Анатомия Джейн (ЛП) - Лефей Амелия

— Простите, — прошептал я.

— Дурак. — Джейн прикусила губу. — Не извиняйся. Просто живи.

— Хорошо.

— Договорились, — кивнул Уэс.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Сразу после пробуждения я был так потрясен, поражен и благодарен за то, что остался в живых, рад, что они оба оставались рядом, и просто ни о чем не задумывался. На следующий день меня ждали два важных сообщения. Во-первых, моя история о губернаторе, а также известие о том, что я очнулся, стали главной темой новостных выпусков по всей стране. Это вызвало у меня чувство гордости, которое помогло пережить вторую новость.

— У вас сломаны обе ноги и серьезные повреждения нервов, — объяснил мне врач. Сейчас рядом со мной находилась лишь мать. Джейн и Уэс пораньше ушли домой, о чем обоих пришлось едва ли не умолять. Они выглядели так же плохо, как я себя чувствовал. — Однако кости со временем срастутся, так что проблема не в этом.

— А в чем тогда? — спросила за меня родительница.

— У вас частичное поражение спинного мозга, — ответил доктор, придвигая стул поближе ко мне. — Это означает, что нет полного паралича или потери чувствительности, ваш спинной мозг поврежден не полностью и не перестал функционировать. У вас хорошие шансы на выздоровление, но нужно приготовиться к длительному восстановлению. И ситуация вполне может ухудшиться, прежде чем наступит улучшение.

— Это как?

Куда еще хуже?

— Ваш мозг знает, как ходить и в целом функционировать. Когда тело не подчиняется, это весьма неприятно. Может случиться так, что вы попытаетесь двигаться самостоятельно и упадете. В течение первых нескольких месяцев вам понадобится круглосуточный уход и постоянная медсестра, если решите нанять специалиста по реабилитации. Кроме того, стоит принять во внимание характерные для периода реабилитации фантомные боли и перепады настроения. И остается… вероятность, что вы останетесь прикованным к инвалидному креслу.

После этого я просто перестал его слушать.

Когда мне было девять, с нами жил мой дедушка. Еще в молодости, лет в двадцать, он потерял способность ходить. И это стало началом «проклятия Эмерсонов», как любила называть Ирэн явление, когда члены нашей семьи из-за собственной алчности разрушали все вокруг себя. Ходила байка, что мой дедушка переспал с чужой женой, и обманутый муж выстрелил ему в спину. Дед часто падал, вылезая из инвалидного кресла. И, будучи малолетним говнюком, я просто наблюдал за этим. Мне казалось, будто это наказание за то, что дед вел себя как мудак по отношению ко всем, включая мою мать. Старик швырял вещи и проклинал служанок, словно ненавидел жизнь, и следил за тем, чтобы все остальные вокруг него делали то же самое.

— Максвелл. — Я взглянул на маму, которая мягко улыбнулась и откинула мои волосы назад. — О чем бы ты ни думал, выбрось это из головы. С тобой все будет в порядке. Я знаю тебя. Ты слишком упрям, чтобы позволить болезни остановить себя.

— Да.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

— Ах! — вскрикнул я, хватаясь за простыни.

— Макс?

— Не прикасайтесь ко мне! — завопил я, вдыхая через нос и стараясь побороть боль в левой ноге. Такое чувство, что ее пытались отрезать. — АХ-Х-Х! А-А-А!

— Что случилось? — вскинулся Уэс, но я не мог думать ни о чем, кроме боли.

— Мне больно. Чертовски больно! Сделайте так, чтобы это прекратилось! Пожалуйста!

— Макс, подожди немного, обезболивающее скоро подействует, — произнес один из врачей, а мне стало интересно, что в его понимании значит «скоро».

Казалось, прошли часы, прежде чем неприятные ощущения утихли, но я не мог даже разлепить веки. Просто лежал, глубоко дыша и заставляя себя заснуть.

— У него сегодня весь день сильные боли, — прошептала Джейн. — Это может быть что угодно, но нужно понимать: какое-то время ему будет больно. Нам остается лишь пытаться поддержать его.

Дверь открылась и закрылась.

— Пытаться поддержать его? — вздохнул Уэс, садясь рядом со мной. — Я ненавижу видеть его таким, Джейн.

