Маша Царева - Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте
Внутри оказалась диадема – слишком массивная, чтобы пытаться строить догадки о ее стоимости, но достаточно изящная, чтобы время от времени ее носить и не выглядеть при этом чудовищно вульгарной.
Яся ахнула и одним движением водрузила диадему на голову. Та благодарно запуталась в ее растрепанных волосах. Странный, наверное, у нее был вид – девушка в джинсах и мятоватой розовой майке с изображением плейбоевского зайчика и в бриллиантовой диадеме на голове.
А вот Полонскому нравилось.
– Красавица моя. – Он притянул ее к себе и поцеловал по-отечески в лоб.
– Куда едем? – Она запихнула диадему в сумочку, а упаковку вернула ему.
Яся знала, что Полонскому нравится, когда сквозь ее интеллигентность пробиваются манеры Пеппи Длинныйчулок. Она просекла это давно, когда замужество еще не входило в ее планы на ближайшее будущее, и периодически не без удовольствия ему подыгрывала. Наверное, таким образом Михаил поддерживал иллюзию собственной молодости: если, мол, в его женщине периодически просыпается сорванец, значит, и он сам не «Шиком» брит.
Она ожидала услышать в ответ: «В ресторан!» или: «В сауну», или на худой конец: «Ко мне домой!». Развлекаться в ее понимании этого слова Полонский не умел. Его досуг сводился к методичному пожиранию креветочных коктейлей или блинчиков с черной икрой (к которым солидный пузатый Михаил Марленович испытывал по-детски трогательную слабость). Их свидания строились по отлаженному графику: «Ужин – Секс – Просмотр ночного телефильма». Раньше это казалось ей пикантным, потому что не было обыденностью.
Но он неожиданно объявил:
– Хочу, чтобы ты расслабилась, и знаю одно замечательное для этого местечко. Это загородный клуб моего хорошего знакомого. Устроим спокойный уютный вечер, в сауну сходим, покушаем чего-нибудь вкусненького. Ты не против?
– Если бы ты знал, как я долго об этом мечтала, – искренне призналась Яся.
* * *Нет более верного способа разбудить в человеке психопата, чем с виноватой улыбкой сказать: «Только ты не нервничай!» Ярослава считала, что людей, которые начинают оправдываться этой фразой, стоит отправлять на исправительные работы минимум на тридцать суток.
– Только ты не нервничай, – сказал ей Полонский, стоило ей открыть глаза и присесть на кровати, пальцами расчесывая спутавшиеся за ночь волосы.
Еще одна ремарка: особенного порицания заслуживают те, кто обрушивает вышеупомянутую фразу на едва проснувшегося человека.
– Свадьба отменяется? – оживилась Ярослава.
– Что ты, не переживай, – улыбнулся Михаил Марленович, и вот тогда она и начала переживать по-настоящему.
– Что случилось? С кем-то из моих подруг? Кто-то звонил? – Остатки сна как рукой сняло.
– Просто я так виноват перед тобой. Хотелось провести вместе все выходные, но вместо этого… Сейчас ко мне приедут деловые партнеры, это очень важно и срочно. Мы пойдем в конференц-зал. Но они будут с женами, так что вы все вместе можете погулять и расслабиться.
– Да? – разочарованно протянула она.
Впечатления от вчерашнего концентрированного уюта были слишком сильными. Ярослава, конечно, не рассчитывала на такое всерьез, но в глубине души ей хотелось бы, чтобы ее жизнь была похожа на шерстяной клубок, который неторопливо разматывают руки опрятной пенсионерки. Полонский мог бы гарантировать ей эту безмятежность. С таким супругом она была бы счастливой и сонной, как свернувшийся в комочек зародыш.
Не успела она почистить зубы и втиснуться в джинсы, как прибыли деловые партнеры Полонского – два мужичонки весьма скользкого вида. У обоих бегающий взгляд, залысины, кожаные пиджаки, тянущие не на одну тысячу долларов, и автомобили с мигалками.
Один представился Гариком, другой – Жориком, и она тотчас же забыла, кто есть кто. Оба удивленно и пристально на нее уставились, когда Полонский представил ее как невесту. Для официальной женщины бизнесмена такого калибра она выглядела странновато: ни яркой красоты, ни отточенного шика, ни известности в конце концов. К тому же слишком молода.
– Наши жены собираются в сауну, – наконец сказал Гарик (или это был Жорик?), – можете к ним присоединиться.
– Спасибо. – Ярославе вовсе не хотелось начинать свое утро с ударной дозы сухого горячего пара, да еще и в обществе незнакомых теток, но отказаться было бы невежливо.
Полонский одарил ее ободряющей улыбкой. Яся наскоро причесалась, неизвестно зачем подкрасила губы, надела ветровку, вышла из номера и спустилась вниз.
Жены Гарика и Жорика были предупреждены о том, что к ним присоединится новоявленная невеста Полонского, и ждали ее в вестибюле. По тому, как жадно они вытянули в ее сторону шеи, она поняла, что им до смерти интересно узнать, на кого же променяли Оксану Дробашенко, – и судя по всему, они были разочарованы.
Им обеим было уже лет под сорок. Но было сразу видно, что большую часть умственных и физических усилий они бросили на сохранение пристойной внешней формы. Одна из них (она назвалась Анной) была высокой сухощавой брюнеткой с ярким розовым румянцем и татуированным орнаментом на щиколотке. Другая («Лиза», – без улыбки сказала она, по-мужски крепко пожимая Ясину руку) – пепельной блондинкой с роскошными длинными волосами до попы, мулаточным загаром и довольно резкими морщинами. Обе были одеты так, словно собирались не на загородную прогулку в пансионат, а на прием к британской королеве. На Анне было светлое платье в стиле Мерилин Монро с плиссированной юбкой чуть ниже колена (надо сказать, что в таком наряде она выглядела еще более плоскогрудой, чем была на самом деле). Лиза нарядилась в белые джинсы, туго обтягивающие ее костлявые бедра и красную рубашку, узлом завязанную на впалом загорелом животе. Они обе могли бы сойти за манекенщиц, если бы только приставить к их худым телам другие, более молодые лица.
– Ну что, попаримся, девочки? – сказала Анна. – Ярослава, вы здесь часто бываете?
– В первый раз. А вы?
– О да, – Лиза, прищурившись, посмотрела на ее кроссовки, – а я не знала, что спортивная обувь снова в моде… Знаете, это любимый пансионат наших мужей. И Михаила Марленовича. Он часто был здесь с…
– Лиза! – укоризненно перебила ее Анна.
– Да знаю я, с Оксаной, – улыбнулась Ярослава. Лизино желание ее задеть Ясю рассмешило.
– А вы знакомы с Оксаной? – как ни в чем не бывало продолжила Лиза.
– Шапочно, – Яся вспомнила перекошенное лицо Дробашенко, которая почти весь день пасла ее у подъезда, и все ради жалкой попытки отвоевать свое.
– Замечательная девочка, – с деланым сожалением вздохнула Лиза, – такая молодая и такая талантливая. Ей всего тридцать четыре, а у нее уже своя галерея, и весьма успешная.
