Элизабет Лоуэлл - Вспомни лето
– Вот чем хорош этот ресторан, – сказала она.
– Чем? – спросил Корд.
– Можно есть руками и не беспокоиться о приличиях.
Он улыбнулся и потянулся через стол к ее руке.
– Разреши мне это сделать.
– Что? – лениво поинтересовалась она.
– Облизать твои пальцы.
Она жарко вспыхнула, вспомнив томительные ласки Корда.
– Я похожа на какой-нибудь десерт?
– Ты? – осведомился он низким бархатным голосом и провел пальцем по ее шее, затем ловко спустился в ложбинку между грудями. – Ты не похожа на землянику, которая только и ждет, чтобы ее опустили в шоколад. Скорее ты напоминаешь мне мороженое с фруктами и ванилью.
Только намного лучше… Интересно, как бы ты выглядела, если бы всю тебя обмазать шоколадом?
Ее дыхание стало тяжелым, а затвердевшие соски натянули мягкую синюю футболку.
Корд видел все это и пытался совладать с собой. Ему хотелось соскользнуть со стула, встать перед ней на колени и обожествлять ее пленительное тело страстными ласками.
– Мы проверили Дева и поели в соответствии с указаниями диетолога, – сказал он. – Ты должна придерживаться всех остальных правил перед соревнованием?
– Каких, например?
– Спать в одиночестве.
Она улыбнулась.
– Не обязательно.
– Слава Богу, – вырвалось у Корда. – Сегодня вечером мне трудно справиться с желанием. Особенно зная, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.
Рейн перехватила его напряженный взгляд. Мысль о том, что завтра она выйдет на ту кошмарную дистанцию, пугала его. Два ужасных видения не давали ему покоя.
Первое – Рейн упала возле одного из препятствий, которое оказалось не по силам даже Деву. Второе – пуля убийцы нашла запасную мишень, поскольку первая, главная, оказалась недоступной… Рейн лежит неподвижно – жертва необъявленной войны, истекающая кровью, охваченная безмолвием смерти.
Глядя на мрачное выражение лица Корда, девушка почувствовала, как по спине побежал холодок.
– Я – не единственная причина для того, чтобы нервничать? – прошептала она. – Ведь есть еще «Дельта/Синий свет»?
Он едва заметно улыбнулся.
– Не бери в голову. У тебя немало поводов для волнения.
– Может, мне сказать папе, чтобы он не приезжал на дистанцию?
– Слишком поздно. Нет, я не обвиняю Блю, который решил посмотреть на свою Малышку. Будь ты моей, я бы обязательно посмотрел на тебя завтра, даже если бы мне пришлось спуститься в ад.
Обхватив ее лицо ладонями, он принялся покусывать, лизать, пробовать на вкус ее губы, обещая невиданное блаженство. Когда он нехотя оторвался от нее, она прошептала его имя.
– Сперва в душ, – непреклонно заявил он, выбирая соломинки из ее волос. – Я должен позвонить.
– Ты за это заплатишь, – пообещала она хриплым голосом.
– За что? – невинным тоном спросил Корд.
– Раздразнил меня, а потом отправляешь под холодный душ.
– На левой ручке крана есть буква "г".
Пробормотав какое-то ругательство, Рейн пошла в дую, раздеваясь на ходу.
Корд наблюдал; как она изящно сбрасывает одежду, и каждое движение Рейн отзывалось в нем острой болью, словно лезвие ножа впивалось в тело. Чертыхаясь, он отвернулся, чтобы позвонить.
Рейн подняла волосы вверх и надела шапочку для душа Она вошла в кабинку, включила воду и потянулась за мылом В тот же миг дверь душевой открылась и вошел Корд.
Он был совершенно голый и возбужденный.
Рейн чуть с ума не сошла от желания. Сейчас его глаза были серебристо-дымчатые, голубоватые. Каждая клеточка его мускулистого тела пылала страстью.
– Ты уже позвонил? – Ее голос был хриплым от вожделения.
– Он на рыбалке.
Глава 19
Улыбаясь, Корд провел рукой по шее Рейн и по плечам, потом скользнул вниз, к талии, и обвил ее. Она тихо застонала. Он наблюдал, как она реагирует на его прикосновения, чувствовал шелковистую упругость ее грудей и твердость торчащих сосков.
– Я хотел этого с тех пор, как мыл тебе голову, – сказал он низким голосом. – Какого черта я так долго ждал?
У Рейн запульсировало внизу живота.
– Мне пришлось играть в твою глупую игру. Почему ты так долго ждал?
– По глупости. – Он подтолкнул ее к потоку воды и стал смотреть, как струйки скатываются с соблазнительного тела.
Она засмеялась, потом хрипло простонала от неожиданности и желания, когда он нагнулся и принялся лизать ее стройную теплую шею. Нежно лаская Рейн, Корд отгонял кошмарные видения ее смерти… Рейн ранена, она умирает, а он слишком далеко, чтобы ей помочь.
Он раскинул руки и прижал ее к своему изголодавшемуся телу, пытаясь слиться с ней сейчас, потому что завтра принесет с собой кровь и смерть.
Корд крепко сжимал ее в своих объятиях, а теплая вода омывала обоих. Он медленно скользил по ее телу, пока не встал перед ней на колени. Его язык нырнул в ямку пупка, а руки обхватили бедра.
Она шумно вздохнула. Корд наклонил голову и, отыскав средоточие ее женственности, припал к нему с невероятной нежностью.
– Корд… – От возбуждения у Рейн подкосились ноги.
– Все в порядке, моя радость. – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Все хорошо.
И, быстро встав на ноги, выключил воду, вышел из душа и снова появился с мягким полотенцем. Он принялся медленно и осторожно вытирать ее.
Рейн наблюдала за его голодными глазами, очень жалея, что она столь неопытна, чтобы дать ему понять, как он удивил ее.
– Корд… – прохрипела она и осеклась.
Он не дал ей говорить, приложив пальцы к ее губам.
Сняв шапочку, Рейн закрыла глаза и уткнулась лбом ему в грудь. Пальцы запутались в черных кудряшках, они казались и грубыми, и необычайно шелковистыми на ощупь.
Затем легонько погладили его соски.
С минуту он стоял спокойно, потом вздрогнул и снова принялся вытирать ее. Закончив, он понес Рейн на кровать и положил на простыни.
– Перевернись, – попросил он, – я разотру тебе плечи.
– Я не думала… – тихо сказала она. – Ты меня удивил.
– Прости.
Он склонялся над ней, желая ее и опасаясь, что боль снова пронзит его тело.
Рейн запустила руки во влажные волосы Корда, потом потянула его голову вниз, к себе. Он осторожно отстранился и положил ей руки на живот.
Аромат свежести заполнил комнату, когда он налил лосьона себе на ладонь. Долго, в полной тишине его руки, нежные и очень сильные, массировали ей спину. Когда Рейн совершенно расслабилась, прикосновения его рук казались почти незаметными.
– Ты не знаешь, какая ты красивая, – приговаривал Корд своим чарующим голосом. – Поэты веками неустанно твердят о лепестках цветов, о сливках и о персиках, – произнес он. – В общем, это красиво, я согласен.., но мне хочется спросить: прикасался ли какой-нибудь поэт к такой женщине, как ты? Чувствовал ли он такую силу и огонь? А такую нежность? – Его длинные пальцы скользили по ее ягодицам. – Боже, ты такая сладкая, – бормотал он, скользнув поглубже, – и эта сладость существует для того, чтобы привязать мужчину навсегда.
