Оставь меня - Крис Гофман

Было приятно, как он помог мне и вызвался отвезти до дома. Жалостливые взгляды коллег и шушукающихся подчиненных не приносят мне сил, неприятно видеть, какими глазами они на меня смотрят. Есть и те, кто откровенно злорадствует, еще бы, бросили и унизили жену пусть и бывшего, но управляющего.

- Спасибо, возможно, ты и прав, уеду на пару дней в загородный дом, детям тоже полезен свежий воздух, - соглашаюсь.

- Могу вас отвезти, мне только в радость, - вызывается помочь.

- Не стоит, люди и так поговаривают о нашем романе. Считают,  ты специально разорил Мишу, чтобы быть рядом, - с горечью улыбаюсь.

- Ты, безусловно, стоишь любых подвигов и свершений, а также разорений, однако Михаил справился сам. Не я, так другой человек выкупил бы его дело. Говорить могут что угодно, меня вообще не волнует постороннее мнение, все о себе знаю. Ань, ты прекрасно осведомлена, как я к тебе отношусь, а я  - как тебе плохо, поэтому не настаиваю и не давлю, но обычная человеческая помощь — это совсем другая история, поэтому обращайся в любой момент и наплюй на мнение тех, кому лишь бы потрепаться.

- Спасибо, - поворачиваюсь к Филиппу и смотрю в глаза.

Его умение поддержать подкупает, а еще выдержка и спокойствие, он не дергает меня, не наседает, хотя я прекрасно понимаю, что испытывает симпатию и мог бы показательно или назло Мише устроить феерию из цветов и по-настоящему мужских ухаживаний. Не соревнуется и не выпячивает себя. Это достойно уважения.

Мы прощаемся, и я поднимаюсь наверх, снимаю обувь и сажусь без сил на пуф. Сколько должно пройти времени, перед тем, когда хоть немного станет легче?

Из мыслей вырывает звонок в дверь. По инерции открываю, скорее всего,  Филипп что-то забыл сказать. Дергаю дверь и вижу на пороге ЕГО. Сердце бешено колотится. Еще немного и ощущение, снова рухну.

- Что ты тут делаешь? – давлю из себя возмущенно.

- Сосем уже? Что ты себе позволяешь? Муж из дома и по мужикам? Так ты страдаешь? – ошарашивает меня Миша.

- Ты рехнулся? Каким мужикам?

- Считаешь меня олухом, который ничего не знает и не видит? – гремит на весь  коридор.

- Не кричи, соседям не обязательно знать, какое ты хамло, - одергиваю Мишу.

- Я хочу войти, - смотрит со злостью.

- Нет.

Молча переступает порог, несмотря на мой отказ и закрывает дверь.

- Я тут вот что подумал, может быть, это вы с Филиппом специально замутили историю? Обобрать муженька до нитки, опозорить, а потом зажить распрекрасной жизнью за счет того, что я годами поднимал и зарабатывал, - смотрит на меня шальными глазами.

- Если ты полагаешь, что я буду слушать эту ересь – ошибаешься. Гуляла не я, изменяла не я, отрывалась по командировкам, Миша, тоже не я. ТЫ предал наш брак, не сваливай свои промахи и ошибки теперь на других. Выглядит мерзко.

- А что мне думать? Что? Я схожу с ума, Аня, - ерошит волосы. – Я хочу быть с тобой. Я не могу спать, есть, работать, думать о чем-то кроме нас. Почему ты не хочешь дать шанс хотя бы на общение, - замечаю, что Мишу трясет, а на лбу появляется испарина.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

- Успокаивайся, тебя шатает, то набрасываешься, то прощения просишь и шанс. Миш, смирись, все кончено. Лучше угомони свою подругу, которая названивает мне и угрожает. Хватит той грязи, которую вы на меня вылили во время нашего брака. Живите своей жизнью, а меня оставьте в покое. Я не буду с тобой общаться, ни в роли друга, ни в роли просто человека, и, уж тем более, в роли женщины. Если ты хоть немного меня уважаешь, прекрати заваливать цветами и подарками, это пустая трата времени и денег, которых у тебя особо не осталось, - прошу Михаила.

- Неужели это все? Неужели это все? Неужели все? – повторяет как заведенный, плюхается на пуф, закрывает ладонями лицо и начинает … в голос рыдать.

Внутри щемит, где-то в глубине души мне жаль, что он так глупо растерял себя и самое ценное в жизни, но это уже не мои проблемы, а мужа. Бывшего мужа.

- Покинь мою квартиру, - реагирую равнодушно на его слезы. – Двадцать девятого жду в суде. И не нужно этих драм. Сколько уж я пережила истерик по твоей вине, тебе не снилось. Так что освободи мою квартиру и рыдай в коридоре, а лучше – на коленях своей любимой и единственной…

Как и советовал Филипп, я беру две недели отпуска и уезжаю с детьми за город. Еду не в свой дом, а снимаю, так как не желаю видеть бывшего супруга и снова участвовать в ненужных разговорах и разборках. За это время, как передает мне моя мать и Фил, Михаил обрывает все номера друзей, приезжает на работу, караулит меня у подъезда и пытается узнать хоть какую-то информацию о месте моего пребывания.

До развода остается совсем немного, и я рада, что выбираю для себя уединение, а не скандалы от мужа и его попытки меня вернуть. Размышляя о своем прошлом, осознаю, чтобы были годы, во время которых я была безумно счастлива с Михаилом, но это далеко в прошлом. После потери третьего ребенка во мне что-то надломилось. Где-то в глубине души я знала, что наш брак катится в пропасть, но кто желает признавать подобное?

Как бы я не пыталась стать для Миши лучшей, у него была СВОЯ женщина, та, кем он жил и горел. Так зачем же теперь эти попытки раздуть костер на угольках былого?

Двадцать девятого числа возвращаюсь в город, детей оставляю с матерью, так как меньше всего на свете мне хочется их травмировать и вмешивать в наши