Ты не знаешь о дочери - Елена Безрукова
— Ну да. Можно?
— Можно, — пожала я плечами. — Она в сознании, слава богу.
— Очень хорошо, — сказал он. — Слушай, а как мне с ней общаться?
Рома растерянно провёл пятерней по волосам, взъерошив их. Он волнуется…
— Обычно общайся, — ответила я. — Как будто ты ее друг.
— А что мы ей скажем? Что я — кто?
— Мой друг, — посмотрела я на него. — Пока так.
— Ну да, логично, — кивнул я. — Тем более, ещё нет результата теста.
— Да, раз ты не уверен, что Оля твоя дочь, то и говорить ей об этом не вздумай, — строго сказала я. — Не трепи нервы хотя бы ребёнку.
— Я и не трепал бы.
— Это ты так думаешь.
— И я уверен, что она моя дочь, — заявил Рома, и я встретилась с его серыми глазами.
— Правда? — скептически изогнула я одну бровь.
— Да.
— Почему?
— Ты не лгала бы в таких вопросах. Я тебе верю. И чувствую, что это правда.
Лучше бы ты мне, Рома, верил и чувствовал правду пять лет назад…
— Зачем тогда тест? — сложила я руки под грудью.
— Для официального подтверждения. Формальность. Для того, чтобы ты записала меня в документы ребёнка.
Я нахмурилась. Делать этого не хочу, но теперь дело уже вышло за пределы моего контроля. А еще я услышала Петра Сергеевича — было эгоистично лишать Олю родных, общения с ними, хорошего образования, которое даже я с неплохой зарплатой не могла бы дать ей, из-за своих обид на Романа. Это наши с ним отношения, которые не должны отражаться на ребёнке. Общаться нам всё равно придется, нас связывает дочь. Теперь он о ней узнал, хочет участвовать в ее воспитании, и мне придётся терпеть присутствие Ромы в наших с Олей жизнях.
Его, и Лады. Видеть их любовь. Видеть, как у них рождаются свои дети, которые растут с папочкой рядом, в отличии от Олечки… Но кто же виноват, что у нас с папой Оли не сложилось? Так уж вышло…
Что теперь роптать на судьбу? Я на жалуюсь, что воспитывала её сама. Это был мой выбор не говорить Роме об этом… Я не хотела относиться ни к нему, ни к его семье, и думала, что стану той единственной во всем мире, которая утаила шило в мешке.
Могла ли я донести до него известие о беременности и желании родить дочь?
Могла. Я не захотела — тут Пётр прав, да и от Ромы я это скрывать не стала.
Не хотела, была обижена, боялась, что он скажет, что и наша малышка ему не нужна также как и я сама. Впрочем, сейчас, видя его поведение и волнение перед встречей с дочкой, начала задумываться, что, возможно, была не права — Рома не отказался бы от ребёнка. Какие бы ни были у него отношения со мной, но он всегда поступал по чести, и свою дочь бы не бросил…
Теперь же правда вышла наружу, и нам обоим придётся отвечать за ребёнка.
Имела ли я право отбирать у дочери отца, дедушку и бабушку?
Наверное, всё же нет. Потому и молчу на обвинения Романа и согласна на тест.
Семья Романа всегда к нам хорошо относились, я не должна вставать в позу и лишать их радости общения друг с другом. Олечке это будет на пользу. Большая семья всегда лучше одинокой мамы. Но всё же привыкнуть терпеть присутствие Романа, и так, чтобы меня не дёргало при виде него, придётся, и это нелегко.
— Кстати, ты не против, если мы тест закажем уже сейчас? Тут делают, — спросил Роман.
— Не против, — пожала я плечами. К чему тянуть?
— Хорошо, я тогда скажу, чтобы провели. Да?
— Скажи. Идём к Оле.
Нас пропустили в палату. Роман остался чуть в стороне, а я села ближе к ней.
— Привет, — улыбнулась я, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.
— Привет, мам, — ответила она, с любопытством поглядывая в сторону Романа.
Она ещё была бледной и слабой, но детское любопытство непобедимо.
— Как день прошёл?
— Нормально. А когда можно будет вставать?
— Скоро, малыш, ты ещё слабая. Надо набраться сил. Кушать, спать и слушаться врачей.
— Я слушаюсь… Но мне так грустно тут одной. И страшно. Мам, останься?
Я закусила губу, чтобы не плакать. В реанимации точно нельзя остаться.
— Нельзя, котик, нельзя, — ласково сказала я ей и притянула к себе ближе дочь. Та прижалась ко мне. — Я буду приходить к тебе.
— Почему нельзя? — вклинился Роман. — Я пойду, узнаю, может быть, в обычном отделении тебе позволят остаться с Олей.
— Ну… узнай, — посмотрела я на него. — За спрос денег не берут.
— Тогда я к врачу. Заодно обсудим с ним перевод в палату.
— Спасибо, Ром.
Он не ответил, вышел из палаты.
Что ж, если он договорится о том, чтобы я была с дочкой до выписки, я буду рада. Всё же она ещё маленькая, чтобы одной лежать, хотя с пяти лет дети лежат уже без мамы. Но Оля редко болела, слава богу, а уж в больнице и подавно никогда одна не лежала. Конечно, ей страшно и одиноко…
— Мам, а почему Роман с тобой приезжает? — спросила меня дочь. — Он помогает тебе?
— Да, солнышко, — ответила я. — Он не остался равнодушным к твоей болезни.
— Он твой друг?
— Да, милая.
Как тяжело было произнести эти слова, и по сути, солгать дочери. Но нам придётся с Ромой в самом деле подружиться, ребёнок не должен видеть наших с ним склок и реального отношения друг к другу. Точнее, негативное она как раз увидит, и наша задача постараться начать относиться друг к другу хотя бы нейтрально.
— А где Лада?
— Ну, наверное, дома, — ответила я.
Говорить о ней совсем не хотелось… Но Оля не могла знать, что своими наивными и безобидными вопросами случайно
