Разводимся! Моя на тридцать дней (СИ) - Лесневская Вероника
При мысли о ней я невольно улыбаюсь. За ночь соскучился дико, да и жена измучилась в ожидании непутевого мужа.
Из-за меня ей пришлось понервничать, поэтому я спешу ее успокоить. Набираю номер, но в ответ доносятся холодные гудки. Она наверняка уснула под утро. Пусть отдохнет.
Опомнившись, быстро отключаюсь, чтобы не тревожить ее. Стоит мне занять водительское кресло и завести двигатель, как телефон требовательно вибрирует.
- Да, Ксюша, я уже… - выпаливаю, как только снимаю трубку. Отвечаю незамедлительно, даже не взглянув на дисплей.
- Я, конечно, не Ксюша, но если будешь всю жизнь кормить меня деликатесами из своего ресторана, я обещаю подумать, - вместо нежного щебета жены звучит ехидный голос Воскресенского. – Хотя у тебя здесь то ложные трюфели, то диверсии, то шпионы с глубоким декольте. Нет, не обессудь, но я отказываюсь, - смеется, заходясь хриплым кашлем.
- Доброе утро, Костя, ты в ресторане? – устало бубню, откидываясь на спинку кресла. Расфокусированным взглядом кружу по территории больницы, убрав руку с панели передач.
- Заехал на минуту, но в целом мои ребята сами справляются на отлично, - отчитывается юрист. - Проводят проверку тихо-мирно. Нашли кое-что интересное, пообщались с поставщиком. Однако вопрос остается открытым: как нам быть дальше? Ты же не хочешь давать делу ход…
- Если всплывет информация об отравлении в ресторане, это станет ударом по моей репутации, возможно, смертельным, - обреченно качаю головой, с силой сжав пальцами переносицу. - Я не могу так рисковать, поэтому и обратился к тебе.
- Понимаю. Тем не менее, с Михайловым надо что-то делать. Он тебе спокойно жить и развиваться не даст.
- Он помешался на слепой мести, - выплевываю нервно и яростно. - Неужели участок, честно и законно доставшийся мне под ресторан, стоит человеческих жизней, которые могла унести диверсия с трюфелями?
- Далеко не все мыслят так, как ты, Матвей, - вздыхает и делает паузу. У меня же не осталось ни чувств, ни эмоций. Я борюсь со сном в ожидании, пока Костя все расскажет. – Кстати, я нашел Светлану, твоего бывшего администратора. Припугнул ее, блефовал при этом, конечно, зато она повелась и приехала ко мне на беседу, - усмехается, довольный собой. - Явка с повинной.
- И что она рассказала? – резко выпрямляюсь. Слова Кости бодрят похлеще нашатыря.
- Тебе не понравится…
- Не тяни, пожалуйста, я сижу в машине под инфекционкой, - рявкаю обреченно. - Мне хреново, хочется домой и уж точно не до интриг. Говори, что выяснил?
- Хм, ладно. Светлана выдала своего «подельника», если можно так назвать того, кто слил ей информацию о твоей личной жизни, в том числе и пикантные подробности, - намекает на шрам. – В общем, теперь я знаю имя того, кто довел вас с Оксаной до развода.
- Та-ак, - тяну насторожено. - Ну! И кто это?
- Нина Евгеньевна Васильева, - чуть ли не по слогам чеканит он, а я машинально качаю головой. Отрицательно. Не хочу верить. - Твоя мать, Матвей.
- Есть вариант, что Света врет? – цепляюсь за любую версию, кроме озвученной. Это слишком. Невозможно так сильно ненавидеть нас с Ксюшей.
- Детектором лжи я ее не проверял, но… - аккуратно отвечает Воскресенский, однако по его тону понимаю, что он ни капли не сомневается. - Светлана утверждает, что они с Ниной Евгеньевной познакомились в твоем ресторане. Слово за слово, быстро нашли общий язык. Администратор наплела ей, что давно тайно в тебя влюблена и мечтает нарожать тебе ораву детишек, а ты непреклонен. К тому моменту Светлана уже вовсю терроризировала Ксюшу сообщениями и подставами, но твоя жена держалась стойко. Остро не хватало деталей, чтобы добить ее. Так что Нина Евгеньевна подвернулась ей как нельзя кстати. После долгой задушевной беседы твоя мать сдалась, начала жаловаться Свете на невестку и по глупости помогла ей затравить Оксану эсэмэсками. Момент со шрамом был указан с ее подачи.
- Что ж, спасибо за плохие новости.
