Анджела Дрейк - Пленница сновидений
— Но ведь бросание монеты и карточные фокусы совсем не то, что предсказание таких жизненно важных событий, как смерть или катастрофа, верно?
Тедди Пенроуз кивнул.
— Боюсь, что так. Кроме экспериментов я занимался сбором данных о документально зарегистрированных подтвердившихся предсказаниях. Есть пара впечатляющих примеров. В 1966 году женщина из Кента увидела во сне катастрофу в валлийском шахтерском поселке Эйберфан. Сон был очень четкий. Она видела стремительно обрушивающийся террикон и испуганного ребенка у подножия холма. Видела спасательные операции. Две подруги подтвердили, что она рассказала им этот сон за четыре дня до катастрофы.
У Марины мурашки побежали по коже.
— Сама видишь, я не скептик. Однако, к несчастью, такие ясные и подтвержденные случаи очень редки. Так что делать выводы трудно.
— Значит, ты потратил два года на тщательное исследование, которое не дало результатов? — грустно улыбнулась Марина.
— Как и большинство ученых. Но я надеялся на лучшее. Между нами говоря, я побоялся лезть в драку. Слишком мало данных.
— Так ты действительно разгадал тайны сознания?
Он сверкнул глазами:
— Может, и нет. Зато написал книгу, которая вызвала настоящий бум!
— Значит, я просто отняла у тебя время? — спросила Марина.
Он погрозил ей пальцем.
— Я еще не закончил! Попутно я многое узнал о людях. В частности, то, каким образом личность человека влияет на его способность к телепатии и ясновидению.
— И каким же?
— У нормальных здоровых людей несомненный экстрасенсорный дар встречается намного чаще, чем у людей с искаженной психикой. Эти последние склонны делать экстравагантные заявления только для того, чтобы привлечь к себе внимание.
— Понимаю… — Марине вспомнилось, как Зоя при их первой встрече боялась, что ее сочтут сумасшедшей. — Я бы отнесла Зою к первым. Она очень чувствительна, но отнюдь не невротичка.
Тедди встал, потянулся, раскинул в стороны руки, напоминавшие медвежьи лапы, и неожиданно сказал:
— На мой взгляд, случай с Зоей — типичный пример сверхчувственного восприятия.
— Это очень важно, Тедди. А если она экстрасенс и этот дар осложняет ей жизнь, то что ей с ним делать? Ничего?
Пенроуз пожал плечами:
— Я могу посоветовать только одно: пусть заглянет в себя. Вспомнит свое прошлое, детство. Ключ находится там.
— Ключ от мистических тайн ее психики? — иронически спросила Марина.
Тедди захохотал:
— Нет, всего лишь от тайны ее дара! Ладно, с этим покончили. Теперь давай поговорим о тебе. Ужинать останешься?
— Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Но у меня дома собака.
Он улыбнулся:
— Тогда в другой раз?
— Да.
Она хотела встать, но взгляд Пенроуза пригвоздил ее к месту.
— Насколько я помню, ты бросила научную работу?
— Ушла из университета с позором, поджав хвост.
— С позором? Ты? Не помню…
— Я была незаметной аспиранткой, а ты — исполняющим обязанности профессора. Сколько тебе тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Где уж восходящим звездам помнить сереньких мышек!
— Что случилось?
— Я сделала классическую ошибку начинающего ученого. Слишком увлеклась своим предметом. Я изучала паранормальное. Ясновидение, телепатию…
Пенроуз фыркнул:
— Она будет мне рассказывать!
— Но вместо того чтобы ограничиться исследованиями, я сама стала практиковать. И достигла неплохих результатов. Я видела картины будущего. Кристально четко.
— И что потом?
— Мою работу перестали финансировать. Колин — ты помнишь моего мужа? — страшно разозлился. Я потеряла свой дар и оказалась никому не нужной.
— И что ты сделала?
— Стала домашней хозяйкой и нарожала детей.
— Занятие достойное.
— Да. Честно говоря, это мне помогло. Я воспитала двоих хороших ребятишек.
— А дальше? — мягко спросил он.
Внезапно ее прорвало:
— Я ненавидела научную работу! Всю эту рутину и постоянные самоограничения! Необходимость выдвигать гипотезы, а потом подтверждать или опровергать их! Университет был для меня клеткой. А я хотела летать. Мечтать. Писать книги.
— Так в чем же дело? Ты действительно могла бы стать поэтом или прозаиком.
— Нет, мне не хватило бы усидчивости. Я никогда не могла долго заниматься одним и тем же. Использовать себя, как выражался Колин. И не могу до сих пор.
— Я помню твоего Колина. Заведующий лабораторией, верно? Старший преподаватель. Читает курс психологии. — Вдруг он запнулся. — О Господи! Но ведь вы же развелись, верно?
— Верно.
— Точно. Холодный и циничный тип. Но зато яркий. Ум как шпага, ледяные голубые глаза. Одного их взгляда было достаточно, чтобы у каждой женщины на факультете задрожали колени.
Марина слегка поморщилась:
— Все так.
— Но ученый он хороший.
— Точно, — вздохнула она.
От дальнейших комментариев Тедди Пенроуз воздержался. Он поскреб подбородок и сказал:
— Слушай-ка, а у вас с Зоей что-то общее.
— Ты прав.
Марина подняла глаза.
Она не ожидала от него такой проницательности.
— Вы обе считаете, что дар экстрасенса испортил вам жизнь. С той разницей, что ты не отрекалась от него.
— Наоборот. Была одержима им. Какое-то время. Впрочем, как и Зоя.
— Одержима, — задумчиво повторил он.
— Захвачена картинами тайной жизни других людей, — пояснила она. — Наверно, твои подопытные кролики говорили то же самое.
— О да, — согласился он. — И что было дальше?
— Со мной? Просто картины перестали приходить.
— Обычный случай. Со многими из моих подопечных было то же самое.
— Я была «одержима» недолго и не так уж сильно. Но подкосило меня вовсе не это.
— Ага… А не скажешь, что?
— Не сегодня, — сказала она и кокетливо улыбнулась.
Тедди хмыкнул, а затем удивил ее, протянув руку и быстро погладив по щеке. И тут Марина увидела, какой он грустный и одинокий.
— Я бы с удовольствием осталась, — быстро сказала она. — Но собака с утра сидит одна.
— Значит, твоей жизнью правит собака?
— О да. Я ужасно глупая женщина.
— И ужасно честная.
Тедди Пенроуз проводил ее до станции и вручил экземпляр своей книги.
— Чтобы к нашей следующей встрече все было прочитано. От корки до корки.
Глава 27
Зоя назвала щенка Эль. Имя простое и подходящее. По-французски — «она». Если бы об этом узнал Франсуа, ему было бы приятно. Она напряглась всем телом, пытаясь справиться с болью, которая пронзала ее каждый раз, когда бессменный часовой засыпал на посту и позволял мыслям о Франсуа прокрасться в мозг. Нет! Нет! Не думать о Франсуа!
