К. А. Такер - Десять маленьких вдохов

Моя голова поднималась и опускалась вместе с глубокими вздохами Трента.

– Выживший… этот Коул… он пытался связаться с тобой?

Я закрыла глаза, наслаждаясь теплотой Трента, борясь с ужасом, который тянул меня обратно в глубокое, темное место.

– Его семья пыталась. Я запросила защитное предписание и сказала полиции, что если кто-либо из них хотя бы приблизится ко мне или к Ливи, я их убью.

В то время я была прикована к постели и не могла двигаться, не то что убить. Тем не менее копы сдержали обещание, передав мои слова.

Хотя теперь, теперь я знала, что способна на что угодно.

Способна на убийство.

Пальцы Трента прекратили рисовать на спине, и он заботливо обнял меня.

– Я собираюсь кое-что предложить, Кейси. Только, пожалуйста, не психуй.

Я не ответила. Я просто слушала биение его сердца. Позволила ему поглотить себя. Чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

– Я думаю, что тебе надо встретиться с Коулом. Может быть, это поможет тебе со всем покончить. Вы двое – единственные выжившие в ужасной аварии. У вас есть что-то общее.

Теперь я села. Села и уставилась на Трента. Так, словно у него выросло пять голов, три загорелись, а две оставшиеся пожирали горящие. Дождавшись, когда сердцебиение нормализуется, а я успокоюсь, я заговорила.

– Я скажу это один раз и никогда не повторю. – Мой голос был ровным. Я не орала, не плакала, не дрожала. – Я не хочу ни видеть, ни разговаривать, ни знать Коула Рейнольдса. – Я произнесла его имя с презрением. – Это его машина врезалась в нашу. Он отдал ключи другу, который потом разбил мою жизнь вдребезги. Надеюсь, где бы он ни был, он страдает. Надеюсь, что все, кого он любил, его бросили. Надеюсь, что у него нет ни цента, и ему приходится питаться кошачьим кормом и опарышами. Надеюсь, что каждый раз он засыпает и просыпается, переживая ту ужасную ночь. Переживая то, что он сделал со мной. С Ливи. – Я выдохнула и легла обратно Тренту на грудь, словно то, что я дала выход всей этой абсолютной ненависти, каким-то образом меня освободило. – А еще я надеюсь, что его яйца сгорят.

Мой голос был холодным и жестким. Я даже не потрудилась скрыть в нем ненависть. Я высвободила ее со всем сердцем. Я наслаждалась ею. Ненависть – это хорошо. Прощение – плохо.

Нас накрыла тишина, и Трент крепче обхватил меня рукой, положив подбородок мне на макушку. Я почувствовала в нем новое напряжение, но не удивилась. Я смотрела в стену и думала, насколько сильно на самом деле пошла под откос жизнь Коула Рейнольдса. Я подумала, пришлось ли ему работать в стрип-клубе, чтобы дать сестре ту жизнь, которую она заслуживает. Я подумала, пришлось ли ему отказаться от мечты о колледже. Я подумала, морщится ли он от боли каждый раз, когда идет дождь, потому что его тело скреплено с помощью металла.

Но больше всего я думала о том, что теперь Трент думает о своей маленькой, милой, долбанутой рыжей.

Я проснулась, увидев пустую комнату и записку на подушке. Три слова.

Пришлось уйти. Прости.

Я предположила, что у Трента появился новый договор. Но я все равно расстроилась. Я бы приняла еще одну дозу его тела, если бы он изъявил желание посодействовать. Я вылезла из постели и потянулась. Ужас прошлого вечера у «Пенни» прошел, уступив место воспоминаниям о ночи с Трентом. Прошло столько времени с тех пор, как я так себя чувствовала. Зачеркнуть. Я никогда так себя не чувствовала. С Билли секс никогда таким не был. Он очень мне нравился, но мы были молоды и неопытны. Трент же не неопытен. Трент совершенно точно знает, что делает, и делает это очень хорошо. Да и что-то с Трентом было просто иным. Он словно спелый арбуз, полученный после пожизненной жажды. Он словно воздух после лет, проведенных под водой.

Он словно жизнь.

Стадия шестая

Уход в себя

Глава 14

Я вошла в квартиру соседей и обнаружила Мию, которая сидела перед Дэном с широко, словно у окуня, открытым ртом. А Дэн, на котором были только полосатые боксеры, забрасывал в него кукурузные колечки. Думаю, Шторм и Дэн помирились. Во мне поднялась волна облегчения. Мне нравилось видеть подругу с ним.

Он прекратил игру, чтобы с беспокойством меня осмотреть.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Хорошо.

Я улыбнулась, закинув колечко в рот. Дэн не знает меня. Он не знает, насколько хорошо я научилась хоронить ужасающие воспоминания. Я просто мастер. Всего за несколько часов все было стерто, и пока никто их не упоминает, так все и останется. Я подошла к Шторм, которая замешивала тесто в большой стеклянной миске.

– Блинчики? – Она подняла половник.

Я кивнула, похлопав себя по животу.

– Ты видела Ливи утром?

Шторм кивнула.

– Она недавно ушла в школу.

Она вылила половник жидкого теста на сковороду, и кухня наполнилась шипением. Шторм осмотрела меня тем же обеспокоенным взглядом, которым только что одарил Дэн.

– Правда, как ты?

– Я… хорошо. Лучше.

– Уверена? Дэн знает парня, с которым ты можешь поговорить, если это поможет.

Я покачала головой.

– Я в порядке. То, что я вижу тебя здесь, живую и здоровую и пекущую мне блинчики – это все, что мне нужно.

Я погладила ее по спине одной рукой, а другой схватила тарелку с едой. Ага, это именно то, что мне нужно. Шторм и Мия, и Ливи, и Трент. И даже Дэн. Это все, что мне сейчас нужно.

Я: У меня сегодня выходной. Придешь?

Я ждала и ждала, но не получила никакого ответа от Трента. Мне не хватило терпения, я пошла к его квартире и постучала в дверь. Никто не ответил. Его квартира была окутана темнотой. Тогда я побрела во двор с фальшивой миссией исследования гриля. На самом же деле я хотела посмотреть, на месте ли мотоцикл Трента. На месте. Я вернулась и снова постучала и подождала. Снова никакого ответа.

В ту ночь Кейн не позволил нам работать. По правде говоря, он заставил Шторм взять неделю отгулов. Могу поспорить, Дэн был счастлив. Судя по танцующей походке Шторм, ее это тоже устраивало. Я бы тоже была счастлива. Если бы Трент был здесь.

Я не услышала ничего от Трента и на следующий день.

И на следующий.

Ни сообщений. Ни звонков. Словно он исчез с лица Земли.

На третий вечер я пришла в «Пенни» с сосущим чувством под ложечкой. Музыка оглушала, свет ослеплял, клиенты раздражали. Без Трента и Шторм все было неправильно, и я чувствовала себя несчастной. Я не могла даже улыбнуться без подготовки. Я знала, что Шторм вернется через несколько дней. Однако же Трент… я чувствовала его отсутствие так, словно мне в центр позвоночника всадили нож. Больно, не можешь дотянуться, чтобы его вытащить, и уверена, это будет причиной моей кончины, если он так там останется.