Даниэла Стил - Пять дней в Париже
Фрэнка рвало, он кашлял. Положив трубку, Питер встал рядом с ним на колени, развернул и попытался поддержать его, чтобы он не дышал испарениями собственной рвоты. Дыхание старика было затруднено, он был на грани потери сознания, но Питер все еще кипел от того, что услышал.
Он не думал, что старый Донован способен на такую злобу, которая может убить его самого. Что скажет Кэти, если он умрет? Этот вопрос не выходил у Питера из головы, пока он держал своего скрюченного судорогой тестя. Она будет обвинять в этом Питера, она будет считать, что это все из-за его жесткой позиции. Но она никогда не узнает о том, что только что услышал Питер, о тех непростительных вещах, которые Фрэнк бросил ему в лицо. И когда «скорая помощь» прибыла, он понял: что бы ни произошло потом, он все равно никогда не сможет простить старика и забыть услышанное. Это были не просто слова, сказанные в минуту ярости, – это были острые, чудовищные орудия, которые он в течение многих лет скрывал от него, чтобы в один прекрасный день использовать. Они были словно ядовитые стрелы, пронзившие его насквозь, и Питер знал, что никогда этого ему не простит.
Врачи принялись за дело, Питер встал и отошел в сторону. Его одежда была испачкана. Секретарша Фрэнка, рыдая, стояла в дверях. В коридоре уже собрались люди. В этот момент один из медиков взглянул на Питера и покачал головой. Его тесть только что перестал дышать. Из чемоданчика возник какой-то блестящий прибор, Фрэнку расстегнули рубашку, и в этот момент в кабинете появились пожарные7.
Все это напоминало какое-то сборище. Питер молча наблюдал за работой склонившихся над бездыханным телом Фрэнка медиков и думал о том, что он скажет Кэти. Он уже начал думать, что никакой надежды нет, когда один из врачей велел пожарным готовить носилки. Сердце Фрэнка снова забилось, хоть и нерегулярно, дыхание восстановилось. Фрэнк посмотрел на Питера замутненным взглядом через кислородную маску, и Питер коснулся его руки, когда старика проносили мимо. Питер велел секретарше позвонить его лечащему врачу. Фрэнка направили в главную городскую больницу, где его уже ожидала команда кардиологов. То, что он не умер, было настоящим чудом.
– Я приеду к нему, – сказал Питер врачам и ринулся в туалет, чтобы сообразить, что ему делать со своими штанами и пиджаком. В тумбочке у него лежала чистая рубашка, но этого явно было недостаточно. Следы рвоты остались даже на ботинках. Питер все еще был под впечатлением услышанного от своего тестя. Та энергия зла, которую тот так щедро выплюнул в Питера, чуть было не убила его самого. Через пять минут Питер выбежал из туалета в чистой рубашке, худо-бедно вычищенных брюках, свитере и чистых ботинках. Он прошел в свой кабинет, чтобы позвонить Кэти. К счастью, она была дома, хотя и собиралась вот-вот пойти по каким-то делам. Услышав в трубке ее голос, Питер поперхнулся. Он не знал, как ей об этом сказать.
– Кэти… я… я рад, что ты оказалась дома.
Что такое случилось? Он так странно вел себя с ней в последнее время, стал таким прилипчивым и унылым. Он постоянно смотрел телевизор, в основном Си-эн-эн. И потом это странное желание поехать с ней в отпуск…
– Что такое? – Кейт взглянула на часы. У нее была еще масса дел, связанных с завтрашним отъездом Майка в Принстон. Нужно было купить плед и новое постельное белье. Но голос мужа, необычно сдавленный, заставил ее насторожиться.
Да… Кэти, сейчас уже все в порядке, но твоему отцу стало плохо. – Кэти чуть было не задохнулась, когда это услышала. – У него был сердечный приступ на работе. – Питер не стал говорить ей, что он чуть не умер и что на несколько секунд его сердце остановилось. Врачи скажут ей об этом позже. – Его увезли в главную больницу, и я тоже туда сейчас еду. И ты приезжай. Он в не очень хорошем состоянии.
