Филипп. Я (не) умею любить - Екатерина Аверина
– Угу. Вариантов у тебя нет.
– Но если ты… – начинает Лиза.
– Твои шмотки, наверное, уже высохли, – перебиваю. – Исчезни из моей квартиры.
– Козел! – разворачивается, идет в ванную за вещами.
– Демон, – ухмыляюсь в ответ.
Майская уходит красиво. На лице надменная маска, только глаза выдают обиду, злость и недоумение. Девочка просчиталась. Она забыла, кто меня воспитал!
Оглядывается, показывает мне фак и громко хлопает дверью. С довольной улыбкой отправляю ей одну из самых откровенных фоток с припиской: «На память». Читает, но ничего не пишет. Правильно, Лиза, оставь последнее слово за мужчиной, который во всех смыслах взял тебя за горло.
А теперь у меня по плану приятности. Возвращаюсь на любимый подоконник, держу в руке телефон, где уже открыт контакт Алиски. Осталось нажать на одну кнопку, и я услышу свою девочку.
Вызов… Гудки…
Ну давай же. Я хочу еще немножко тебя послушать сегодня.
– Да, Фил, – проносится прямо у меня под кожей.
И вот это будоражит, возбуждает, разогревает мою кровь.
– Привет, Лисенок, – мотор заводится. Бах-бах-бах в грудную клетку. – Я с Марком поговорил.
– Спасибо, – голос у нее хриплый. – Что он сказал?
– Что просто подобрал Ясю. Ему было по пути, вот и докинул до дома. Лис, ты же знаешь Шевцова. Он не любит возиться с юными нежными принцессами. Не переживай, Марк не дурак и поощрять ее чувства не станет.
– Хорошо, – опять односложно.
– Алис, нам надо поговорить, – сворачиваю разговор в нужное мне русло.
Молчит, но трубку не бросает. Я закрываю глаза, упираюсь затылком в стену и просто слушаю ее дыхание в динамике. Пытаюсь нарисовать Алиску рядом с собой, почувствовать ее запах, тепло, увидеть улыбку.
– Ты прав, Филипп, – ее голос дрожит. Она шумно выдыхает, стараясь взять себя в руки. – Давай встретимся где-нибудь. Выбери место сам. Только после шести вечера или в выходные, а то у меня работа.
Да! Да! Да! А-а-а!!! Моя же ты хорошая, любимая девочка! Столько слов и согласие на встречу! Я в раю?! У Демонов есть какой-то свой персональный Рай? Потому что мне кажется, что я попал именно в него.
– Я немного позже скину тебе дату, место и время сообщением. Хорошо?
– Конечно. Пока?
Спрашиваешь? Ты не хочешь прерывать этот разговор? Я тоже малыш, но все остальное я хочу говорить тебе в глаза, поэтому да…
– Пока, Лисенок.
…и короткие гудки в трубке сегодня не причиняют боль. Это ни конец, ни точка в разговоре. Это многоточие… А после него всегда следует продолжение!
Глава 55
Алиса
Боже, как мне плохо сегодня. Умываюсь прохладной водой, поднимаю взгляд в зеркало. Бледная, капец просто. Как в таком виде из комнаты выходить?
Надо!
Возвращаюсь в спальню и чувствую, как от резкого запаха мужского одеколона к горлу опять подкатывает тошнота.
– Ваня…
Только успеваю страдальчески произнести и убегаю обратно, сгибаясь пополам над унитазом.
Брат заходит следом, собирает мне волосы на затылок.
– Отвратительный парфюм, – выдавливаю из себя, разгибаясь, как только становится легче.
– Раньше он тебе нравился. Плохо? Отца позвать?
– Не вздумай! – рявкаю на него. – Я к врачу сегодня поеду, надо обследоваться и встать на учёт. Заодно узнаю, как выжить при токсикозе.
– Ясно. Хочешь, я с тобой поеду?
– Нет, но спасибо тебе, – обнимаю брата.
Пока вроде больше не тошнит и можно немного поприжиматься к Ваньке. Есть острая потребность в тепле и нежности. У меня прямо ладошкам щекотно от желания потискать кого-нибудь. Под рукой есть только брат, так что все это достается ему. Запираюсь пальчиками в его волосы и урчу от удовольствия. Он ржет, но все-все мне позволяет.
– Знаешь, если так пойдет и дальше, – все же плавно убирает от себя мои руки и поправляет модную стрижку «а-ля викинг» с коротким хвостом на затылке. – Я сам расскажу Дрейку о том, что он станет отцом, и сдам тебя ему, чтобы ты вот так его мяла и тискала.
– Я тебе скажу! – фыркаю на него, сгребаю с кровати любимую плюшевую игрушку и теперь ее прижимаю к себе.
Но если честно, сейчас мне хочется того, о чем говорит Ваня. Закрываю глаза и представляю, как бы Фил обнимал меня. Вяло напоминаю себе, что все еще злюсь, но опять тут же вспоминаю другое… Как он стоял на коленях и открыто плакал посреди двора. Это дорогого стоит. Это больше, чем любые слова.
Что-то внутри пока останавливает меня от следующего шага к нему. Возможно, это просто страх. Страх быть преданной, отвергнутой, униженной. И я молчу! И брату запрещаю говорить с Филиппом. Мне обещали назначить встречу. Вот ее я и подожду, а уже потом буду слушать себя. Если он сможет убедить меня в том, что с ним для нас с малышом надежно и безопасно, я дам ему этот шанс.
Наглаживая длинные уши плюшевого зайца, хлюпаю носом.
– Ну пиздец, – тихо матерится братишка.
С укором смотрю на него. Ему давно пофиг на это. Он вырос.
– Ну чего ты ревешь?
– Я по нему скучаю, – крепче прижимаю к себе старый, уже потрепанный подарок Дрейка. – А еще это, наверное, гормоны перестраиваются. Не знаю, Вань.
– Вы завтракать идете? Ой, Лис, ты чего? – врывается в мою комнату домашний ураган по имени Яся.
– Все хорошо, – улыбаюсь сестре. – А что там на завтрак? – понимаю, что есть мне совсем не хочется. При мыслях о еде, опять начинает тошнить.
Весело, однако.
– Мама и папа, – заявляет мелкая.
– А-а-а, – хором с Ванькой. – Семейный завтрак. Сейчас идем, я умоюсь только.
Плетусь в ванную. Собираюсь открыть воду, но руки оказываются заняты. Зайца забыла оставить там. Сажаю его на крышку ящика для белья. Главное, в универ с ним не пойти. Быстро умываюсь, списываюсь с Соней. Она пойдет со мной к врачу сегодня.
Надо пережить эти тридцать минут
