Месть мажора (СИ) - Фарди Кира

– Ты не будешь ни с кем, кроме меня!

И такой ужас пронзает все тело, что я просыпаюсь в холодном поту и долго не могу отдышаться.

А бывший, как специально, звонит каждый день. Он извиняется за срыв, умоляет простить его, костерит матом Эрика, который сломал жизнь мне, а теперь принялся за него.

– Ты в своем репертуаре, – злюсь я, скрепя зубами. Этот человек теперь всегда выводит меня из равновесия. – Не перекладывай свои проблемы на чужие плечи.

– Почему ты защищаешь мерзавца? С его подачи хозяин затеял в клинике ревизию, у нас все стоят на голове.

– Радуйся, что не на ушах. Это его собственность. Значит, пришло время для проверки.

Моя непреклонность бесила Матвея. Он никак не мог понять, что я изменилась за пять лет заключения, стала жестче, решительней, будто сбросила розовые очки и увидела мир трезвыми глазами.

Тогда бывший жених меняет тактику, даже предлагает подать заявление в загс.

– Ариша, вспомни, мы же с тобой помолвлены, осталось только расписаться, – выпаливает вдруг он.

– Твоя мама готова принять меня в качестве невестки? – ехидно спрашиваю я.

– А причем тут мама? Я взрослый человек, сам отвечаю за свои поступки.

– Тогда иди в полицию и расскажи, как ты бросил умирать на дороге одну женщину и чуть не угробил мою маму.

– Спятила, что ли?

– Нет, нисколько. Хочешь получить прощение, иди в полицию, пройди через то же, что и я.

Он бросал трубку, а на следующий день начинал снова канючить.

– Не верь ему, – твердит помощник Эрика. – Моя разведка донесла, что Стрельников только кажется невинной овечкой. На самом деле он активно разыскивает твою маму.

– Как? – от новости становится дурно, начинаю метаться по кабинету. – Зачем ему? Надо перевезти маму в другую больницу. Срочно!

– Да, погоди ты! Не торопись! – Александр хватает меня за локоть. – Вспомни, Эрик Борисович все предусмотрел. Мама лежит под другой фамилией.

Я на секунду замираю, но паника такое дело, не дает успокоиться душе, хоть ты тресни!

– Матвей может проследить за мной.

– Значит, надо минимизировать твои визиты в больницу. Елена Ивановна прекрасно справляется.

Я немного успокаиваюсь и возвращаюсь к работе. Надо найти сотрудников, но где? Я представления не имела, где брать хороший швей, которые бы строчили по моим лекалам и во всем поддерживали меня.

И тут – эврика! Хорошая идея приходит во сне, словно кто-то ночью мне ее нашептал на ухо. Утром вскакиваю, сразу лезу в карман куртки, в которой вышла из колонии. Туда я сунула записку от сердобольной надзирательницы. На работу в ателье я устраиваться не собиралась, но поговорить с директрисой планировала.

– Да, слушаю, – резко отвечает собеседница на мой звонок, а я настораживаюсь: ее голос с хрипотцой курильщика кажется таким знакомым.

– Это Арина Васильева. Мне советовали к вам обратиться…

Договорить не успеваю: от крика с противоположной стороны трубки чуть не глохну.

– Ринка! Зараза такая! Наконец объявилась! Два месяца твоего звонка ждем.

– Погодите, это…

– Ага! Это я, Настасья, не узнала, что ли?

– Но как ты оказалась в ателье?

Я уже ничего не соображаю, пытаюсь вспомнить, когда сердечная и постельная подружка Марго должна была выйти из колонии, но в голове пусто.

– Освободилась по УДО, как и ты. Еще и Варюха вышла.

– И Варя?

Сердце наполняется теплом, словно весточку о родных людях услышала.

– Да, и она. Мы в ателье на подхвате. Вспомни, тоже ведь в швейной мастерской начинали. Конечно, не так круто, как ты, но швы тачать умеем. Так, сегодня встречаемся у нас на квартире.

– У вас?

– Ага. У Варьки есть собственная хата, от матери досталась, вот там временно и кантуемся.

Я, не задумываясь, еду на встречу. Слезы наворачиваются на глаза, когда вспоминаю, сколько мы вместе пережили. Невольно поправляю на шее косынку, скрывающую старый шрам. Когда-то я мечтала, что Матвей поможет мне избавиться от этой уродливой и кривой красной полосы. Увы!

