Замуж поневоле - Николь Келлер
– Что произошло? – тихо спрашивает он.
– Случайность. Это гребаная случайность. Тани вообще не должно было там быть…
– Я же просил…Просил ее беречь, а не втягивать в твои криминальные разборки! Сейчас она на волоске от смерти!
– Леня, я не знаю, как так вышло! Поверь, я переживаю не меньше твоего…
Я хотел еще добавить, что люблю Таню, но тут двери распахнулись и к нам вышел уставший врач.
– Вы родственники Новиковой?
– Да! – хором отвечаем мы с Леней. – Как она?
Доктор странно на нас посмотрел, но все же устало произнес:
– Несмотря на то, что жизненно важные органы не задеты, и операция прошла успешно, состояние девушки остается тяжелым. Вся надежда на ее молодой организм. Я не даю никаких гарантий. Первые сутки покажут: если все будет хорошо, значит можно считать, что кризис миновал.
– Доктор, что я могу сделать для Тани? Деньги? Врачи? Оборудование? Все это не проблема, главное, скажите, что сделать? – ничего не соображая и не замечая, вываливаю все на уставшего мужчину.
– Все, что вы можете – ждать. И помолиться, если верите. Раньше надо было думать. Вы муж? – пренебрежительным тоном спрашивает доктор. А мне хочется взять его за грудки и встряхнуть. Кажется, врач специально тянет время и издевается надо мной.
– Да.
– Что же вы, папаша, жену не бережете? Вроде взрослый, кажетесь таким серьезным, а такой безответственный!
– Какой я вам папаша, доктор?! – не выдержав, повышаю тон, но Леня настороже: тут же хватает меня за рукав, чтобы я не набросился на ни в чем неповинного доктора. Я понимаю, что со стороны может казаться, что я веду себя дико. Но сказывается эмоциональное и физическое напряжение последней недели, и я не могу держать себя в руках.
– А кто вы, если ваша жена беременна? Плод чудом удалось спасти на таком маленьком сроке и при такой кровопотере, – и с укором смотрит на меня.
А я стою, с трудом осознавая сказанное врачом. Эта новость, как обухом по голове. Нет, я предполагал, что от незащищенного секса могут быть последствия, но не надеялся на чудо.
Со мной впервые происходит то, чему я никак не могу найти объяснения. Меня раздирают на британский флаг чувство вины и отчаяния. За то, что подверг риску свою девочку. За то, что не уберег. За то, что Таня чуть не потеряла малыша. Нашего малыша. И в голове набатом бьет единственная мысль: не простит. Этого она мне точно никогда не простит. =
В чувство меня приводит хорошо поставленный удар в челюсть от Лени. Несмотря на недавно перенесенный инфаркт, бьет он также крепко.
– Серега, ты…? Ты что, дочь мою трахал?! Ты, млять, сдурел?! Я тебе сказал перевоспитать Таню, а не ребенка ей сделать!
– Извини, но ты сам мне ее ко мне толкнул, – сказал, потирая челюсть. – Я не устоял. Никто бы не устоял, Леня. Она такая одна. Единственная. Неповторимая. Лучшая. Я люблю ее, Лень.
Леня снова замахнулся. Я даже не стал уворачиваться. На его месте я бы еще и не так поступил. Знать, что твой лучший друг тебя предал и трахает твою дочь…Сильный и болезненный удар в спину.
– Что вы тут устроили?! Это клиника, а не боксерский ринг! А вы вообще, насколько я понимаю, нарушаете постельный режим! Сейчас же покиньте отделение! – пришел в себя врач.
– Доктор, могу я ее увидеть?
– Нет, ее только перевели в реанимацию и сейчас она находится под наркозом… Езжайте домой. Вам сразу же позвонят, как только Татьяна очнется, и ее переведут в обычную палату. Да даже если бы и можно было, после того, что вы тут устроили, на пушечный выстрел не подпустил бы! А сейчас извините, мне нужно отдохнуть, – и с этими словами врач развернулся и пошел в сторону ординаторской.
–Лёня, я хочу попросить тебя о помощи, – произношу я, не глядя в сторону друга. – Приставь к палате Татьяны охрану. Усиленную в три раза. Мне нужно завершить кое-какие дела.
Друг смотрит на меня непонимающе и с подозрением:
–Меня просит об охране человек, чье агентство славится надёжностью по всей области?
–Как выяснилось, х***ый из меня телохранитель и руководитель. Я даже любимую женщину уберечь не смог. Приставил к вам, казалось бы, лучших своих людей, а на деле оказались хуже дилетантов… Акелла промахнулся, Лёня…
– Хорошо, я сделаю. Но мы с тобой не закончили, Серега, – угрожающе произнес Леня. Впервые внимательно смотрю на друга. Выглядит он не очень: бледный, тяжело дышит, взволнованный. Поспешил успокоить его. Как мне показалось.
– Я понял, Лень. Позже поговорим. Но я хочу, чтобы ты знал: я не отступлюсь. У Тани от меня ребенок будет. Наш ребенок. Ты сам слышал.
Друг сжимает и разжимает кулаки, сдерживаясь из последних сил. Я же ухожу из клиники. Потом Леня мне еще спасибо скажет. Ему сейчас нельзя волноваться, а я, как красная тряпка для быка – раздражаю. И другу нужно время, чтобы смириться с тем, что его девочка давно взрослая и я – часть ее жизни.
Не смог находиться дома. Здесь все напоминало о Тане: о наших совместных завтраках, готовке и страстном первом разе…Я тосковал по ней. Хотел услышать, что угодно, пусть даже не лестное, пусть запустит в мою голову чем-нибудь, лишь бы была рядом и здорова…
Не выдержал. Не смог. В спешке принял душ, переоделся и снова отправился в приемный покой. Я готов сидеть на этом стуле хоть до второго пришествия, только бы оказаться рядом со своей малышкой, когда она очнется.
Не знаю, сколько я так просидел в прострации, но лишь похлопывание по плечу выдернуло меня из моих раздумий.
– Так и знал, что найду тебя здесь, – без какого-либо предисловия произносит друг.
– А где мне еще быть? – равнодушно отвечаю я, упираясь затылком в стену.
– Пацана задержали.
