Маша Царева - Москва силиконовая
– Не трогайте ее… мою сестру, – успела сказать я до того, как тяжелый ботинок опустился мне на спину.
Инстинктивно я закрыла голову руками, а живот коленями. Они не собирались ни убивать меня, ни уродовать, я это быстро поняла. Они били по ребрам, по почкам, не в полную силу, но так, что каждый раз я вскрикивала, умоляя остановиться. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Не открывала глаз, инфантильно надеясь защититься темнотой. Через какое-то время мне показалось, что я успела смириться с болью, я кровью побраталась с ней и послушно поплыла по ее волнам. И вот наконец смутно знакомый женский голос скомандовал откуда-то сверху:
– Достаточно. Принесите воды, мне надо, чтобы она пришла в себя.
Голос был глубоким и мелодичным, и сначала мне показалось, что так могут говорить только ангелы, но приоткрыв заплывший глаз, я поняла, что находилась не в райских кущах, а в знакомой захламленной квартире, и надо мной склонилась живая земная женщина в низко посаженных джинсах и красной кожаной куртке.
Сабина.
На мое лицо пролился попахивающий хлоркой Ниагарский водопад – один из амбалов вылил мне на голову целую кастрюлю холодной воды. Откашлявшись, я попробовала встать, но каждое движение отзывалось резкой болью, так что я плотнее подтянула колени к груди и заставила себя хотя бы открыть глаза. Тусклый электрический свет больно бил по глазам.
– Ты меня видишь? – Сабина наклонилась ниже. – Понимаешь, кто я?
– Да, – еле слышно ответила я. – Где Челси? Что вы с ней сделали?
– Не переживай, ее просто заперли, – усмехнулась Сабина. – Мы ж не звери.
– Но что… Что тебе от меня надо? Я ничего не знала… Я сама была в шоке, прочитав статью…
– Ага, свисти, – она держалась совсем не так, как тогда, в ресторане. Как будто бы сквозь венецианскую фарфоровую маску прорезался мерзко хохочущий карнавальный урод. Этот голос, этот жаргон.
– Это правда… Сабина, мне очень жаль, но… Ведь все поправимо.
Острый каблучок опустился на пальцы моей руки, и я заверещала от боли.
– Конечно, поправимо, – не убирая ноги, улыбнулась Сабина. – Надо сделать еще одну операцию, снова сдать кучу анализов, потом лечь под общий наркоз, терпеть адскую боль, видеть в зеркале посиневшую распухшую грудь, ждать, пока снимут швы, потом ждать, пока пройдет отек, и грудь будет выглядеть естественно. Столько боли и полгода жизни коту под хвост. А все из-за того, что одна маленькая дрянь решила на мне подзаработать.
Мне нечего было ей ответить. По моим щекам катились горячие слезы.
– Вот что я тебе скажу, подруга, – в худшей манере героев плохого гангстерского кино, она смачно сплюнула себе под ноги. А поскольку под ее ногами корчилась от боли я, плевок запутался в моих волосах. Но я даже не обратила это внимания. – Убивать я тебя, конечно, не буду. Я и так из-за тебя настрадалась, не хватало еще попасть за решетку. Но если что-то с моей второй операцией пойдет не так… Хоть что-то… Ты поплатишься. Обещаю тебе. Из-под земли достану. Поняла?
– Да, – тихо ответила я. – Я могу договориться с Романовичем…
– Я уже говорила сегодня с Романовичем, – хмыкнула Сабина. – Он тебя больше видеть не хочет, и ты, радость моя, об этом знаешь. Так что хватит блефовать… Кстати, он пригласил меня в бар на крыше Swiss Hotel, и я согласилась.
Наверное, она хотела причинить мне дополнительную боль.
Я не чувствовала ничего. Внутри была такая пустота, как в космосе. Вроде бы видишь вокруг какие-то объекты, и некоторые из них прекрасны, но все это нереально далеко, а рядом с тобою только холод и вакуум.
* * *Мне повезло – отделалась ссадинами и синяками. Ни одного перелома. Все внутренние органы целы. Пожилая врачиха в травмпункте смотрела на нас как-то странно. Две испуганные девушки – одна трясется от рыданий, другая вся в крови, с потухшим взглядом.
– Вообще-то в таких случаях положено вызывать милицию, – хмуро сказала она, обрабатывая перекисью кровоточащую ссадину на моей руке.
– Не надо, – я постаралась улыбнуться как можно более жизнерадостно, хоть это было и непросто. – Это… Да неважно. Вот, возьмите, от всей души, – протянула ей три сторублевые бумажки, и, немного помявшись, она все-таки сунула их в карман халата.
А потом мы с Челси сидели в деревянном домике на детской площадке и пили холодное пиво. Почему-то не хотелось возвращаться домой, я больше не чувствовала свою квартиру крепостью. К тому же напоследок подстрекаемые Сабиной амбалы прошлись по комнатам и немного покуролесили – разбили все то, что можно было разбить, порвали то, что можно было порвать, сорвали с карнизов занавески, а Сабина еще и нарисовала на светлых обоях корявый эрегированный член.
Молчали.
Не знаю, о чем думала Челси, но моя голова представлялась мне высохшим аквариумом, в котором давно передохли все рыбы, даже самые неприхотливые. Полная пустота.
– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила через какое-то время Челси.
Я пожала плечами.
– Думаю, ты не можешь все это так оставить! – она пыталась поймать мой рассеянный взгляд. – Может быть, зря мы в милицию не пошли? Нет, ее, конечно, жалко, но нельзя же так распускаться!
– В милицию… – усмехнулась я. – Ты хотя бы понимаешь, кто они и кто мы? Да нас там на смех поднимут! И потом… Я чувствую себя виноватой… Ты даже не представляешь, как все это гадко.
– Но ты же ничего не знала! Даш, ты же никогда не согласилась бы участвовать во всем этом, если знала бы, ведь так?
Я посмотрела на нее – испуганные глаза широко распахнуты; ребенок, сущий ребенок.
Усмехнулась:
– Не знаю. Как вспомню тебя, какой ты была. Кажется, я на все была готова, лишь бы от тебя отделаться.
– Ну это ты сейчас так говоришь, – улыбнулась Челси. – Но знаю, что не стала бы… Слушай, а что если нам съездить ко всем этим женщинам?
– К каким? – удивилась я.
– Ну к тем, кому ты продала имплантаты. Вдруг кто-то из них вообще еще газету не читал.
– Им сообщат их хирурги… Наверное.
– Но тебе не кажется, что будет более правильно, если они узнают это от тебя? Ведь это тебе они доверились, ты дала им надежду.
– А теперь отниму, очень мило.
– Ну почему сразу отнимешь? Да, им придется сделать вторую операцию, зато они будут чувствовать себя в безопасности. Даш, ты же в последнее время столько общалась с людьми, ты стала как рентген – насквозь всех видишь! Ну неужели ты не подберешь правильных слов?
– Не знаю. А если каждая из них отреагирует, как Сабина? – усмехнулась я. – Надо бы заранее купить абонемент в трампункт. С другой стороны, у меня есть деньги.
– Какие деньги?
– Я же не все тратила… Есть счет в банке, кое-что дома лежит. Конечно, немного можно оставить себе, оплатить следующий год твоей школы, а там… Прорвемся как-нибудь.
