Мой гениальный залёт - Ева Ночь
И вдруг она начинает смеяться. Заливисто так, до слёз. Кошусь на неё.
– В чём дело? – спрашиваю, а сам словно по тонкому льду иду.
– Да так, – вытирает она слёзы, – ты на мне сегодня почти «женился», – показывает пальцами кавычки. – Я уже жду, когда знакомые начнут смотреть на мой живот и высчитывать, когда я должна родить. Пупсик ещё тот мудозвон. Разнесёт всем, рассказывая, какая я предательница, а все будут его жалеть.
Она улыбается. Глаза у неё сияют, омытые слезами смеха.
– Так что… не хочешь стать отцом моих близнецов? – дурачится она и снова смеётся.
– Да легко, – срывается с моих губ.
Меня точно сегодня головой в асфальт уронили. Но думать об этом я не хочу, потому что притягиваю Эльку к себе и целую в удивлённые губы – да, у неё именно такие. Целую так, что перестаю видеть, слышать, дышать.
И она отвечает, отвечает мне, чёрт побери! Наверное, кобелю сегодня нежданно обломится… Пусть радуется. А потом даже думать становится некогда.
Кажется, я попал. И пропал.
Глава 42
Неожиданный поворот
Егор
Просыпаться рядом с ней – радость и мука. У Юли нежная кожа, я поцарапал её щетиной. Разбудить бы её поцелуем и продолжить то, что мы почти всю ночь вытворяли, но у неё такое осунувшееся лицо. И, кажется, она плакала. Почему? Ведь всё хорошо же?
Тени залегли под глазами. Я непростительно туп. Юля беременна, а я… кажется, слишком настойчив был. Правда, она не возражала. Не буду об этом думать и заводиться. И мучиться чувством вины не буду. Лучше заглажу её, как смогу.
Осторожно встаю и одеваюсь. Стараюсь тихо-тихо, чтобы не разбудить мою девушку. Как это здорово, что у меня есть она. Та самая, без которой даже мозг отказывается чётко работать.
– Я скоро вернусь, – шепчу чуть слышно и легко касаюсь губами её щеки.
Она вздыхает, а я замираю на одной ноге. Дышать боюсь.
Нет-нет, не просыпайся, прошу! Я быстро. Главное – спи, смотри хорошие сны, расти наших малышей внутри себя, а я сделаю всё, чтобы мы все были счастливы. Вчетвером.
Ведь это так здорово – просыпаться не в одиночестве. Слышать, как ты дышишь, видеть, как рукой подпираешь щёку, поправлять твои растрепавшиеся локоны и делать какие-то мелкие приятности.
Я спешу. Должен обязательно успеть, пока моя спящая красавица отдыхает. Покупаю цветы – много цветов. Я завалю ими всю квартиру. Тёплые круассаны с хрустящей корочкой – тоже для Юли.
Мне почему-то кажется, ей понравятся. А я буду смотреть, как она пачкается шоколадом и улыбается. И может, она разрешит мне попробовать сладость её губ. Я же должен за ней поухаживать?
Сварю ей кофе, я умею. Поэтому – зёрна и турка. А ещё – двух медведей, одинаковых, кремовых, с чёрными носами и круглыми глазами. Удивлённые и забавные. Может, наши дети тоже будут такие? Две девочки или два мальчика.
Я отец. Вот сейчас, запихивая медведей в машину, я вдруг по-настоящему понял. Отец. У меня дети скоро появятся. Но до этого я очень хочу стать мужем. И чтобы Юля в свадебном платье. Пусть сама выберет, какое ей понравится. Хоть белое, хоть красное – мне всё равно. Лишь бы она чувствовала себя королевой.
Неожиданно позвонил Пашка.
– Скажи, это всегда так бывает?
Он в своём репертуаре: ни здрасьте, ни с добрым утром. Только о том, что его волнует, бесит, злит, тревожит, занимает мысли именно в эту минуту.
Однако в этот раз голос у него какой-то странный.
– Как – так? – уточняю, чтобы понять, что на этот раз его поразило в самое сердце.
– Ну… вот так. Ты вроде получил, что хотел, а тебе мало. И это… у тебя уже опыт. Отцом быть не страшно?
Я покосился на медведей, что развалились на заднем сиденье.
– Нет. Волнительно. Тем более, главное ещё впереди. Но то, что я чувствую, мне нравится. Что у тебя стряслось, Паш?
– Да так… – мямлит он, и это тоже на него не похоже. Павлик и неуверенность? Нет, не слышали.
– А поконкретнее?
– А вы? – спрашивает в ответ. – Вы помирились?
– Думаю, да, – снова кошусь на медведей и пакет с круассанами. Чёрт. Остынут же.
– Тебя тоже так шарахнуло? Р-р-раз! – и мозги по асфальту?
Я вдруг понимаю, о чём он. Пашка и мозги по асфальту? Это что-то новенькое.
– Я только глянул и сразу понял: она. Понимаешь?
Почему-то говорить об этом легко. А потом приходит очень хорошая мысль: я должен об этом Юле сказать. Ей, а не брату. Всё, как есть, чтобы не сомневалась. Какая разница: к Пашке она пришла или нет. Была она со мной, и дети мои. И она – моя. Без сомнений.
– Понимаю, – скрипит Пашка в телефонном динамике. Ему трудно. Но любовь не выбирает. Бьёт в глаз – и привет. А ты как хочешь. Твои проблемы и трудности, что ты не готов или не ждал.
– Ты извини, я спешу, – сажусь я за руль. – Потом поговорим, ладно?
– Да-да, конечно.
Он сейчас рассеян и очень напоминает меня. Это я обычно отделываюсь такими фразами, когда ухожу в какие-то свои идеи, но чтобы Пашка?.. Видать хорошо его кто-то в нокаут отправил.
Чуть позже поинтересуюсь, кто она, эта смелая и крутая девушка. Другая Пашке вряд ли подойдёт. Он же сметёт всех на своём пути, а поэтому, мне кажется, ему нужна та, что отпор сумеет дать. Как мама наша, например.
Я прихватываю пакеты и цветы, а с медведями
