Пять мгновений любви - Мария Савельева
— Ты меня не слушаешь, — возмутилась она, выхватила из его рук блокнот с карандашом, в котором он делала пометки и нарисовала мордочку с высунутым языком.
— Я могу повторить все слово в слово. Ты лучше бы за сосисками следила, — он вернул себе вещи и посмотрел на кипящую воду, разлетающуюся брызгами на добрую половину плиты.
Она лишь махнула на него рукой и достала телефон, где начала смотреть видео, не собираясь убавлять громкость. Ее болтовня сменилась раздражающими вирусными песнями, звучащими сейчас буквально отовсюду.
Юра устало потер глаза и откинулся на спинку стула, рассматривая свою сестренку и постукивая карандашом по столешнице. Ей явно было все равно, что она мешала. С интересом рассматривала что-то в телефоне, и на секунду на ее лице промелькнула улыбка.
Раздался звук уведомления, на экране высветилось сообщение от Савелия: “Предложил Асе взять паузу. Она начала намекать на то, что и нам пора свадьбу устраивать, а я точно не готов”.
И вдогонку: “Непривычно дома без нее. Приходи, у меня есть дошик”.
“Чисто холостяцкий обед”.
Юра задумчиво потер лоб, пытаясь переварить новость. Ему казалось, что Савелий так на это и не решится. Мысли прервала фраза из видео на телефоне Эли: “Сегодня мы проводим конкурс, кто быстрее выпьет бутылку лимонада…”. Он вздрогнул, потому что голос был знакомым. Дальше раздался какой-то шум, еще несколько голосов, которые подбадривали, но Эля, быстро стрельнув глазами в Юру перелистнула видео.
— Кто это?
— Что?
— Чей это голос сейчас был? Знакомый очень.
— А, ты его не знаешь. Я с ним познакомилась год назад на аниме-вечеринке. Помнишь, ты меня с Дашей еще туда провожал?
— И ты с ним общаешься? — сердце сжалось от мысли, что Эля уже выросла, заканчивает школу, интересуется парнями, а он этого не заметил или отказывался замечать.
— Пф, нет. Он, наверное, даже не знает, что я на него подписана. Просто интересно наблюдать…
То, что она избегала смотреть на него, говорило лишь о том, что “наблюдала” она часто. Юра пересел к ней поближе, противно проскрежетав стулом по полу, и кивнул на телефон:
— Покажи мне.
— Зачем? — она на него покосилась, но пожала плечами и смахнула вниз несколько роликов, чтобы вернуться.
Руки противно похолодели. Он увидел то, чего так опасался и о чем предупреждало подсознание, когда услышал этот голос.
На экране появилось лицо Руслана Кузнецова. Его волосы были выкрашены в черный, черные очки, которые он практически никогда не снимал, серьга в ухе в виде креста.
“Сегодня мы проводим конкурс, кто быстрее выпьет бутылку лимонада…”
Он переключил камеру: Ярослава и Саша стояли на изготовке с литровыми бутылками Меринды. По счету они начали пить, а Юра, сам не понимая, зачем он все это делает, как мазохист, всматривался в картинку.
Вот стоит Миша, с другой стороны Стас, а рядом с ним невысокая фигуристая девушка, которая закрыла лицо руками и смеялась.
Саша с Ярой синхронно опустили недопитый лимонад, под хохот друзей.
— У меня сейчас он из носа польется!
— Ага, а у меня из глаз, — Яра запрокинула голову к потолку и начала обмахивать себе лицо, чтобы загнать назад выступившие слезы.
Видео оборвалось, а Юра уже включал следующее. Сердце неприятно ныло, но было интересно заглянуть в чужую жизнь, частью которой он так и не стал.
На следующих кадрах Кузнецов уже снимал, как они все танцевали и пели песню «Солнышко» в караоке по телевизору. Яра была в его очках и прыгала на диване с Сашей.
Потом Руслан перевел камеру левее, и ему открылось то, что он никак не ожидал, отчего быстро остановил воспроизведение. Стас полулежал на диване, на его коленях сидела та самая незнакомая девушка, вот она наклонилась и поцеловала его.
Ее мелкие кудряшки скрыли их лица, но то, что они целуются, не было никаких сомнений.
— Юр, ты чего? — Эля с интересом заглядывала в экран, чтобы узнать, что же его там так заинтересовало. Он поспешно снял паузу, а через несколько секунд его самым страшным опасениям пришлось подтвердиться.
“Эй, сладкая парочка, ну-ка отлепитесь друг от друга, а то смотреть противно” — и Руслан со смехом кинул в них подушкой.
Карандаш, который Юра до сих пор держал в руке, с хрустом переломился. Так же, как он сломал свою собственную жизнь. Человек сам ее ломает: неправильный выбор, зависимость, предательства… Он же — собственными импульсивными словами. Не удосужился проверить, не спросил ее, просто все порвал, поджог мостик, что возник между ними. А на той стороне сквозь огонь на него смотрела Яра.
Все казалось нереальным и слишком остро ощущалось. Толстовка душила, из-за чего он поспешил ее оттянуть от шеи, но облегчения не последовало.
— Ярослава, — тихо с горьким сожалением произнёс Юра, не зная, что хотел сказать. Просто её имя сорвалось с губ, распалось на буквы, звуки. Будто он больше не имел право его произносить, оно было для него под запретом навсегда.
Легче поверить в вину другого, чем признать свою, и он теперь в ней захлебывался и лихорадочно перебирал варианты, как можно исправить ситуацию. Но ответ был прост: Яра его уже никогда не простит ни за те ужасные слова, ни за то, что он убежал от нее, ни за поцелуй с Витой. Не будет больше чертят в глазах, лепешек ночью, тепла её тела под одеялом, громкого раскатистого смеха и умопомрачительных поцелуев.
Эля недоуменно смотрела то на Юру, то на экран своего телефона, не понимая, что происходит. А он спрятал лицо в руках, чтобы скрыться от света, что пролился на него, все еще не веря, помотал головой и выдохнул:
— Эля, я такой дурак.
А потом достал телефон и отправил Савелию короткое сообщение: “Выезжаю”.
Глава 13.4
Ярослава сидела на кухне загородного дома Макаровых и разводила себе кофе. Раньше они часто проводили здесь время: собирались на шашлыки, отмечали все праздники, просто отдыхали или находились в звукоизоляционной комнате, где Вова воссоздал свою группу и репетировал.
Вот и теперь они отмечали два радостных события: день рождения Миши и приезд Стаса с Кристиной.
Стас изменился: кожа приобрела золотистый оттенок, волосы еще больше выгорели на солнце и стали песочными, отрастил свои кудри до плеч и периодически их собирал, постоянно улыбался и выглядел счастливым. В Кристине испанские корни взыграли больше чем русские, поэтому на голове у нее царила копна мелких золотистых кудряшек, доходящих до пояса. Она постоянно их пыталась убрать, но какая-нибудь непослушная
