Единственная для Зверя (СИ) - Бессмертная Майя

С моим…молодым человеком.

Озноб бьёт под дых, сводя горло ледяными цепями, и я хриплю, взвешивая каждое сказанное слово.

— Папа, это — Андрей Владимирович.

— Ух, как официально. Николай.

Отец подаёт свою ладонь Зверю, и внимательно вглядываясь в его глаза, пожимает её.

— Ну, проходите. Там многие жаждут познакомиться с мужем Викули. Особенно бабушка.

Волна паники захлёстывает с головой, и я, открыв рот, прокатываюсь по спокойному невозмутимому лицу Андрея Владимировича. Господи, да я даже по имени назвать его не могу, не то, что представить всем, как своего мужа! А бабуля-то, наверняка, сейчас накинется на него с расспросами.

Ох…

Сжимаю ладонь Зверя, скользя по нему ласковым взглядом. И мужчина отвечает мне лёгким кивком головы.

Всё, не отвертишься, голубчик.

Назвался груздем — полезай в кузов.

*****

— Викуля, ну же, познакомь нас!

Суровый голос бабули, не терпящий никаких возражений, раздается, как только мы переступаем порог ресторана. Вцепляюсь в тонкие пальцы Андрея Владимировича, и подтаскиваю его к столу, из-за которого встала бабушка.

Пожилая женщина сверлит моего бывшего начальника проницательным взглядом, и Зверь почтительно склоняется над её сухой аккуратной ладошкой.

— Так вот в кого Виктория — такая красавица!

Бабуля, обычно суровая и строгая, моментально алеет, а её глаза стеснительно опускаются в пол. Я впервые вижу её в таком состоянии! Да Зверь — просто дамский угодник!

— Ох, Андрей Владимирович, не придумывайте.

Она смущённо прикрывает своей морщинистой рукой рот, а в её глазах искрятся весёлые огоньки. Оказывается, моя бабушка — настоящая кокетка! А я об этом даже не подозревала, ведь никогда не видела бабушку в окружении кавалеров. Кажется, она всю жизнь скорбела по безвременно ушедшему супругу.

А тут… такое открытие!

— Присаживайтесь, Андрюша.

Мужчина кивает, опускаясь на любезно предложенный стул. Ну, надо же — Андрюша! Да мне такое обращение к Зверю только снится, и вообще я не уверена, что мой язык когда-нибудь позволит себе такое фамильярное обращение.

Плюхаюсь на стул между Андреем Владимировичем и Дарьей, прислушиваясь к спокойной речи бабушки, которая во что бы то ни стало, решила выведать все секреты.

— И давно вы с Викулей вместе?

— Нет, недавно. Но мы уже успели хорошо узнать друг друга.

— Ну и чудесно! А как вы познакомились?

Вжимаюсь в спинку стула, медленно работая челюстями, и слышу ироничный ответ Зверя:

— Она налетела на меня, как фурия при первом знакомстве.

— О, Вичка на это способна, я знаю. Ну, тогда вы видели её со всех ракурсов, и вам больше нечего опасаться.

Выдыхаю.

Хорошо, что главный редактор не стал описывать моё падение на четвереньки в его кабинете. Пожалуй, это бы не понравилось бабушке, ведь она всегда мне твердила, что самое ценное в женщине — её честь. Понимаю, что самые каверзные вопросы позади и Андрей Владимирович на них с честью ответил, расплываюсь в блаженной улыбке.

— Как он тут оказался?

Обращаюсь к Дарье, понизив голос до шёпота.

— Твой отец мне позвонил и попросил привезти на праздник всех тех, кого ты будешь рада видеть. Ну а я-то знаю, что своего Зверя ты ждала больше всех.

Дарья заговорчески подмигивает, заставляя моё сердце стучать быстрее. В душе сразу поднимается буря благодарности к лучшей подруге, которая сделала для меня практически невозможное, позволив мне всё-таки обрести личное счастье.

— Телефона его у меня не было, пришлось ехать к вам издательство. Внутрь меня не пустили, но он был заинтересован тем, что его ищет подруга Вики Колокольцевой, и он спустился вниз. Мы и поговорили. Ты знаешь, он сразу согласился прилететь и очень обрадовался!

