Твой личный враг - Настя Орлова
– Устал? – спрашиваю осторожно.
– Не представляешь как, – отвечает он глухо.
С минуту мы сидим в молчании, потом папа поворачивает ко мне голову и спрашивает:
– Как твои дела, Мира? Давно нам не удавалось поговорить по душам.
Мне хочется истерически рассмеяться. Поговорить по душам. Это именно то, чего я хотела долгие две недели. Но сейчас я смотрю на свои пальцы, сжимающие телефон, и думаю о статье, о фотографиях, о том, что в этот самый момент Даниил, возможно, рядом с Верой, и понимаю, что сегодня ничего не расскажу папе. И может быть, даже хорошо, что ничего не рассказала раньше.
– У меня все хорошо, пап, – говорю тихо, избегая его взгляда. – И с учебой все отлично.
– А с Сашей? – внезапно спрашивает он. – С ним общаешься?
– Нет, пап. С ним не общаюсь.
– Ты знаешь, он звонил мне пару дней назад, – папа протягивает руку и гладит меня по волосам. – Спрашивал про тебя. Встречаешься ли ты с кем-нибудь.
– Зачем он тебе звонил? – недоуменно восклицаю я.
– Он хороший парень, Мира, – говорит папа с нескрываемой симпатией в голосе. – Забыть тебя не может, а давить не хочет. Надеется, что ты к нему сама вернешься. Может, вам стоит встретиться, поговорить, решить все свои разногласия? Я же вижу, что эти месяцы после поездки ты тоже неспокойна.
Я отрицательно качаю головой и опускаю глаза. О папа, если бы ты только знал о причине моего беспокойства…
– К Саше я точно не вернусь, – говорю твердо, чтобы папа даже не думал питать иллюзии на наш счет. – Не после того, что было.
– А что же было? – цепляется он за неосторожно оброненную фразу.
– Я, пап, другого человека люблю, – признаюсь я, в волнении сжимая и разжимая пальцы.
– И кто этот человек?
– Это не имеет значения, – говорю с грустной улыбкой. – Там все слишком запутанно и рискованно.
– Эх, малышка, – папа вздыхает и прижимает меня к себе. – Но ведь любовь – это всегда риск. И чем сильнее любовь, тем больше риск. Но, честно, по опыту отношений с твоей мамой могу сказать, что эта игра стоит свеч.
Ниже опускаю голову, чтобы скрыть непрошеные слезы. Сама не ожидала, что от искренних слов папы так заноет душа.
Удобнее устраиваю голову у него на плече, наслаждаясь этой внезапной близостью, и вспоминаю то время, когда я без стеснения выговаривала ему все свои проблемы и тревоги, а он внимательно слушал и никогда не осуждал.
Мы долго сидим молча, погруженные каждый в свои мысли, а потом мой телефон начинает подавать признаки жизни. Я смотрю на экран и вижу на нем заглавную «Д».
– Не возьмешь? – интересуется папа и проницательно замечает: – В такое время может звонить только тот, кто уверен, что ты ждешь этого звонка.
– Не сейчас, – заставляю себя улыбнуться и сбросить вызов. – Лучше расскажи, как твои дела. Мы действительно давно не проводили время вместе, а я так соскучилась.
Глава 34
Я не перезваниваю Даниилу. Ни ночью, ни утром. Маюсь, нервничаю, несколько раз беру в руки телефон, но так и не набираю нужного номера. Мне до боли хочется услышать его голос, но впервые за две недели я не знаю, что ему сказать. Делать вид, что ничего не случилось, я не смогу, а обсуждать Веру и их отношения по телефону я считаю ниже своего достоинства. Когда буду выдавливать терзающие меня вопросы, предпочитаю смотреть ему прямо в глаза.
Первое сообщение от Дани приходит, когда я сосредоточенно конспектирую лекцию по социологии.
«Привет. У тебя все в порядке? Ты пропала, и я волнуюсь».
Откладываю ручку, мгновенно позабыв о влиянии мировой культуры на мировоззрение молодежи, и смотрю на экран. Я все еще в смятении, но беспокойство Даниила согревает меня.
Долго раздумываю над ответом. Мне столько хочется написать, но в итоге я набираю лишь короткое:
«Все в порядке. У меня пары».
«Я заберу тебя после третьей».
«Не нужно. Вечером встретимся», – предлагаю я, надеясь, что за выигранное время придумаю, как лучше вести себя в этой щекотливой ситуации.
«Вечером у меня дела», – скупая фраза бьет меня наотмашь своей безапелляционностью.
Оставив сообщение без ответа, бросаю телефон в рюкзак. Пытаюсь сосредоточиться на речи преподавателя, но голова занята предположениями о характере дел Даниила. Что, если этим вечером он встречается с Верой? Призываю на помощь весь свой здравый смысл, стараюсь размышлять логически, но меня захлестывают чувства: подозрения кислотой выжигают душу, грудь сковывает свинцовой тяжестью, а мысли скачут одна за другой, лишь усиливая смятение, обрушившееся на меня прошлой ночью.
Универ я покидаю не спеша. Планов у меня нет – зато есть время погулять и как следует проветрить голову. Но не успеваю я пройти и сотню метров, как сталкиваюсь лицом к лицу с предметом своих душевных терзаний.
– П-привет, – говорю растерянно, чувствуя, как от присутствия Дани слабеют колени. Застигнутое врасплох сердце бешено бьется, и мне приходится бороться с собой, чтобы привычно не обвить руками его шею.
Даниил разглядывает меня в упор, и чем дольше смотрит, тем сильнее мрачнеет его лицо. Отстраненно думаю, что он наверняка замечает синеву под глазами и бледность, вызванные длинной ночью без сна.
– Выкладывай, Мира, что произошло, – с внезапной мягкостью, которая не вяжется с суровым выражением его лица, произносит он.
– Хочешь выяснять это прямо посреди улицы? – интересуюсь я тихо.
Он демонстративно вздыхает, берет меня под локоть и ведет к уже знакомой парковке. Пока я усаживаюсь в его машину, он не произносит ни слова. Потом садится сам, разворачивается всем телом и выжидающе смотрит:
– Начинай.
Встретив его взгляд, я задерживаю дыхание, а потом выпаливаю:
– Ты встречаешься с Верой?
На лице Дани отражается такое искреннее недоумение, что после мгновенной вспышки облегчения я начинаю чувствовать себя идиоткой.
– Она-то тут при чем? – спрашивает он сухо. – Я с тобой встречаюсь. Зачем мне кто-то еще?
– Она была на празднике твоих родителей, – говорю тихо, задыхаясь от смущения.
Почему-то сейчас, когда Даня так пристально смотрит на меня своими гипнотическими синими глазами, все мои подозрения кажутся мне смехотворными и глупыми.
– Да, и? – спрашивает он, разводя руками. – На празднике моих родителей была сотня гостей.
– Но ты ведь с ней встречался?
– А ты встречалась с Ковальчуком, – тут же парирует он. – У каждого из нас есть прошлое. А с Верой я расстался еще осенью, и между нами никогда не было ничего серьезного.
– Очевидно, она так не считает, – бормочу я, разглядывая свои
