Даниэла Стил - Крылья
— Ты это о чем?!
— Вчера в Чикаго я увидел фотографию в газете. Вы неплохо смотритесь вместе.
В голосе Ника прозвучало нечто такое, чего Кэсси до сих пор никогда не слышала, и ей это не понравилось.
— Я работаю на него, если ты об этом забыл. Он пригласил меня пообедать. Вот и все. Я его интересую не больше, чем любой из инженеров. Так что прекрати болтать глупости, Ник.
— Боюсь, ты слишком наивна. И платье на фотографии совсем не выглядит рабочей одеждой.
Он злился, он ревновал, он сожалел о том, что отец позволил ей работать на Уильямса. Эти испытательные полеты слишком опасны. Но сейчас его больше беспокоили не полеты, а то, как смотрел на нее Уильямс на той фотографии.
— Ник, это был деловой обед, ничего больше. И с его стороны это всего лишь простая любезность. Боюсь, я ему дико наскучила за этот вечер. А что касается платья… Хочешь верь, хочешь нет, но это действительно моя рабочая одежда. Все платья покупает для меня компаньонка. Каждый вечер меня заставляют выезжать на светские приемы, словно дрессированную собачку, показываться в обществе и позировать для фоторепортеров. Это называется «связи с общественностью».
— Что-то не очень похоже на работу. Тем более на пилотаж.
Ника снедало раздражение, вызванное тоской. Он не видел Кэсси уже больше месяца. Он до боли тосковал по ней. До сих пор у нее так и не нашлось времени приехать домой. Ник сам поражался тому, как сильно по ней скучает. Как будто он лишился части собственного тела. Или потерял лучшего друга.
И то, что Уильямс пригласил ее обедать, ему совсем не понравилось.
— Мы обо всем поговорим, когда ты приедешь. — Кэсси произнесла это спокойно, и голос ее звучал по-взрослому, не так, как дома.
Она уже изменилась, сама того не заметив. Помимо всего прочего, она приобрела светский лоск. Месяц жизни в большом городе, да еще таком, как Лос-Анджелес, не прошел даром.
— Сколько ты сможешь пробыть здесь?
— До шести часов. Я должен еще заехать за обратной почтой.
Кэсси ощутила острое разочарование, еще и потому, что теперь у нее не будет уважительной причины отказаться от посещения благотворительного бала в пользу больных детским параличом.
— Ну ладно, постараемся извлечь из этого все возможное.
Только приезжай пораньше.
— Как только смогу, девочка. Я ведь летаю не на таких чудо-машинах, как ты.
— Тебе они и не нужны. При твоем мастерстве ты мог бы летать хоть на ящиках из-под яиц и делал бы это лучше, чем многие здешние пилоты.
Ник немного смягчился.
— Ну-ну, не надо так безудержно льстить старику. До завтра.
Кэсси едва дождалась встречи. Встала, как обычно, в половине четвертого. Ожидание той минуты, когда Ник позвонил в дверь — в четверть восьмого, — показалось ей бесконечным. Она сбежала по лестнице и кинулась Нику на шею так стремительно, что едва не сбила его с ног. Она даже сама не сознавала, до какой степени соскучилась по нему, по их доверительным беседам, по всему, что их связывало.
Ник стоял, потрясенный ее красотой и силой ее чувства.
— Постой.., погоди немного.., дай же человеку опомниться. Ты меня сейчас задушишь. Все нормально, Кэсс… Все хорошо.
Она целовала его, обнимала. Она вела себя как потерянный ребенок, наконец-то нашедший родителей. В глазах ее стояли слезы. Она прижалась к нему и замерла. Ник обхватил девушку так крепко, словно не собирался больше отпускать ее от себя. Господи, как же она хороша! И как невыносимо приятно держать ее в объятиях. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отпустить Кэсси. Он чуть отступил назад, любуясь ею.
— Вот это да… Ты просто картинка!
Он заметил ее новую прическу и косметику. В бежевых брючках и белом свитере она поразительно напоминала знаменитых кинозвезд — Хепберн или, может быть, Хейуорт.
— По твоему виду не скажешь, что ты уж очень здесь страдала, — поддразнил он ее. — И ты еще смеешь говорить о тяготах и лишениях, — добавил он, оглядываясь вокруг.
Кэсси просияла:
— Здесь хорошо, правда?
Она повела его показывать квартиру, которая произвела на Ника такое впечатление, что ему пришлось напомнить себе: перед ним та самая девочка, которую он знает с младенчества.
Не какая-нибудь незнакомая кинозвезда, нет, это дочь Пэта О'Мэлли.
— Похоже, удача действительно тебе улыбнулась, Кэсс. — Он произнес это вполне искренне, напомнив себе, что она все это заслужила. Она и должна жить вот так. И тем не менее его многое беспокоило. — С тобой здесь хорошо обращаются?
— Они все для меня делают. Покупают одежду, готовят еду, убирают. У меня есть горничная, чудесная женщина, ее зовут Лавиния. И еще есть компаньонка и наставница, Нэнси, которая покупает для меня одежду и все организует. Ну, знаешь.., всякие вечеринки и приемы, которые я должна посещать… Она выбирает сопровождающих.., планирует, с кем и когда я должна встретиться.
— Сопровождающих?! Что ты имеешь в виду? Они подбирают для тебя мужчин?!
Он выглядел встревоженным, едва ли не испуганным. Кэсси в это время подавала ему завтрак и жарила яичницу.
— Да, вроде того. Но это совсем не… Некоторые из них… я хочу сказать.., не любят женщин.., ну ты знаешь… Но они друзья Нэнси, по крайней мере она их знает. Иногда это актеры, которым нужно, чтобы их видели в обществе. И мы.., я… мы ходим с ними на вечера или приемы.., и нас там фотографируют. — Кэсси смущалась, она не знала, как обрисовать ему то, что ей самой нравилось меньше всего. Правда, после объяснений Десмонда она пыталась с этим смириться. — Мне и самой это не нравится, но для Десмонда это очень важно.
— Для Десмонда?!
Ник в это время ел яичницу, которая казалась ему восхитительно приготовленной. Однако при упоминании имени Уильямса таким фамильярным тоном он замер.
— Он считает, что в бизнесе самое важное — это отношения с прессой, вообще с публикой.
— Вот как? А пилотаж? Это для него совсем не важно? Ты хоть когда-нибудь этим занимаешься?
— Да будет тебе, Ник. Ты же знаешь, я должна делать то, что от меня требуют. Посмотри на все это. — Она обвела рукой просторную современную кухню, указала в сторону комнат. — Посмотри, как я живу. Если они хотят, чтобы я выезжала в свет и позировала фотографам, пусть так и будет. Подумаешь, какая ерунда Я считаю, что я им обязана.
— Все это сущая чепуха! Ты приехала сюда не для того, чтобы работать моделью, Кэсс. Единственное, что ты обязана для них делать, — это рисковать собственной жизнью, испытывая их самолеты, и бить все рекорды. Только это и больше ничего. Все остальное — на твое усмотрение. По крайней мере так должно быть. Ты же не собственность Десмонда! Или, может быть, я ошибаюсь?
