Дениза Робинс - Ты больше меня не люби
– Айрис, Айрис, – продолжал бормотать он.
– Успокойтесь, эфенди. – Аеша взяла его за горячее запястье. – Лежите спокойно, иначе у вас будет лихорадка. Ее высочество вышла. Она попросила меня посидеть с вами.
Стивен застонал. Он полностью проснулся и теперь вспомнил все: разговор с Айрис, ссору с Юзревым и удар ножом.
– Наберитесь терпения, эфенди, отдохните и все будет хорошо.
– Возможно, – пробормотал Стивен. – А возможно и нет.
– Обязательно будет, – кивнула старая няня. – Аеша предана своей маленькой госпоже и эфенди. Их друзья – ее друзья, а их враги – ее враги.
Стивен, чувствуя, что все его тело горит, беспокойно заметался по постели. Он не понял, что хотела сказать старая Аеша. Но ему было не до этого. Он хотел, чтобы вернулась Айрис, хотел узнать, что было правдой – ее жестокие слова, сказанные ему в храме, или ее поцелуй – долгий, страстный, говорящий о многом, поцелуй, который она ему подарила несколько минут назад.
Аеша продолжала бормотать себе под нос, кивая головой.
– Айвах, айвах, – шептала она снова и снова. – Ваши враги, эфенди, и враги госпожи – мои враги.
Глава двадцать четвертая
Маленький Дворец стоял, погруженный в таинственную тишину предрассветного часа.
Айрис не спала. Она даже не пыталась лечь в постель. Уйдя из комнаты Стивена, она заперлась у себя и никого не пускала. Она не хотела видеть даже Аешу. Пару раз старая няня осторожно стучала в дверь и спрашивала госпожу:
– Вы зайдете к эфенди? Он повторяет ваше имя. Он зовет тебя, моя маленькая роза Египта.
– Возвращайся к нему, Аеша, и скажи, что он должен спать и что я хочу побыть одна, – неизменно отвечала ей Айрис.
Аеша удалялась, бормоча, что ее голубку сглазили, а Маленький Дворец заколдован.
Приходила и мисс Морган и уговаривала Айрис открыть ей дверь.
– Ты ничего не ела, моя дорогая, и потом твое поведение принесет больше вреда, чем пользы. Открой дверь и поговори со мной.
Но и для Морги у Айрис был один ответ:
– Оставьте меня в покое.
И теперь в зыбком полумраке наступающего утра Айрис снова удалось собраться с силами. Душевную боль вытеснила любовь. Она убедила себя в том, что ради Стивена должна идти до конца. К ней вернулись спокойствие и уверенность в правильности того, что она делает. Лучше рассердить Стивена и сделать ему больно, чтобы он поскорее уехал и забыл ее, или, если не забыл, то вспоминал бы об их любви, как о романтическом эпизоде его жизни. Что же касается ее, то она боялась заглядывать в ужасную черную пропасть будущего.
Айрис стояла на балконе и смотрела на розовеющую полоску неба. Вот оранжевый луч блеснул над горизонтом и сразу же пустыня преобразилась. Мрачная красота храма озарилась ярким пурпурным сиянием. Внизу в саду деревья, цветы и мраморные плиты террасы снова приняли свои естественные очертания. Легкий прохладный ветерок ласково тронул лицо девушки. И она подумала, что ни разу еще не видела более прекрасного восхода и никогда с такой силой не ощущала себя частью Египта.
«Много тысяч лет назад двое людей, похожие на Стивена и меня, любили страдали и умирали. Нынешнее существование мало что значит. Пройдут тысячелетия, а Стивен и я будем снова жить и любить друг друга».
Так думала Айрис, и неожиданно ее охватило безумное желание увидеть его и не объясняя ему истинных причин разрыва, постараться сделать их расставание не таким горьким. Он не должен покинуть Египет испытывая к ней ненависть!
Она быстро вышла из комнаты и направилась в то крыло, где находился Стивен.
Она вошла к нему, и Аеша тут же поднялась со своего места. Приложив палец к губам, старая няня кивнула в сторону кровати.
– Он спит, – прошептала она. – Не бойтесь, он выздоравливает, моя госпожа.
– Уже пять, – тихо сказала Айрис. – Иди поспи пару часов, а я посижу с эфенди.
В полумраке комнаты лицо Айрис казалось пепельно-серым с фиолетовыми кругами под глазами.
– По-моему, это ты нуждаешься в отдыхе моя голубка, – сказала Аеша.
– Нет, – коротко ответила Айрис. – Иди, Аеша.
После того, как старая женщина удалилась, Айрис распахнула ставни одного из высоких окон комнаты. Слабый янтарный свет раннего утра наполнил комнату, принеся с собой прохладный свежий ветерок. Стивену пойдет на пользу чистый воздух пустыни, подумала Айрис.
Она присела рядом с ним, глядя на него с нежностью и грустью. Всю ночь его мучила лихорадка, но сейчас он спокойно спал. Через некоторое время он зашевелился, его лоб нахмурился, и он что-то пробормотал.
Айрис нагнулась над ним.
– Я здесь, Стивен. Что я могу для тебя сделать? – спросила она.
Его серые глаза широко раскрылись.
– Айрис, – прошептал он. – Айрис.
– Лежи спокойно, – сказала она. – Тебе нельзя двигаться, пока твоя рана окончательно не заживет.
Он тоже собрался с силами за эту ночь, но по-прежнему был озадачен странным поведением Айрис. Ему хотелось погладить ее волосы, притянуть к себе и не отпускать, но что-то в ее облике удерживало его: какое-то отстраненное выражение, которого он никогда раньше не видел на этом красивом лице. Но что бы это ни было, она сейчас не была похожа ни на испорченного ребенка, ни на властную царицу.
– Айрис, что происходит между нами? – устало спросил он. – Что все это значит?
Она пощупала его лоб.
– Не говори пока ничего, – сказала она и, взяв полотенце, вышла в ванную. Она набрала тазик воды и, добавив туда немного одеколона, вернулась в комнату.
– Сейчас ты будешь чувствовать себя лучше, – сказала она, протирая мокрым полотенцем его лицо. – А потом я пошлю за чаем. Махдулис умеет заваривать его по-английски, как любил пить мой отец. Он всегда, когда просыпался, первым делом выпивал чашечку чая.
Стивен от удивления не нашелся, что ответить. Он откинулся на подушки и позволил ей поступать по своему усмотрению. Он никогда не видел ее такой. Айрис заботливо вытерла его лицо сухим полотенцем. Какими бы непредсказуемыми ни были ее слова и поступки, подумал Стивен, все-таки она самая удивительная женщина на свете.
– Ты не прикуришь мне сигарету, Айрис? – попросил он.
Она выполнила его просьбу, и, принимая из ее изящных пальцев сигарету, он слабо улыбнулся и произнес:
– «Бледные руки, что я любил»… помнишь, Айрис?
Она сложила руки на коленях и улыбнулась ему в ответ.
– Да, помню, Стивен. Ты читал мне эти стихи в тот день, когда приехала Элизабет.
– Это был чертовски неприятный ужин, – криво усмехнулся он. – Ужасный, несмотря на роскошь.
– Да, это был плохой вечер для всех нас.
– Ну, кое-что хорошее в нем все-таки было. Тогда Элизабет поняла, что нам с ней лучше расстаться. Этот вечер принес мне, как я думал, возможность жениться на тебе.
