Обручимся? Влюблен без памяти - Вероника Лесневская
Проверяю, как низко Арс готов опустить меня и есть ли предел его испорченности. Но он лишь тяжело вздыхает, а потом с налетом вины произносит:
- За все…
Опускает руку в шкафчик, где спрятал таблетницу, высыпает горсть на ладонь и закидывает себе в рот, не запивая.
Странный тип. Я так и не разгадала его.
Молча разворачиваюсь, чтобы уйти. В пару шагов оказываюсь у двери, поворачиваю защелку, хватаюсь ладонью за ручку – и замираю на мгновение. Дежавю накатывает, как цунами. Ситуация до боли напоминает нашу первую встречу с Высоцким, когда он устроил мне проверку, а я провоцировала его увольнением.… Только сейчас Арс не будет меня останавливать, а я не вернусь.
– Мстислава, - зовет он меня вдруг полным именем, отчего мороз прокатывается по коже. Не озираясь, слушаю, что он скажет. – Поверь, тебе не нужны дети от меня. Делай аборт и возвращайся к своему неверному жениху. Теперь вы квиты.
Прямо, насмешливо и жестко. Без оглядки на чужие чувства. Это его привычный стиль общения. Ничего не изменилось. И правда, помутнение рассудка.
В сердцах хлопаю дверью.
Секретарша в приемной подскакивает с места, спрашивает что-то, суетится, а я не воспринимаю ее, словно она за стеклом. На автопилоте беру лист бумаги, пишу заявление на увольнение. Почерк кривой, буквы плывут от слез. С трудом ставлю дату и подпись.
Надо было сделать это в первый же день.
- Кристина Игоревна, завтра передайте это Арсению Геннадьевичу вместе с документами на подпись, - важно произношу, вкладывая свое заявление в общую папку.
И ухожу. Совсем. Навсегда.
Куда? Понятия не имею…
Мой четко выверенный план на жизнь рассыпался, как карточный домик, когда я впустила в неё не того мужчину. Теперь не осталось ничего: ни работы, ни семьи, ни будущего. Только ребёнок… которого я все равно сохраню...
Глава 31
Арсений
- Скажи, ку-куш-ка, про-пой!
Хрипло ору в телефон вместо того, чтобы поднять трубку. С дисплея на меня смотрит хитрая физиономия Ирэн. Прямо в душу, тварь.
Понимаю, что она не виновата. Наоборот, оказывает мне первую неотложную помощь… И вторую, и дальше по счету, на сколько у меня хватит денег.… И так уже пятый год.
Она лучший мозгоправ в городе, гарантирующий результат и, главное, анонимность. Правда, баба при этом премерзкая. С Ирэн связаны худшие ассоциации, ведь она напоминает мне о моей темной стороне.
Показываю ей средний палец – и опускаю телефон на край стола, используя его вместо подставки под бокал. Тянусь за тоскливо булькающим Джеком Дэниелсом и, откупорив бутылку, щедро наливаю себе до самых краев. Рука дрожит, как у алкаша со стажем, жидкий янтарь расплескивается в разные стороны, капли падают на фотографию Ирэн – заливают ей очки, собираются лужицей на лбу, образуя мишень.
- Камнем лежать.… Тьфу, ля!
Я неуклюже дергаю рукой – и смахиваю бокал вместе с телефоном на пол. Посуда вдребезги, а эта не убиваемая дрянь продолжает трезвонить.
- Или гореть звездой, - откидываюсь на спинку дивана, раскинув руки. - Звез-дой.
Хреново ли мне? Нет.
Никак.
Пусто внутри.
Наконец, сигнал обрывается. В гробовой тишине я запрокидываю голову и впиваюсь стеклянным взглядом в потолок. Не моргаю. Потому что стоит лишь закрыть глаза, как в сознании всплывает моя строгая финансистка.
- Бу-улочка, - ухмыляюсь на автопилоте и тут же даю себе пощечину.
Схватив бутылку, пью прямо из горла. Глотку обжигает, в груди печет, а я дальше заливаю в себя горючее, не чувствуя вкуса. Надеюсь, оно расплавит мне мозги, но… в раскалывающуюся пополам голову продолжают лезть непрошеные мысли.
Зажмуриваюсь до боли и прострелов в висках. Перед глазами стоит образ Славы – не сотрешь. С каждым глотком становится все четче, будто материализуется. В ушах шелестит ее неуверенный, но полный надежды шепот: «Может быть, у нас получится»…
- Ты же умная девка, Мстислава Владимировна, а такая… дура! – на эмоциях выпаливаю вслух. - Нашла, с кем связаться! Я бы тебе всю жизнь испортил.
«Ты и так уже нагадил ей под дверь и в душу», - подзуживает гадкий внутренний голос.
Доигрался?
Проиграл…
В сердцах замахиваюсь и запускаю бутылку в стену, но она не разбивается, а рикошетит и улетает в угол. Обои и ковер в мокрых пятнах, да и чёрт с ними! Стол из натурального дерева покрыт разводами, на одиноком сухом островке – кулон и колечко, которые вернула мне Слава. Справку с подтверждением беременности она тоже не забрала. Забыла.… или специально оставила мне на память, чтобы успел передумать...
Подцепляю пальцами смятый клочок бумаги. Разворачиваю. Ещё раз просматриваю текст, который уже выучил наизусть.
Губы плывут в предательской улыбке, но следом сжимаются в прямую линию.
Какой ты, на хрен, отец, Высоцкий? Оставь эту прерогативу адекватному младшему брату, а сам пей свои таблетки!
«Мальчик или девочка?» - проносится в мыслях. И представляется голубоглазая кроха с белыми кудряшками. Вся в маму.
Отмахиваюсь.
Что дальше? Какое будущее ждет Славу со мной? Ей придется и с ребенком сидеть, и со мной возиться, терпеть мои перепады настроения, водить меня по специалистам, а время от времени снимать меня с чужих баб, потому что верным однолюбом я не буду. Не смогу.
Нет, все правильно. Пусть рожает от нормального мужика, а не бракованного.
«И это всё?» - звучит на повторе.
Всё.…
- Что, Ирэн? – раздраженно отвечаю на ее очередной звонок
- Арс-сений, ты должен был приехать ко мне на сеанс, но пропустил встречу, - гипнотическим тоном произносит она, отчего возникает желание разбить телефон.
В идеале, Ирэн и ее препараты призваны успокоить меня и направить мою энергию в мирное русло, а на деле действуют противоположным образом. Хочется убивать. И первая в списке – мой психотерапевт. Придушил бы. Мне было лучше, когда я на время забыл и о ней, и о своей болезни.
У меня была моя Булочка. Она усмиряла меня, следила за моим графиком, напоминала о встречах и совещаниях. С ней я был как дрессированный, и мне все нравилось. Особенно снимать стресс ночами напролет. Определенно вкуснее таблеток. Секс для меня и раньше был самым действенным способом сбросить напряжение, но со Славой… все иначе – острее, ярче, глубже. Она подсадила меня на себя, как Ирэн на свои препараты.
Это не могло продолжаться вечно. На хрена нормальной, здоровой, умной и до одури красивой женщине такая обуза по жизни?
- Хм, - горько