– Как он себя чувствует? – Кэти казалось, что пол уходит у нее из-под ног. Так оно, наверное, и было, и в какой-то момент Питер не смог удержаться и спросил себя, как бы она отреагировала, если бы речь шла о нем, а не об ее отце. Или Фрэнк прав? И он всего лишь игрушка, которая была куплена за большие деньги?
Я думаю, что все будет в порядке. В какой-то момент было плохо, но эти ребята из «скорой» оказались на высоте. Здесь были бригада реаниматоров и пожарные. – В это время у дверей офиса уже стоял полицейский, успокаивавший присутствующих и записывавший показания секретарши Фрэнка, хотя она и не знала точно, что произошло. На очереди был Питер, который, слушая свою жену, понял, что она плачет. – Ничего страшного, дорогая. Он поправится. Я просто думаю, что тебе нужно приехать к нему. – Вдруг он спросил себя, сможет ли она в таком состоянии вести машину. Автокатастрофа на шоссе от Гринвича до Нью-Йорка была совершенно ни к чему. – А где Майк? – Всхлипнув, Кэти ответила, что его нет дома. Жаль, а то он мог бы отвезти мать. У Пола были только ученические права, и он не владел машиной достаточно хорошо, чтобы самостоятельно доехать до города. – Может быть, ты попросишь кого-нибудь из соседей?
– Я поеду сама, – сквозь слезы проговорила она. – Что такое могло произойти? Вчера он был в полном порядке. У него всегда было такое хорошее здоровье.
Ему семьдесят лет, Кейт, и у него огромные нагрузки. Кейт перестала плакать, и голос ее стал суровым.
– Вы опять поссорились из-за этих слушаний? – Она знала, что у них была запланирована встреча по этому поводу.
– Да, мы обсуждали это. – Но не только это. Фрэнк сказал ему чудовищные вещи, но Питеру не хотелось передавать их Кэти. Слова ее отца были слишком болезненными для него, Питера, чтобы их повторять, в особенности в свете того, что произошло потом. Если Фрэнк умрет, его дочь не должна знать, что произошло между тестем и зятем.
– Наверное, это было не просто обсуждение, если у него случился сердечный приступ, – обвиняющим тоном сказала она, но Питер не хотел терять время на дурацкие телефонные разговоры.
– Я думаю, ты должна приехать. Поговорим обо всем позже. Он в кардиологической реанимации, – отрывисто сказал он, и Кэти снова начала плакать. Питер и подумать боялся о том, что она сядет за руль. – Я еду туда прямо сейчас, чтобы узнать, что происходит. Если что-нибудь изменится, я позвоню тебе в машину. Не забудь взять телефон.
– Конечно, – сказала она язвительно, вытирая нос. – А ты не забудь, что я тебе никогда не прощу, если ты сказал хоть слово, которое могло его расстроить!..
Когда Питер через двадцать минут прибыл в больницу, прежде поговорив с полицейскими, подписав несколько форм, оставленных врачами, и попав в бесконечную пробку на Ист-Ривер, Фрэнк уже ничего не воспринимал. Ему дали снотворное, и он уснул. За больным велся неусыпный надзор, лицо Фрэнка из багрового стало серым. Растрепанные волосы, следы рвоты на подбородке, голая грудь, покрытая проводками и датчиками… К телу Фрэнка было подсоединено несколько аппаратов, и во всем этом окружении он выглядел очень больным и гораздо более старым, чем час назад. Врач честно сказал Питеру, что Фрэнк еще не выбрался из этой переделки. Он перенес серьезный инфаркт, и не было никакой гарантии, что его сердце не выйдет из строя вновь. Все должно было решиться в ближайшие сутки. Глядя на него, было нетрудно в это поверить – гораздо легче, чем в то, что когда он два часа назад вошел в кабинет, то выглядел моложавым и полным сил.
