становится легче дышать.
__________________________________
* Herr (Герр) – вежливое обращение «господин» к мужчине в Германии (Прим. Автора).
** Fräulein (Фройляйн) – форма вежливого упоминания по отношению к незамужней женщине или к девушке в Германии и в некоторых других странах (Прим. Автора).
* * *
– Денис Александрович, самолёт готов, – сообщает подошедший к нам сотрудник аэропорта.
– Отлично, – кивает ему Денис и подаёт мне руку. – Идём?
На улице тепло. Небо синее-синее. Солнце яркое, слепящее и горячее.
Мы садимся в автомобиль, и нас везут к самолёту.
Когда выхожу из автомобиля, долго смотрю на небольшой, но очень красивый частный самолёт. Белый, сверкающий.
У трапа нас встречают стюард и стюардесса. Оба в бело-бордовых костюмах. Она – шикарная длинноногая блондинка с идеальным макияжем на кукольном личике и безупречной элегантной причёской. Он – впечатляющий ростом и фигурой мужчина. Есть ощущение, что он не стюард, а секьюрити.
Стюард и стюардесса здороваются с нами, мужчины пожимают руки.
– Добро пожаловать на борт, – произносит девушка.
Мы размещаемся в салоне борта, и я восхищённо разглядываю интерьер. Лаконично, строго, но очень дорого.
Доктор занимает место не рядом с нами и тут же надевает маску для сна.
Когда самолёт поднимается в небо на нужную высоту и можно отстегнуть ремни, Денис притягивает меня к себе и жадно, жарко целует. На короткий миг даёт отдых моим губам и принимается с нежной жадностью ласкать мою шею. Откидываю голову и выдыхаю:
– Как же долго тебя не было… Я соскучилась.
– Не представляешь, как сильно я соскучился, родная…
И крепкие объятия. И его запах. И вообще, кажется, всё будет хорошо, даже прекрасно.
* * *
АНГЕЛИНА
Не могу передать словами, как мучительно долго пришлось ждать подготовку к операции и саму операцию.
Мы с отцом, кажется, потеряли десятки лет жизни, пока томились в ожидании.
Время будто замедлило свой ход. Растянулось в бесконечность.
Было страшно, утомительно, мысли дурные лезли в голову, и только Денис помог мне не свихнуться.
С моим отцом они быстро нашли общий язык.
Если честно, я сильно переживала, что папа будет всячески отговаривать меня от отношений с ним и сделает акцент на нашей разнице в возрасте, но нет. Он наоборот, высказался, что искренне рад за меня и даже одобряет мой выбор.
Хотя это был не мой выбор. Денис буквально меня приручил и до сих пор приручает и прикладывает все усилия, чтобы я полностью стала его женщиной – женой и матерью его детей.
Представляете, папа даже благословить был готов нас на брак!
От этого заявления Денис весь словно засветился изнутри и заверил моего отца, что не подведёт и сделает его дочь, то есть меня самой счастливой женщиной на всём белом свете, убережёт меня от всех невзгод. Папа готов был прослезиться, тем более, он уже видел, что Денис слов на ветер не бросает.
А я вот в ступор впала.
Мой папа и согласен отдать меня Денису? Это что-то новенькое. А как же карьера, добиться успеха, а отношения потом? Но развивать эту мысль не стала.
Вполне возможно, отец просто сдал, да и мамин недуг подкосил его. Вот он и переживает, что я могу остаться одна – без сильного плеча рядом.
Эх, папа, папа. Да всё у меня будет хорошо.
Пока мама в больнице, я живу с отцом в нашей маленькой квартире, а Денис в гостинице, что находится в двух кварталах. Но он всегда приезжает с самого утра, завтракает вместе с нами и как самый настоящий член семьи вместе с нами едет в больницу. Точнее, он и везёт нас в больницу.
Денис даже в маленьком городе имеет какие-то связи и быстро обеспечивает себя автомобилем.
Спустя миллиард лет (по моим ощущениям проходит не меньше времени) доктор из Германии выходит к нам со словами на ломанном русском:
– Всё хорошо. Операция прошла удачно. Можете открывать шампанское.
Мы пылко благодарим доктора. Денис и папа пожимают ему его «золотые» руки. Следом благодарим других врачей, что с ошалелыми взглядами выходят из операционной (уже без перчаток, очков и накидок), раскрасневшиеся, уставшие, но тоже счастливые.
Впервые они провели сложнейшую операцию на сердце, да ещё и под предводительством знаменитого хирурга-кардиолога.
Герои. Как есть, все герои.
– Значит, ещё поживём, – облегчённо и негромким голосом произносит отец, утирая слёзы радости.
Я чувствую, что с его души свалился тяжёлый груз. На его лице веер морщин от переживаний и, увы, они уже никогда не покинут его.
– А куда ж мы денемся, – улыбается Денис и одновременно обнимает меня и отца.
* * *
Три недели спустя
Всё время пока мама в больнице, я нахожусь с ней.
Денис вернулся в город через неделю после операции, но звонит мне по сто раз на дню.
Если раньше я психовала, что от него нет ни смс-ки, ни звонка, то теперь психую, потому что он звонит, чуть ли не каждые пять минут и забрасывает меня любовными сообщениями.
Но вообще, это я так для проформы ворчу. На самом деле я очень рада, что он не забывает обо мне и пишет всякие милые пошлости и говорит, обещает невозможно приятные вещи.
Гляжу на родителей, и у меня тепло в сердце разливается. Я очень рада, что мои мама и папа теперь будут жить спокойно. Никакая «сердечная» болячка больше не потревожит их. Денис им ещё путёвку пообещал, как только мама окончательно оправится после операции.
В общем, можно вздохнуть спокойно,
