Сливово-лиловый - Клер Скотт
Вибрация внутри прекращается, и Роберт снимает повязку с моих глаз. Я промаргиваюсь в его тускло освещенной спальне и вижу, что он стоит справа рядом со мной, обнаженный, и улыбается мне свысока. Я все еще лежу, расставив ноги, со свешенной с края кровати головой.
— Быстро из кровати, с другой стороны. На четвереньки.
Я со стоном пытаюсь встать с постели, тихо вскрикиваю, когда тяжесть болтающихся взад-вперед грузиков натягивает мои соски.
— Иди сюда, — приказывает он, и я ползу вокруг кровати, элегантно, грациозно, и стону от похоти и боли. Я чувствую пробку при каждом движении, а когда смотрю вниз, вижу, как на моей груди болтается груз. Я помню, как мне было стыдно, когда я впервые в жизни поползла перед мужчиной, и насколько этот позор возбудил меня. Потому что это было запрещено, потому что женщина подобного не делает. Никогда. Стыд стал еще сильнее, когда я, оснащенная плагом и зажимами для сосков, дрожа от возбуждения, опускалась на колени перед Мареком и целовала его ноги. Этого хочет Роберт? Я чувствую его взгляд на себе, голодный и напряженный, он устремлен на мою задницу, из которой болтается шланг анальной пробки, бьющий меня по бедру при каждом движении. Когда подползаю к Роберту, я без напоминания сажусь на голени и складываю руки за спиной. Я держу голову смиренно опущенной, тайно надеясь на похвалу, и зная, что не получу ее — он не использовал меня, чтобы удовлетворить себя, он сам довел себя до оргазма.
— Аллегра, — тихо говорит он, — посмотри на меня.
Я поднимаю голову, смотрю ему в глаза и вижу в них любовь, уважение, которое он испытывает ко мне за то, что я ползла перед ним.
— Тебе чего-то не хватает, верно?
Я киваю.
— Да, Роберт.
— И чего же?
— Мне не было позволено принять твою сперму.
— А ты бы этого хотела?
— Да.
— Это награда, верно?
— Да, это так. Я чувствую себя хорошо, когда ты меня используешь для своего удовлетворения.
— А если я делаю это сам, ты чувствуешь себя плохо?
— Да, Роберт. Извини, если… если я не смогла тебя удовлетворить.
Роберт не соглашается и усмехается.
— Награда не унизительна, не так ли?
— Нет.
— Посмотрим, смогу ли я это изменить… — Он улыбается, и я вопросительно приподнимаю брови.
Роберт протягивает руку назад и берет плоскую черную фарфоровую миску. Он наклоняется и ставит ее между ног. В миске — его сперма.
— Вылизать, — говорит он своим жестким строгим тоном, и я наклоняюсь вперед. Жду, пока грузки не перестанут колебаться, делаю глубокий вдох и засовываю язык в миску, вылизывая его сок как можно лучше. Роберт резко снимает зажим с левого соска, и сквозь него проходит острая боль. Пульсирующая, мучительная. Я кричу. Это так больно! В течение первых двух ужасных секунд все мое тело сводит спазмом, затем я расслабляюсь и сосредотачиваюсь на своем дыхании. Яйцо во мне снова начинает вибрировать, и, словно сквозь туман, я слышу голос Роберта:
— Аллегра. У тебя есть задание.
Я снова посвящаю себя миске, вылизываю сперму и готовлюсь к боли, которая угрожает мне, когда Роберт удалит правый зажим. Кроме того, унижение и стыд прожигают дыру в моей открытой нараспашку душе. Боль, яйцо, все противоречивые ощущения и вкус Роберта на языке вызывают слезы на моих глазах. Я так близка к действительно сильному оргазму, что не могу даже открыть глаза. Все во мне сосредоточено на моем центре, на вибрирующем яйце, на боли, которая заставляет меня практически течь от вожделения. Когда он рывком сдергивает второй зажим, я снова кричу и не сдерживаю рыданий, вылизывая миску до последней капли. Оргазм, как ураган, пронзает мое тело. Я с трудом выпрямляюсь, чувствуя бесконечную слабость, и протягиваю ему чашу, как подношение жрицы божеству.
— Хорошая девочка, — хвалит он, и вибрация во мне затихает. — Ложись на кровать, Аллегра, на живот.
Через несколько секунд меня освобождают от пробки и яйца, и Роберт притягивает меня к себе, укрывая. Он хвалит меня, ласкает и целует, пока я медленно успокаиваюсь, рассортировав по местам хаос внутри меня, и благополучно приземляюсь после захватывающего дух взлета. Туда, где мое место. К ногам мужчины, который ценит мою преданность.
— Я знал, что тебе понравится… — улыбается он и кончиками пальцев нежно скользит по моей руке. Роберт с любовью посвящает себя моей груди, сосет гиперчувствительные соски и поглаживает меня, пока я совершенно не успокаиваюсь, пока не лежу совершенно расслабленная и совершенно безвольная рядом с ним.
Когда он вскоре входит в меня, берет меня и на этот раз дает мне свою сперму, я знаю, что не пожалею ни секунды о том, что переехала сюда.
* * *
На следующий день я лежу с Робертом на диване, мы делимся субботней газетой и пьем кофе. Все тихо и спокойно, как вдруг раздается дверной звонок. Роберт вопросительно смотрит на меня, и я качаю головой. Я никого не ожидаю.
Через несколько секунд в гостиную вваливается Сара, изможденно прислоняется к дверному проему и слегка поднимает руку.
— Привет, — бормочет она.
— Привет, Сара, — отвечаю я. Она выглядит бледной и невыспавшейся, с глубокими темными кругами под глазами, не накрашенная и не расчесанная.
— Я в бегах. Можно мне кофе?
— Конечно, — говорит Роберт и приносит ей чашку из кухни. — От кого ты убегаешь, Сара?
— От кого же еще? От Фрэнка, конечно. Ох, этот чувак… Я убью его.
— Что случилось? — дружелюбно спрашивает Роберт и ухмыляется мне. Могу себе представить, что произошло, и мне жаль ее. Она получила суровый урок.
— Он выбросил меня из постели в десять часов и заставил ползти по квартире. Я думала, мой череп лопнет. Но он не желал замолчать или оставить меня в покое. Я подумала: сделай, что он хочет, и он отвяжется, но нет! Он потребовал первоклассный минет. Аллегра, ты когда-нибудь отсасывала с сильной головной болью и жутким похмельем?
Я качаю головой и делаю жалостливую гримасу.
— Он ничего не