Он ненавидит? А как насчет меня?

Уэсли

Сегодня Макс должен был выписаться. Перед нашим с Джейн отъездом мы оба вели себя как придурки. Стараясь загладить вину, я подумывал о том, чтобы подарить ему цветы. Нет, не целый букет, конечно, а всего лишь одну розу. Однако понимал, что Макс будет нудеть. Поэтому вместо цветов я приготовил ему гамбургер. Он жаловался на больничное меню… ну, на самом деле он жаловался почти на все, но хоть с едой-то я мог помочь. Джейн, со своей стороны, подарила ему плюшевого мишку, сказав, что Макс может, по крайней мере, выбить из него все дерьмо, когда разозлится.

— Идем, — решилась Джейн и глубоко вздохнула.

— Макс… — начал я, когда мы шагнули в палату, но его там не оказалась. Присутствовала лишь медсестра, перестилающая постель, на которой он должен был лежать.

— Мистер Улер и мисс Чапман, — повернулась она, протягивая два конверта. — Мистер Эмерсон просил, чтобы я передала это вам.

Мы уставились на письма, но так и не забрали их.

— Где он? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Когда выписывался, он сказал отдать это вам.

Я бросил гамбургер на столик у двери и взял, наконец, послание. Ощущая себя немного сбитым с толку, разорвал конверт. Кто, черт возьми, в наше время пишет письма от руки? Почему Макс просто не позвонил?

Дорогой Уэс,

Вы, наверное, удивляетесь, почему я не позвонил или не написал сообщение, но я прекрасно знаю, что вам нравятся подобные вещи. Послание от руки требует больше усилий, чем написание простого электронного письма, верно? Джейн однажды сказала, что, извинившись, человек успокоится, даже если он расстроен. Прощение продолжает играть важную роль. Итак, сообщаю вам, что мне очень жаль, что я просто так ушел. Честно, я пытался. По-настоящему хотел. Однако мысль о том, чтобы пройти через это вместе с тобой и Джейн не заставила меня чувствовать себя лучше. На самом деле меня от нее тошнит. Тошно осознавать, что я безо всякой на то причины могу наброситься на тебя. Тошно осознавать, что я буду завидовать каждый раз, когда увижу, как ты ходишь из одного конца комнаты в другой. Я серьезно болен и несчастен, и сделал бы вас обоих тоже несчастными.

Я не собираюсь с вами расставаться, так что даже не думай об этом. Ты принадлежишь мне… и Джейн. Тот факт, что я эгоистичный придурок, этого не меняет. Мне просто нужно разобраться со своей болезнью. Я не знаю, сколько времени это займет, но знайте, что я думаю о вас обоих.

Искренне ваш,

Максвелл Эмерсон.

PS. Правило о том, чтобы не быть с Джейн по отдельности… давайте нажмем на паузу. Вы просто обязаны быть вместе.

До самого конца Макс оставался мелким эгоистичным засранцем.

— Письмо о расставании?

Я обернулся. Прислонившись к двери, Джейн внимательно смотрела на меня. Держа в руках так и не распечатанное письмо, она грустно улыбнулась. А ее карие глаза не отрывались от моих.

— Письмо на тему «жди меня» по версии Максвелла.

— Если нас не трое, значит, нас нет…

Казалось, она спрашивала, и я хотел ответить. Порывался сказать, что мы просто подождем, но не смог. Судя по всему, я был в шоке, поэтому просто молча уставился на нее.

— Это было весело, — произнесла она, целуя меня в щеку. — Нам было весело. Спасибо.

— Джейн, давай просто пойдем и…

— Как ты себе это представляешь? — Она покачала головой. — Лучше резко сорвать пластырь и остановиться там, где остановился он.

— Куда ты собралась идти?

— Уэс, я освобождаю тебя. Никаких обид. Не пытайся мне ничего объяснять. Просто делай то, что, я знаю, ты хочешь сделать прямо сейчас.

Я попытался поцеловать ее на прощание, но она не ответила на поцелуй. Мне показалось или она поежилась от холода? Не знаю, с уходом Макса все изменилось. Запустив руки в волосы, я попытался побороть зарождающуюся головную боль. И пусть отрицал этот факт, но я испытал облегчение… облегчение от того, что могу просто убежать от всего этого.