Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна Dusiashka

— К чему этот официоз? — фыркнул Ян. — Достаточно просто… мой господин!

— Ах, ты! — Стася замахнулась на него, но он, улыбаясь от уха до уха резко опрокинул ее на спину, навалился сверху и впился в ее губы таким поцелуем, что кровь в венах закипела. И тело отозвалось, немедленно требуя большего.

Но Ян отстранился. Сражаясь за дыхание, абсолютно серьезно произнес:

— Будь моя воля, я бы силой одел тебе на палец это кольцо!

Он демонстративно поиграл цепочкой на своей шее.

Их обручальные кольца призывно звякнули, ударяясь друг о друга.

— Но я хочу… чтобы ты сделала этот шаг осознано. Сама.

— Возможно, я тоже хочу этого, — взволнованно отозвалась Стася. — Но у меня будут условия. Первое — мы абсолютно честны и откровенны друг с другом. Всегда. Больше никакой лжи, даже во благо. Любые трудности преодолеваем вместе. Как взрослые люди. Как семья. Второе — верность. Если один из нас когда-нибудь разлюбит, или увлечется другим человеком, то поступит честно и сразу же расскажет об этом. До того, как опустится до предательства. Идет?

— Стася, — беззлобно усмехнулся Ян. — Для меня это не проблема. Я однолюб.

— И что это значит?

— Я хочу либо тебя, либо… вообще никого. Проверено временем.

— Хочешь сказать, что даже после развода больше ни с кем… ни разу?

— Да. Ни с кем. Ни разу.

— Но… как? Как такое возможно?

— А что тебя удивляет? Я ведь как-то терпел два года до твоего совершеннолетия. Своими силами справлялся, когда совсем сложно было.

— Ну, ты и сравнил, конечно! Два года и четыре!

— Принцип тот же, малышка, — устало выдохнул Ян. — Принцип тот же. Но… прибавь к этому реабилитацию после больницы, затяжную депрессию, полное отвращение к женщинам и панический страх снова подцепить какую-нибудь дрянь. Представь себе, девочка моя — мужики тоже люди. И чувства у нас есть. И страхи. Я, например, после выходки Илоны не могу теперь без света спать. Ночник всегда включенным оставляю. Так и живу… фантазиями о тебе. Довольствуюсь тем, что имею. Довольствовался. До вчерашнего дня!

Теперь все встало на свои места. И одержимость его, и голод неутолимый.

«Дорвался!»

— Господи, Ян! — Стася виновато насупилась, запуская его ладонь к себе под одежду. — Вот же я. Вся твоя! От пяток до макушки. Бери, сколько хочешь!

И он взял. Быстро и жестко. Свирепо и самозабвенно.

Вынуждая ее извиваться под ним и орать от удовольствия. А потом были признания. Обещания. Клятвы. И согласия. На второй шанс. На брак. На счастливое совместное будущее. Когда они окончательно пришли в себя после очередной вспышки страсти, Ян с серьезным лицом заявил:

— А теперь, поехали!

— Куда?

— На твою съемную квартиру. Мне не терпится взять на руки свою дочь.

Да, дело оставалось за малым — познакомить Настюшу с отцом, и рассказать всю правду о ней родным и близким людям. Доверчиво вложив руку в протянутую ладонь Яна, Стася решительно произнесла:

— Нужно спешить. Мы слишком припозднились с этой новостью.

И теперь, испытывая неимоверное облегчение от того, что больше не придется ни от кого прятаться и ничего скрывать, Стася почувствовала настоящую легкость. И свободу. И крылья за спиной. Зажившие. Исцелившиеся. Еще более сильные и надежные, чем прежде.

Она все еще не верила до конца в реальность происходящего, но это не мешало ей порхать от счастья уже прямо сейчас. Безграничного женского счастья, которое она… однажды потеряла, но внезапно… снова обрела.

Глава 51

Два часа спустя…

— Волнуешься? — улыбнулась Стася, поглядывая на сверх серьезного Яна.

Они стояли у двери ее съемной квартиры, но заходить внутрь не торопились.

Передернув широченными плечами, Ян все же признался:

— Жутко!

— Все будет хорошо, — она крепко сжала его ладонь. — Вот, увидишь. Вы ведь с Настюшей уже знакомы и отлично ладите, как показывает практика.

— Да, но это другое, Стася. Совсем другое.

— В чем разница?

— Она… моя дочь! — нервно усмехнулся Ян. — И теперь я это знаю!

