Анна Шилай - Дар Солнца
XXI
Вчерашний ужас так меня потряс, что я дал выходной няням (Алиса обрадовалась, так как её ужас, именуемый университетом, тоже не спешил отпускать свою жертву) и взял Ариадну с собой на работу. Из милиции мне пока не звонили, поэтому отлынивать я не собирался.
Мы работали над масштабным проектом постройки Ледового дворца, первые этапы требовали максимальной включенности моего отдела, и я постоянно был на совещаниях: то с заместителем директора фирмы-партнера, то с собственным начальством, то с Арнольдом, то со своим креативными сотрудниками. Дочь спала рядом, на расстоянии вытянутой руки, и никто не смел возражать, потому что в двух коротких фразах я пояснил, что с нами вчера случилось и как мало меня волнует, удобно ли другим. Ребята из моей фирмы даже не поднимали эту тему, а посторонние затыкались, встретив мой взгляд. Дочь у меня одна и, возможно, будет единственной — опыт с Дариной поумерил мой оптимизм на счет понимания со стороны прекрасной половины человечества, а связываться с женщиной, которая не будет любить Ариадну, я не намеревался — и её защита стоит всех неудобств.
В обед я остался в офисе, лишь зайдя в наше кафе, где знакомые повара быстро подогрели мне воды для смеси и сделали чашку чая. Там же меня и застал звонок от следователя.
— Матвей Иванович, прошу прощения, если прерываю вас, — вежливо заговорила дама на той стороне связи. — Моё имя Ольга Андреевна Лукашевич, я следователь Партизанского РУВД…
— Здравствуйте, — ответил я. — Я на обеде, поэтому мне вполне удобно с вами разговаривать.
Моя дочка не спускала с меня взгляд, обгладывая соску, и я ей подмигнул.
— Я бы хотела узнать, когда вам будет удобно встретиться, дать показания… Я заодно вам вернула бы ваш кошелек с кредитными карточками.
— Хм… А это надолго?
— Зависит от ваших показаний и от того, будете ли вы подавать на него в суд. На него — то есть, на грабителя.
— Давайте я завтра утром подъеду, если это вас устроит. Просто сейчас я не могу никуда пристроить дочь, няню я отпустил.
— Да, хорошо, — согласилась следователь. — А с её матерью вы не ладите?
Я чуть слышно вздохнул — этот вопрос будет всегда меня преследовать, если я не найду Солнечную.
— Факт в том, что с матерью я её оставить не могу. Но не волнуйтесь, до завтрашнего утра я найду замену.
— Ясно. Ну, тогда я сейчас продиктую вам адрес и кабинет, куда вам приходить.
— Подождите секунду. — За соседним столиком сидела Ирина, мой дизайнер, и я подскочил к ней, жестом просил листочек из её блокнота. Девушка мигом всё поняла, оторвала его и даже раскошелилась на ручку. — Давайте, я готов.
Записав данные следователя, я выключил телефон, поблагодарил Иру и вернулся к своей чашке чая и вертящей вслед за мной головой Ариадне.
— Завтра, дорогая, ты поедешь к тете Насте, — рассказал я, возвращая ей её обед. — А папа будет бить того гада, что угрожал тебе.
Кроха будто поняла меня и с силой вгрызлась в бутылочку, передавая мне посыл хорошенько отметелить обидчика. Ох, чем старше она становилась, тем больше она начинала быть похожа на свою мать, которая, будто дразня меня, мелькала на её личике и вновь пропадала. И глаза… как все эти опьяненные поэты писали — большие, глубокие, словно озера, то чисто голубые, то с легкой зеленцой.
— Ты её не помнишь, да? — негромко спросил я и потянулся салфеткой к её губам. — Но ведь три недели ты где-то была? Наверняка, пока могла, твоя мама ухаживала за тобой… Одежду купила, корзинку…
Идея вспышкой возникла в моей голове — ведь можно, если захотеть, поискать следы через вещи, оставленные тем, кто принес мне Ариадну семь месяцев назад! По крайней мере, можно начать!
Как только закончился рабочий день, я обзвонил друзей, и приехать ко мне согласились Влад и Тима — Марго была чем-то там занята, да и, если честно, о моих победах на сексуальном фронте она знала в разы меньше парней.
— Так, — начал я, выгрузив на журнальный столик в гостиной одежду, в которой была Ариадна в первый день нашего знакомства, кондитерскую корзинку и письмо Солнечной. — На этот вечер мы забываем, что мы юрист и два перспективных бизнесмена в будущем, а представляем кроссовер Пинкертона и Касла.
— Что произошло, Сафа? — насторожился Влад. — Зачем ты это вытащил из шкафа?
— Мне нужно узнать, кто такая эта Солнечная.
— Боже, только не говори, что вновь одержим идеей отдать кому-то Ариадну, потому что тогда я тебя стукну! — Лицо Тимы сразу приобрело хмурое выражение.
— Нет, разумеется! Я никому её отдам. Но… — Я замялся, не зная, как объяснить, чтобы не напугать и их. — Если — если — что-то случится со мной, я бы хотел, чтобы, когда она вырастет, ей не пришлось одной, по остывшим следам, искать свою мать.
Друзья переглянулись между собой. Им явно не понравилось то, что я сказал.
— Что с тобой может случиться? У тебя проблемы на работе? Или что-то со здоровьем? — Вся благоприятная атмосфера в гостиной испарилась, и меня буравили два напряженных взгляда.
— Нет, парни, всё в порядке. Ни работа, ни моё физическое состояние тут ни причем.
— Тогда скажи всё толком, а не как ты это делаешь! — потребовал Влад.
— Блин… Вчера меня едва не ограбил какой-то мудак, у него был нож… и он угрожал Ариадне. Я бы его голыми руками разорвал, если бы он прикоснулся к ней… Его задержали, конечно, и мы оба не пострадали, — пояснил я, увидев, как вытянулись лица друзей. — Короче, это натолкнуло меня на мысль, что жизнь нынче не безопасная штука, не отмороженный придурок, так обычная автокатастрофа или оборвавшийся трос в лифте, или тот же рак или ещё какая-нибудь зараза — что угодно может отнять меня у неё.
— Мне не нравится эта тема, Матвей, — заявил Тима.
— Я не сомневаюсь, что мои родители, Настя с Денисом, вы со своими семьями — вы не оставите мою дочь без опеки и позаботитесь о ней.
— Естественно! — возмутился Влад, словно я оскорбил его даже ноткой неуверенности.
— Но, — перебил я его, — рано или поздно у неё возникнет вопрос, кто её мать и где она. Он возникнет в любом случае, буду я с ней или нет, но если что — я должен знать, что я сделал всё возможное, чтобы пролить свет на историю этой женщины. Может, у Ариадны есть бабушка и дедушка, дяди и тети… кто-то, кроме нас. Захотят эти люди знать её или не захотят — это уже другой вопрос, но если та ситуация произойдет, если я умру, не дожив до момента, когда смогу объяснить ей, как так вышло, что у неё нет мамы, это сделаете вы.
Парни ничего не ответили, но слушали, и этого мне было достаточно. Они поймут, просто, как по-настоящему хорошие друзья, они не хотел допускать мысль, что со мной что-то может случиться.
