Карантин, или Как влюбиться за 14 дней - Галина Милоградская
Ночью, когда Никита уже заснул, она долго лежала и смотрела на него, копаясь в себе, думая, что будет дальше. Жизнь уже изменилась, сделала такой финт ушами, что в прежнее русло вернуться уже не сможет никогда. Оставалось принять как данность тот факт, что теперь Юля не свободная девушка, что у неё теперь есть мужчина. Думать об этом было странно, ведь за последние годы она совершенно разучилась быть с кем-то. Одно дело – здесь и сейчас, когда она невольно зависела от Никиты. Другое – возвращение к нормальной жизни, к работе, к коллегам и друзьям, ко всему, что вытащит их из кокона и окунёт в реальность. Юля пыталась представить, что будут думать на работе, когда откроется правда. Как отнесутся к Никите друзья и родные. Как его семья примет её. И насколько сама она готова к этим переменам.
Юля ворочалась, вздыхала, представляла и так, и эдак то, что ждёт за пределами Никитиной квартиры, но получались слишком безрадостные картины. Она не понравится его маме. Коллеги начнут презирать и шептаться за спиной. Друзья решат, что она повелась на большие деньги, или просто станут завидовать. А Никита, решив, что они поспешили, очень быстро свернёт их отношения и предпочтёт сделать вид, что их никогда не было. Всё действительно могло получиться именно так, если они не остановятся и не дадут себе время подумать. Взвесить все за и против, прежде чем заявлять о том, что вместе, на весь мир. Юля не знала, готова ли сделать шаг в пропасть, потому что понятия не имела, натянута ли там сетка. Что, если она разобьётся? Заснуть удалось лишь спустя два часа, придя к одному, единственно верному, на её взгляд, решению – надо немного подождать и выдохнуть. Если она нужна Никите, он поймёт и примет её решение. Если у них и правда что-то серьёзное, пара дней не сыграет роли.
На нервах выспаться не удалось, Юля проснулась в девять, но Никита всё равно уже встал и завтракал на кухне, хмурясь и читая новости в ленте.
– Ну что, как там обстановка в мире? – с преувеличенной бодростью спросила Юля, подходя к нему и снимая полотенце с волос.
– Боюсь, что ничего хорошего, – рассеянно ответил Никита, не отрывая глаз от телефона. – Завтра на работу ехать не надо.
– В смысле? Выходные продлили?
– Самоизоляцию объявили. – Он наконец посмотрел на неё. – До мая все работаем из дома. Выходить можно только в магазин и аптеку. Или с животными погулять.
– Как – нельзя выходить? – растерялась Юля. – А как я тогда домой вернусь?
– Самоизоляция с завтрашнего дня. Успеешь. – Никита невесело хмыкнул и вдруг с надеждой посмотрел на неё: – Может, всё-таки останешься?
– Нет. – Юля попыталась вложить в ответ всю решимость, которой сейчас совершенно не чувствовала. – К тому же, не думаю, что запретят передвигаться по городу. Я съезжу домой на пару дней, а потом вернусь. Мне нужно это. – Она умоляюще посмотрела на него. – Неужели ты не хочешь отдохнуть от меня?
– Я ещё не успел от тебя устать, – доверительно сообщил Никита, притягивая её к себе и сажая на колени. – Я хочу видеть тебя постоянно, утром, днём и вечером. К тому же, сама знаешь, так будет не всегда.
– Не всегда, – эхом повторила Юля, мягко освобождаясь из кольца его рук и вставая. – Врач ещё не звонил?
– Звонил. Поинтересовался, не нужна ли нам справка для работы. Я сказал, что нет.
– И?
– И всё. Ты свободна.
Что-то в его тоне заставило напрячься. Юля внимательно посмотрела на него – неглубокая морщинка пролегла между бровей, губы плотно сжались, а глаза смотрели куда угодно, только не на неё.
– Я не считаю, что нахожусь в заключении, – мягко сказала она, беря его лицо в ладони. – Мне просто нужно немного личного пространства. Это плохо?
– Нет, это нормально. И я понимаю. – Никита тяжело вздохнул. – Просто… Не хочу тебя отпускать. Может, боюсь, что ты не вернёшься…
– А ты проверь, – улыбнулась Юля и потёрлась носом о его нос. – Раз можно ехать, я лучше соберусь и вызову такси, вдруг ограничения уже начали действовать?
– Так спешишь сбежать?
– Так спешу уехать, чтобы скорее вернуться.
Никита не стал спорить. Только спросил, не хочет ли она для начала позавтракать. Он всё выбирал подходящий момент и, чем больше об этом думал, тем меньше идея, пришедшая вчера в голову, казалась разумной. Кольцо доставили утром, и даже на его взыскательный и искушённый взгляд оно было прекрасным. Может, всё же стоит подарить его, как знак, что он настроен более чем серьёзно, и несколько дней разлуки не изменят его решения? А что, если испугается? Что, если разозлится, как в прошлый раз, с платьем и туфлями? Как сказать о том, что лежит на сердце? Он с тоской наблюдал, как она собирается, как выносит из ванной зубную щётку и расчёску с полотенцами, как ходит по квартире, отыскивая разные мелочи, словно хотела, чтобы здесь не осталось ничего от неё. И Никиту охватил страх. Настоящий страх, первобытный, лишающий возможности соображать, чистый инстинкт, призывающий устранить причину страха или же бежать, что есть ног. Она не хотела оставлять здесь напоминание о себе, она не хотела возвращаться. И он прямо сейчас просто так отпустит её? Даже не попытавшись объясниться?
– Юль.
Голос предательски задрожал, и пришлось кашлянуть, чтобы скрыть эмоции. Юля, только закончившая упаковывать лоток Ленни, подняла голову и улыбнулась – сидящий за стойкой Никита стал такой привычной и родной картиной, что было странно представить, как можно не наблюдать её каждый день. Не увидеть завтра. А может, не увидеть никогда…
– Я почти закончила. Скоро буду вызывать такси. – Она выпрямилась и вздохнула. – Не думала, что вещей так много. Откуда это всё взялось?
– На одном месте и камень мхом обрастает. А ты обросла вещами. – Никита улыбнулся, но тут же стал серьёзным, заметив: – Ты даже