- Извини, я предупреждал, что тебе не понравится, - виновато произносит и тут же переключается. - Вернемся к Михайлову. Светлана отказалась свидетельствовать против отца своего будущего ребенка, и заставить я ее никак не могу.
- Хрен с ним, - выдыхаю себе под нос. Часть меня отмирает окончательно. Предательство простить сложно, особенно, когда оно исходит от самого близкого человека. Я даже урода Михайлова понять могу, но не маму.
- Предлагаю надавить на Артура через его отца. Как оказалось, у меня есть с ним общие знакомые, - важно вещает юрист, с азартом и воодушевлением, а я почти его не слушаю. Погружаюсь в вакуум. Предложение Кости звучит на фоне, пока я варюсь в собственной боли. - Я убежден, что старший Михайлов не в курсе последних проделок сына. Он, конечно, тоже с конкурентами жесткую войну ведет, но никогда не подставляется так глупо. Покажем ему доказательства, пригрозим подать на отпрыска в суд, если он сам его не угомонит. Следующим этапом я направлю парочку проверок на рестораны Артура, чтобы ему было чем заняться. По крайней мере, это даст тебе время встать на ноги и убедит Михайловых, что ты настроен серьезно.
- Делай все, что считаешь нужным, Константин, - машинально даю ему отмашку. – Спасибо.
Добираюсь домой на автопилоте, чудом не угодив в аварию. Не замечаю, как пролетает время в пути. Все мысли сосредоточены на Ксюше. Кроме нее, у меня больше никого не осталось. Моя настоящая и единственная семья.
Припарковавшись во дворе, быстро направляюсь к дому. Дверь открывается – и жена выходит ко мне навстречу. Ждала? Почувствовала?
Любимая…
Слабая улыбка слегка трогает губы, но тут же слетает с лица, когда я понимаю, что Ксюша в доме не одна. Кутается в спортивную кофту, хмурится и нервничает, взволнованно озирается, замечает меня. Выдыхает с облегчением.
- …глупейшую ошибку мой сын совершил, - долетает до меня обрывок фразы, и я четко знаю, кому она принадлежит.
За спиной Ксюши возится моя мать, не обращая на меня внимания. Окончательно слетаю с тормозов, когда вижу слезы на бледном лице жены. В груди бушует ураган, измученный мозг взрывается.
- Мэт? – глаза-карамельки округляются и поблескивают, с ресниц срываются капли, падая на лишенные румянца щеки и стекая к обескровленным губам. Моя девочка на грани обморока. – Ты как?
Подлетаю к жене, забыв о болезни и усталости. За Ксюшу и нашего малыша готов загрызть каждого, даже родную мать. В голове крутится одна цель: защитить!
Грубые, жестокие, но вполне справедливые слова вылетают из горла:
- Убирайся из нашего дома.
* * *
Мама даже не реагирует, зато хмурится моя хронически недоверчивая жена. Удивительно, как раздуто чувство собственной непогрешимости и безнаказанности у первой и насколько сомневается во мне вторая.
Обреченно вздохнув, притягиваю к себе растерянную Ксюшу, плотнее запахиваю на ней кофту, медленно сканирую мрачным взглядом продрогшую фигурку. Противная осенняя морось срывается с неба и барабанит по голове, и я судорожно треплю свои влажные волосы. Недовольно цыкнув, бережно смахиваю мелкие капли с Ксюшиной макушки, пальцами убираю со щек то ли дождинки, то ли слезы.
- Малыш, в дом зайди. Чего ты выскочила неодетая на улицу? – отчитываю супругу, как маленькую. Наклоняюсь, чмокаю ее в холодный, покрасневший носик, а затем тихо шепчу на ухо: - Решила Сашеньку заморозить? – улыбнувшись, опускаю ладонь на ее животик, но тут же возвращаю себе серьезный вид.
Срываю с себя куртку и накидываю жене на плечи. Сжав губы, молча застегиваю. Она не мешает. Впивается в меня внимательным, немного шокированным, но при этом влюбленным взглядом - и не двигается. Покорно ждет, пока я растираю хрупкие плечи и согреваю ее.
- Нет, я… - виновато кусает губы и лепечет в свое оправдание: – Я Нину Евгеньевну провожала.
Вмиг ожесточаюсь, вспомнив о присутствии матери. Моя наивная Ксюша не подозревает, какую змею впустила в дом. Впрочем, разве она могла иначе? Столько лет терпит издевки свекрови и нелестные отзывы о себе. При этом ни слова плохого о ней не говорит. Не жалуется мне, чтобы не расстраивать и не провоцировать ссору. Забывает о гордости, лишь бы сохранить семью. А я слепой и глухой идиот!