Благодарно сжимаю руку подруги, и хриплю:

— Дарья, я — твой должник.

— Надеюсь, теперь ты не отвертишься от свадьбы. Я и так слишком долго уже её жду!

Заливаюсь румянцем, как перезрелый помидор и закусываю губу. Мне самой отчаянно хочется, наконец, примерить на себя белое платье, но, пожалуй, торопиться нельзя.

Нам надо ещё многое обсудить с Андреем Владимировичем но, раз он тут, препятствий возникнуть не должно.

*****

— Можно с тобой потанцевать?

Зверь нежно берёт меня за руку, прожигая синими глазами, и я киваю. Никак не могу ему в этом отказать, да и не хочу. Мысли заволакивает, словно туманом и я не могу ни о чём думать, хочется только ощущать и чувствовать его всего, не только тело, но и душу.

Пригвоздив меня к своему телу, он кружит меня в танце, и напряжённо заглядывает в глаза, обжигая жарким светом:

— Давай сбежим?

— Как?

— Очень просто. Разве могут у тебя возникнуть более важные причины для побега, чем мой приезд?

Мотаю головой, оглядываясь по сторонам.

Отец сидит в окружении своих коллег и обсуждает какие-то рабочие моменты, никак не связанные с этим торжеством. Людмила Анатольевна целиком поглощена детишками, объясняя им правила этикета и ловко разделывая щипчиками упрямые мидии. Дарья с Ваней заняты шикарным ужином и друг другом — пальцы друзей переплетены между собой, и парень с нескрываемым обожанием смотрит на свою вторую половинку.

Как хорошо!

Пожалуй, здесь никому до нас нет никакого дела, кроме бабули, которая следит за нашими выверенными движениями с нескрываемым восторгом. Её глаза увлажнились от радостных слёз и она, наверняка, уже представляет себя почётной гостьей на моей свадьбе.

— Подожди.

Вырываюсь из объятий Зверя, и подхожу к бабуле, напряжённо дыша.

— Ба, вот ключ от моей квартиры. Попроси отца, он тебя отвезёт. А сама я переночую с … Андреем.

Запинаюсь.

— Да ради Бога, дорогая. Хорошего вечера.

Киваю, вкладывая в бабушкину ладонь ключ от своей съёмной квартиры, и быстро удаляюсь из ресторана. Зверь прав — здесь мне больше нечего делать, нас ждут дела поинтереснее.

Глава 37

Вика

*****

— Проходи.

Мягкие пальцы Зверя слегка подталкивают меня к открытой двери номера, дотрагиваясь до моих лопаток. Сердце стучит как бешеное, будто мне предстоит мой самый первый в жизни секс. О, Боже, конечно, не первый. Но, наверное, самый лучший.

Отчего-то я в этом уверена.

Наверное, это от того, что от этих глубоких синих глаз у меня в душе всё переворачивается, кровь закипает в жилах подобно огненной лаве, а дыхание учащается как после двухчасовой тренировки.

Скидываю обувь, наступив ногами на прохладный пол, и по телу моментально бежит волна озноба. Номер в отеле, в котором остановился мой бывший шеф нельзя назвать шикарным, но он очень уютный. Какой-то по-домашнему тёплый, что обычно не свойственно безликим гостиничным номерам.

Даже странно.

— Выпьешь?

Зверь моментально скидывает с себя пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, и я отчётливо вижу под тонкой тканью прорисованные стальные мышцы.

— Ага.

Голос глухой, как будто из преисподней. Я и сама бы себя не узнала. Что это со мной? Волнуюсь?

Андрей Владимирович быстро подходит к своей неразобранной сумке, небрежно валяющейся в углу комнаты, и извлекает из неё бутылку дорогого коньяка.

— Взял в дорогу.

Киваю.

Наливает в два высоких бокала, очевидно предназначенных для шампанского, терпкую жидкость с ореховыми нотками и протягивает один бокал мне. Зажмуриваюсь, залпом опрокидывая в себя полбокала, и моментально чувствую подкатившую к горлу тошноту.

— Тссс. Ты чего, напиться решила?

— Н-н-нет.

— А чего трясёшься?

Забирает из моих рук бокал, качая головой.

— Мы так не договаривались. Я хочу знать, что ты — настоящая, а не напившееся до поросячьего визга женское тело.