От тебя поближе - Алина Савельева
— Не-а. Тогда завтракать буду. Ты из меня все силы высосала! — деланно сокрушаюсь я. — Весь накопленный материал тебе сдал!
Санька застыла с вытаращенными глазами и, создав сквозняк, перепрыгнув через меня, понеслась к своей сумочке, на ходу накинув мою рубашку. Вытряхнув из своего саквояжа кучу барахла по объему на два чемодана, извлекла на свет упаковку презервативов. Гневный взгляд Малинки подсказал, что моя очередь удирать от нее.
— Только ты, Малинка! Я уже говорил! — пряча виновника, забывшего принарядиться по случаю, хохотал я, глядя на разъярившуюся фурию.
— Я не пью таблетки уже… да до фига! С того самого дня, как ты удрал от меня, роняя полосатыши! Таблетки закончились почему-то… странно, они ведь точно рассчитаны на цикл… а ты! Ты за эту ночь мне всех своих волчат запулил!
— Не переживай, малышка! Не всех, есть еще! — торопливо заверил я злюку.
— Чего ты мне тут свои глазюки круглишь? Боишься? — загнала меня к изголовью кровати Санька, как волчица нерасторопного зайца.
— Очень боюсь! Шестьдесят килограммов разъяренной женщины — это страшная сила! — сознался я, любуясь блеском серо-голубых глаз, уверенный, что как только захапаю ее, она снова растает.
— Сорок восемь! — еще больше разозлилась Санечка, препарируя меня взглядом. Помогите! Кто-нибудь! Надо же так промахнуться, снайпер называется!
— Ты опять удерешь в свой зловещий лес, волчара, а я…
— Не удеру. Меня отстранили. Я в отпуске пока там… решают, что со мной делать.
Малинка, смешно хлопнула глазами, открыв ротик и снова закрыв, сложила бровки домиком, растерянно меня разглядывая.
— За что отстранили? — сменила тон с гневного на тихое мяуканье моя волчица.
— Да так… буянил. Совсем немножко! Накосячил, короче.
Санька кусала губы, не решаясь спросить у меня, что дальше. Хмурилась, взволнованно теребила рукава рубашки, свисающие на ней, как на Пьеро.
— Сам покусаю, — освободив ее нижнюю губу от жемчужного плена, затащил к себе Малинку, — я не вернусь на работу агента, Малинка. Хочу быть с тобой… каждый день. Если от голода не погибну прямо сейчас.
— Это лучший подарок на день рождения, Борзый! Ты не будешь больше рисковать собой?
— Твой подарок ждет тебя дома, Малинка. Ты забыла мне сказать, что будешь отмечать его здесь.
— Ты опять был у меня дома? Вот что толку от этих кодированных замков, если всякие блохастики беспрепятственно заходят? — пряча от меня счастливые глаза, возмутилась Санечка.
Мне так понравилось, что она восхищается мной, почему-то это оказалось для меня очень важно. Я хочу, чтобы она всегда так на меня смотрела.
И я не сдержался, рассказав ей, что у меня скоро будет охранное агентство с группой быстрого реагирования, которое мы открываем на двоих с Марком. Она так искренне радовалась за меня, все время повторяя, что самое главное, чтобы мне нравилась эта работа и была неопасной. Заверив Малинку, что риск минимальный, чуть не оглох от радостного писка и, пряча свои эмоции, которые бушевали во мне от понимания, что моя маленькая мстительница готова принять меня любого. Вдоволь потискав ворчащего от смущения меня, она унеслась на кухню, зря сообщив, что будет гора блинчиков. Горы не будет.
Это утро было волшебным. Я крутился около моей хозяюшки, закрывая глаза, нырял в копну ее волос носом, испытывая невероятное блаженство просто быть с ней рядом. Мешал ей, все время целуя и нагло лапая мою сладкую девочку. Отвлекал ее, тыря блинчики из тарелки, веселясь над ее недоумением, почему так медленно растет кучка блинов. Хохотал, удирая, оказавшись пойманным с поличным, умолял не применять чугунное оружие без соответствующего разрешения.
После завтрака я был сослан наводить порядок в комнате, где мы ночевали. Как складывать в ее сумочку тысячу предметов, я не понял, половина просто не помещалась, и особенно — ее блокнот. Я пролистал его без особой цели, но привычка быстро фиксировать и анализировать информацию испортила настроение.
Через два дня у нее самолет в Париж. Там куча каких-то мероприятий, и с ней вместе летит этот тощий Славик. Записи заканчиваются через неделю, но обратного перелета в них нет. Неделя — немного, я ждал больше и готов ждать ее еще, да и сам сейчас буду занят, для меня это новая ступень жизни. Сложная, неизведанная, требующая сейчас максимальной отдачи.
Но я так соскучился! Размечтался, что буду все свободное время проводить с ней. Засыпать рядом, чувствуя ее тепло, и просыпаться вместе на рассвете. Поэтому, когда начали съезжаться ее гости, я вышел немного продышаться и подумать.
Глава 37
Уверена, все бабочки мира выбрали меня в качестве дома на зимовку. Они порхали просто везде, даже в пальцах, а уж в животе у них была, похоже, бабочковая масленица, и там они сжигали чучело из моих тревог, отогревая душу.
— А торт оценил? — отвлекла меня Аленка от любования на моего волка в окно, где он с другими мужчинами готовил мясо и рыбу на гриле.
— М? Нет, вроде не успел, — ответила я, уверенная, что если бы Борзый видел глазированные прозрачным слоем бананы, нарезанные колечками, непременно бы сообщил мне об этом. Скорее всего, наглядно.
Гости все прибывали, и становилось все сложнее пересекаться с Сашкой хотя бы взглядами. Но когда удавалось поймать в фокус его лицо где-то за толпой девчонок, дарящих мне подарки, мое сердце замирало от его горящих глаз, таких же безумных, как мои. Когда мы сервировали стол, таская посуду из кухни в гостиную, он меня вылавливал, карауля у приоткрытой двери в спальню, молниеносно затаскивая и уговаривая меня сбежать с собственного дня рождения, целовал так жарко, нехотя выпуская меня из рук, когда девочки, потеряв меня, звали.
Мне казалось, что в мире не существует силы, способной опустить меня с небес. И я даже не пыталась отбиться от шуток девчонок над нами.
Борзый бродил немного хмурый, то появляясь на глаза, то снова исчезая, но, зная его нелюбовь к большим компаниям, я не обижалась. Тем более было много людей чуждой ему профессии, ему, скорее всего, неинтересно слушать споры в сфере, ему далекой.
А потом все покатилось кувырком как снежный ком, в котором я беспомощно неслась с огромного спуска, дрыгая ногами в попытке выбраться.
Сначала явился Славик, я не сразу поняла, что он приехал, да и не приглашала его, и не ждала, но виноватый взгляд Юльки подсказал мне,