Девушки встречают меня хлопками шампанского. Мы обнимаемся, не в силах сдержать порыва. Болтаем всю ночь, рассказываем друг другу о жизни на воле. Мою историю они слушают и только охают.

– Ничего себе! – стонет Настасья.

– Во, мажор дает! – вторит ей Варвара.

– А жених? Ты души в нем не чаяла, а он, сволочуга!

Варя вскакивает, хватает поварешку и начинает ею размахивать.

– Девки, айда ему машину расхерачим!

– Сядь, дуреха! – я тяну ее за подол. – Хочешь опять в тюрьму угодить?

– Да, не. Мелкое хулиганство, штрафом отделаемся.

– А еще за ремонт машины заплатим, или новую заставит купить.

– Так, что же? Терпеть выходки этого говнюка?

– Девушки, а хотите ко мне пойти работать? – внезапно вырывается у меня. – Швеями в экспериментальный дизайнерский отдел.

Мое предложение принимается на «ура», и вот теперь мы, едва сдерживая смех, провожаем Эрика и Александра к выходу. Как только за боссом и его помощником закрывается дверь, взрываемся хохотом. Мне легко с этими женщинами, хочется верить, что черная полоса закончилась, и жизнь налаживается.

Я полностью поддерживаю Эрика в его стремлении вывести на чистую воду жену и Матвея. Эти двое заслуживают наказания, у каждого свои грехи. Мажор нашел в рабочем кабинете в офисе отца целый склад лекарств для ежедневного приема. Все они были в баночках и коробочках и больше напоминали упаковки бадов, чем фабричные лекарства. Мы сразу отнесли их Елене Ивановне.

– Сами по себе бады неопасны, но и пользы от них сердечникам мало, – сказала она. – Если не лечить проблему, заболевание будет прогрессировать с огромной силой. Эрик, советую сдать препараты в лабораторию на проверку.

Мажор тут же воспользовался дельным советом: вытащил по несколько пилюль из каждой баночки и отдал на исследование. Теперь с нетерпением ждем результата.

Елена Ивановна, или просто – Лена, стала для нас настоящим спасителем. Мама быстро идет на поправку. Она уже хорошо говорит, мы можем часами болтать с ней по телефону. Я убедила ее записать показания на видео. Приглашенный следователь только головой качал, слушая ее, но вздыхал:

– Состава преступления нет. В истории болезни, которую вы нам представили, зацепиться не за что, а ваши догадки и ощущения к делу не пришьешь.

– Неужели мы так и не сможем наказать Матвея? – отчаиваюсь я.

– Не волнуйся, – Эрик сидит рядом и гладит меня по руке, – ловушки расставлены, он обязательно в одну из них попадет.

И он оказывается прав.

Все получилось на удивление просто.

То ли Матвей настолько был уверен в себе и своем влиянии на отца Эрика, то ли безнаказанность сделала его отменным пофигистом, но он попался в расставленную ловушку, как заяц в силок.

Матвей пришел, как обычно, навестить важного пациента. Борис Сергеевич работал в кабинете и попросил несколько минут, чтобы закончить дела. Бывший вышел и сразу направился в спальню хозяев. Вот тут его разговор с сиделкой и засняла камера.

Я несколько раз впоследствии смотрела этот момент и все равно не верила, что мягкий и даже инфантильный в каких-то вопросах Стрельников мог быть жестким и бескомпромиссным ублюдком.

Он входит в спальню и сразу бросается проверять столик с лекарствами. Поднимает одну коробочку, другую, что-то разглядывает на свет и хмурится. Потом добывает из кармана маленький футляр и отдает его медсестре.

– Я сейчас все сделаю, – излишне суетится сиделка.

Она нервно выхватывает из пальцев Матвея футляр, вытаскивает оттуда ампулу, отламывает кончик, набирает содержимое в шприц. Иглу втыкает в пластиковый пакет с лекарством для капельницы и выпускает туда препарат.

Обычные рядовые действия медсестры, ничего криминального.

– Представляешь, – рассказывает Эрик мне, поставив видео на паузу, – я даже заскрипел зубами от разочарования. Думал, вот сейчас схвачу мерзавца и в обезьянник отправлю. Охрану предупредил, Санька сторожить выход поставил, а тут – облом. Уже хотел выключить монитор, и вдруг…