Шумно вздохнув, Стася потянулась к дверному замку.

Но Ян остановил ее коротким:

— Подожди!

— Ладно. Скажи, как будешь готов.

Взъерошив волосы пятерней, Ян прожег ее странным взглядом.

— Прежде чем мы сделаем этот шаг, я хочу прояснить кое-что, — он отвел ее чуть в сторону. — То, о чем я совсем забыл на эмоциях. А забывать не стоило. Одна из причин, которая удерживала меня от тебя на расстоянии — мое возможное бесплодие. Я не шутил. Проблема есть, и она реальна. И прежде, чем обещать тебе золотые горы, я должен был сперва обсудить это с тобой. Что, если ты захочешь второго ребенка, а я не…

— Мы, — исправила его Стася, прижав ладонь к его щетинистой щеке. — Если мы захотим второго ребенка, Ян! Мы, оба! Не переживай, на одни и те же грабли мы больше не наступим. Будем лечиться — по-настоящему лечиться. Рассмотрим все возможные варианты. Ну, а если их не останется… всегда есть детский дом. Уж нам-то с тобой не нужно рассказывать, как дети, живущие там… мечтают о семье. О теплом уютном доме. О родителях.

Ян сдержанно улыбнулся. Его глаза неестественно заблестели. Он склонился к ней и порывисто поцеловал, словно закрепляя таким образом обещания данные ими друг другу. А когда отстранился, уверенно заявил:

— Давай!

Кивнув, Стася нажала на звонок и почти сразу услышала радостные вопли дочери по ту сторону двери. Вскоре Ульяна Семеновна впустила их в квартиру и поприветствовала с теплой добродушной улыбкой на лице:

— Припозднились, голубки! Припозднились! Мы ждали вас раньше…

— Ждали?

— Нас? — почти в унисон с Яном удивилась Стася. — А откуда вы знали, что я вернусь не одна?

— Интуиция, — загадочно протянула Ульяна Семеновна.

— А Настюша где? — смущенно поинтересовалась Стася.

Женщина рассмеялась:

— Наряжается. Сейчас выйдет.

Едва она успела это произнести, в прихожую влетела Настя.

В праздничном платье. С бантом на голове.

— Мамоч… Ян?! — взвизгнула она, радостно подпрыгнув на месте. — Бабушка Ульяна, смотри! Мама и правда привела Яна! Как ты и говорила-а-а-а…

— Милая, — Стася было протянула к ней руки, но малышку как ветром сдуло.

Она со всех ног побежала на кухню. Туда же Ульяна Семеновна пригласила и их с Яном. И сердце сжалось от нежности, когда стало ясно, для чего.

— Мамочка, я испекла Яну Колобка с… с изюмом! — пролепетала Настюша, держа кривоватую, но очень ароматную выпечку на тарелке перед собой. — Можно я его ему подарю?

Не без труда сдерживая рвущиеся наружу слезы, Стася опустилась перед ней на корточки. Погладила по голове и нежно поцеловала, уточняя:

— Что, прямо сама все сделала?

— Ну, — смутилась малышка, — бабушка Ульяна мне немого помогла.

— Какие вы молодцы с бабушкой Ульяной! Тогда, конечно. Дари!

Она отошла в сторону, с невероятным трепетом наблюдая за дальнейшими действиями дочери. Настюша немного растерялась, оказавшись перед Яном.

Но быстро взяла себя в руки и протянула ему тарелку со словами:

— Держи! Это Колобок. Он от бабушки ушел. И от дедушки ушел. И от тебя уйдет, если ты его не съешь. Кусай скорее, пока он не убежал!

С полыхающим от эмоций взглядом, Ян медленно опустился перед ней на колени. Дрожащей рукой пригладил волосы. Подушечкой пальца очертил контур лица. Линию бровей. Носа. А Настюша послушно ждала, когда же он переключит свое внимание с нее на тарелку в ее руках. И Ян переключил. Не сразу, но все же снял пробу со своего подарка. Жадно впился зубами в выпечку, и откусил за раз почти половину Колобка. Чем рассмешил Настю.

— Обжора! — звонко хохотала она, хлопая в ладоши. — Мама, Ян такой обжора!

Ян держался молодцом, но в какой-то момент все же не выдержал.

Подхватил ее на руки и крепко прижал к себе. Уткнулся носом в ее макушку и зажмурился. А когда вернул себе способность говорить, тихо прохрипел: