Татьяна Алюшина - Вирус ненависти = Измена в розовом свете
— Хорошо! Доктор, он ранен, ножом! — пыталась объяснить им Тина.
— Он видит, — ответил Артем, за руку поднимая ее с колен.
Врач, стоявший возле нее, повернул Тину к себе и заглянул ей в глаза.
— У нее шок. Лена, срочно укол! — сказал он медсестре, которая вошла в кухню и поставила на стул большой медицинский ящик.
— Не надо, — ответил ему Артем, усаживая Тину на стул.
— Надо, голубчик! Вы что? Такое пережить! Может запросто в ступор впасть, войти в тяжелую депрессию, не говоря о других последствиях!
— Не надо, мы сами, — ответил ему Артем и крикнул: — Гриша!
— Да здесь я, здесь! — протянул тот Артему стакан с водкой. — Давно жду! Вы тут болтаете, а девке плохо! Тиночка, выпей!
Тина взяла стакан, посмотрела на него, перевела взгляд на Артема.
— Выпей! — подбодрил он ее и подтолкнул руку, державшую стакан, к ее губам.
Она послушно выпила, не почувствовав никакого вкуса.
Принесли носилки, на которые доктор и какой-то человек, видимо шофер «скорой», положили Лешу.
— Бегом в машину! — приказал доктор.
— Как он? — спросила Тина.
— Жить, скорее всего, будет! Все не так уж плохо. Вы молодец, что не дали нож вытащить, думаю, вы ему этим спасли жизнь.
— Он не умрет? — уточнила она.
— Надеюсь, что нет! Организм, правда, ослаблен, но рана не самая опасная. А вам, милая, все-таки надо укол сделать.
— Не надо, — отмахнулась она.
— Ну, как хотите. Тогда напейтесь, снимите стресс, прописываю как доктор!
— Спасибо вам, что так быстро приехали! — поблагодарила она.
Врач удивленно посмотрел на нее, перевел вопросительный взгляд на Артема, тот махнул ему рукой, мол, потом, она не в курсе.
— До свидания, барышня! — сказал доктор и быстро вышел.
— Гриша! — позвал Артем.
Он сел рядом с Тиной, подвинув свой стул вплотную к ней, не выпуская ее из своих объятий.
— Да здесь я! — буркнул Гриша, выставляя на стол початую бутылку водки и стакан.
Вокруг них троих, сидящих за столом, суетились какие-то люди, что-то делали, переговаривались: Тина не понимала, откуда они взялись в квартире, но ее это и не интересовало. Гришка налил еще полстакана водки и протянул ей:
— Тина, давай! Это антидепрессант!
— Давай, залпом! — поддержал его Артем.
Тина опять послушно выпила, как воду, не понимая, что пьет.
— Лидуся! — закричал Артем.
— Что? — отозвалась та.
— Лида, здравствуй, — поздоровалась Тина.
— Давай ее в ванную, смой с нее все это и переодень! — сказал Артем Лиде.
— Зачем меня переодевать? — удивилась Тина.
Ей никто не ответил.
Она посмотрела на всех троих, переводя вопросительный взгляд с Артема на Гришу и на Лиду. Потом опустила взгляд на себя и увидела, что вся ее одежда, руки, ноги перепачканы кровью.
— Да, Лида, идем в ванную, ты мне поможешь, — сказала она.
Тина поднялась, сделала два шага вперед и остановилась, потрясенно глядя на пол, где увидела большую красную лужу.
— Боже, сколько крови! — прошептала она.
Все дальнейшее она помнила смутно, как размытую картинку или давно виденный и забытый фильм. Ее куда-то вели, раздевали, мыли под душем, одевали. Она слышала, как Артем жестким тоном давал указания, куда-то торопился идти.
— Лидуся, я тебя прошу, когда здесь ребята все закончат, вымойте пол, приведите все в порядок, а вещи ее выброси!
— Конечно, Артем! Уводи ее скорее, ты же видишь! — подгоняла его Лида.
— Иди, Артем, мы разберемся! Сейчас Рита приедет, я ей позвонил.
— Вот и хорошо!
Он схватил безвольную Тину в охапку и потащил из квартиры. Она не сопротивлялась, не реагировала на происходящее. В голове по кругу ходили одни и те же мысли, она не отдавала себе отчет какие, только чувствовала, что они затягивают ее, как в омут, — она объясняла что-то Людмиле, повторяла ее слова, оправдывалась, и опять сначала — объясняла, пыталась вразумить, остановить, уговорить!
Артем гнал по улицам, не соблюдая никаких правил, торопясь привезти ее домой, спрятать от нее же самой, успокоить, вывести из состояния ступора. Он кожей, нутром чувствовал, что с ней происходит!
Она молчала!
Тина, зажав обе ладони между колен, слегка раскачивалась в такт своим мыслям и молчала.
Артему это очень не нравилось! Лучше бы плакала!
Он сосредоточился на дороге, обгоняя машины, пролетая на красный там, где не было пешеходов. У него ходили желваки на скулах от напряжения и невозможности ей помочь в этом тягучем, пугающем молчании.
И тут Тина зарыдала! Слава тебе господи!
Она плакала горько, громко, не вытирая текущих по щекам и попадающих на губы слез, безуспешно пытаясь что-то сказать, объяснить, вытолкать из себя слова!
— Сейчас, девочка, сейчас! — успокаивал он ее. — Уже приехали! Ты плачь, плачь!
Артем бросил машину прямо под дверью подъезда, выскочил из нее и за руку выдернул Тину из салона, хлопнув дверцей одновременно с сигнализацией. Он бегом протащил ее три этажа, быстро открыл квартиру, подхватил ее на руки, ногой захлопнув за собой дверь, побежал в комнату, уложил Тину на кровать, снял с нее обувь и, скинув свои туфли, лег рядом. Артем крепко обнял Тину, уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам, по спине, успокаивая:
— Ну все, все! Теперь все в порядке!
Она давилась словами, слезами, пытаясь что-то сказать. Наконец слова прорвались из нее:
— Это ужасно! Ужасно! Мне ее так жалко!
— Кого? — не понял Артем. — Люду, что ли?
— Да-а! — рыдала Тина. — Ты можешь пред-ста-авить такую жи-и-знь? Годы! Годы нена-ви-идеть, завидовать! Это же не жизнь! Жить с эти-им, засыпать, просыпаться, дочку расти-ить, сексо-ом заниматься, есть, пить и все вре-емя нена-авидеть! Она же Лешку чуть не уби-ила, а мо-ожет, и убила и меня! — Она с трудом, рыдая, выговаривала слова. — Всех нас в это втя-ну-ула! Своей ненавистью чу-уть не заразила! И-идиотка!
— Все, Тиночка, не думай о ней сейчас!
Тина кивнула, соглашаясь, стукнула Артема головой в подбородок и не заметила этого.
Рыдания постепенно пошли на убыль. Она громко всхлипывала, вздыхала и вдруг спросила:
— У-у тебя ро-одители есть?
— Что? — удивился он. — А-а, да, конечно, есть.
— Жи-ивы?
— Слава богу! Бабушек и дедушек нет, все умерли, к сожалению, а отец с мамой живут в Ильинском. У нас там дом, еще дед строил. Там у них хорошо, участок большой, сосны, малина, смородина, всякие петрушки-укропы мама сажает. Вот мы с тобой завтра к ним поедем.
— За-автра? Ты что, хочешь меня-я с родителями познакоми-ить? — все еще всхлипывая, спросила Тина.
