Измена. За что ты так со мной (СИ) - Дали Мила
Больше скажу!
То ли Кириянова сделала это специально, то ли случайно так вышло, но однажды, когда я проезжала мимо офисного здания, где работал Демидов, обомлела до потери речи… увидев огромный брандмауэр — наш рекламный баннер, растянутый на весь торец соседней высотки напротив.
Такую рекламу просто нельзя не заметить.
Ее хорошо видно пассажирам, прохожим… и моему бывшему мужу, когда он в своем офисе решит подойти к окну, чтобы полюбоваться на город.
И вместо пейзажа он будет смотреть на мое улыбающееся лицо. Я на фотографии красива, свежа, успешна и довольна судьбой.
Эх, хотела бы я посмотреть на физиономию Тимофея, когда он впервые увидел баннер. Тима наверняка всего перекосило.
Теперь ему, чтобы не встречаться со мной, нужно забыть, что в его кабинетике есть окно, и сидеть с закрытыми жалюзи.
Так ему и надо.
Пусть помнит, что жизнь жены после развода не заканчивается!
***
Ресторан в честь нашей свадьбы с Давидом откуплен до самого утра. Я сижу за столом для новобрачных и с упоением наблюдаю за гостями.
За счастливым отцом в парадно-выходном костюме. Сегодня для него важный день. Еще бы! Наконец-то отдал дочь замуж, и она не помрет брошенкой в одиночестве. Штамп в паспорте для папы важнее всего. Чтобы все было как у людей и официально!
За Лили и Захаром, которые, не отрывая друг от друга взгляда, кружатся в медленном танце. Суворов смотрит на свою жену с такой нежностью, что можно подумать, сучившееся на автомойке мне просто приснилось.
За девчонками из Модного дома, веселыми хохотушками.
И за Эльвирой Леопольдовной — статусной, ухоженной дамой, которая, кажется, утянет сегодня молодого Аслана в свои опытные, порочные сети. Будет он ее очередным любовником.
За остальными сотрудниками из охранного предприятия Расулова. Их мудрый руководитель общается на равных с ними и уважительно. За это крепкие парни с огнем в груди вместо сердца готовы любого разорвать на лоскуты за Давида.
И еще смотрю на много-много кого…
— Заскучала? — пообщавшись с гостями, ко мне подходит… муж.
Ах! Как же непривычно так называть Давида!
Я очень боялась связывать свою судьбу прочно с кем-то еще. Этот страх ответственности сводил с ума. Но все сомнения были зря…
Это как первый прыжок с парашютом, когда стоишь на самом краю и только от одного взгляда вниз кровь стынет, кружится голова и подкашиваются колени. И чтобы стало легче, нужно решиться и сделать один лишь шаг. Поверить в себя и поддаться воздушным потокам, кричать от адреналина, а потом, приземлившись, испытать ни с чем не сравнимый восторг!
И я сделала этот шаг, согласившись стать женой.
Признаться Давид немного обескуражил меня, сделав предложение на банкете, но теперь я ни капельки не жалею о выборе. Расулов подарил мне не только счастье, но и свою фамилию.
— Мне хорошо, любимый. Лучше быть не может.
Давид садится рядом со мной, берет за руку, рассматривая уже второе кольцо — обручальное. Оно широкое, золотое, заметное. Чтобы сразу было видно, что я теперь замужем.
— Катёна, я ведь когда впервые увидел тебя на автомойке, просто ахренел, подумал: что такая красивая девочка забыла в преисподней Суворова? — со смехом признается муж.
— Да ну? — удивляюсь я. — Что-то по тебе не заметно было. Зашел весь такой важный, деловой, недосягаемый. Я даже испугалась тебя.
— Это у меня защитная реакция. А в башке на тот момент крутилось навязчивое желание разбить разделявшее нас стекло, закинуть тебя на плечо и унести. Но я понимал, что это было бы незаконно. И Суворов потом орал бы из-за порчи имущества.
— Поразительно.
— Я же тогда еще наклонился к тебе, чтобы оказаться немного поближе.
— А я не поняла такого флирта. У меня вообще под столом тряслись коленки от страха. А когда Коля испортил твою машину, подумала, что ты меня убьешь.
— Нет, не убил бы. Я бы тебя и пальцем не тронул. Я переживал, не закапал ли полы слюной, как бульдог, глядя на тебя. От этого и говорил, то что не думал о тебе на самом деле. Я же не знал, что ты свободна. Решил, что такая девушка не может быть одна, поэтому предпочел держаться подальше. Но как бы ни уговаривал себя, не получилось.
— Вот и славно, что не получилось! — поглаживаю мужа по щеке. — Жаль, что для людей не придумали какие-нибудь опознавательные браслеты. Цветные, как светофоры. Например, если красный браслет, то не нужно подходить. Желтый — можно попытаться, а уж когда зеленый… Глядишь, и заморочек бы поубавилось.
— Какая ты выдумщица. Отправь свое предложение президенту…
Я улыбаюсь и кладу голову на плечо Давиду. Хорошо-то как… Пусть вся моя жизнь пройдет только с положительными эмоциями.
— …Ты почти ничего не ешь, — замечает Давид мою нетронутую тарелку с салатом. — Ты нормально себя чувствуешь?
— Мутит немного. Я волновалась перед свадьбой.
Муж поддевает вилкой кусочек слабосоленого лосося и подносит к моему рту:
— Это из-за голода.
Но я, вдохнув запах рыбки, морщусь. Желудок будто сжимается, а к горлу подкрадывается тошнота.
— Я на минутку!
Резко вскакиваю из-за стола и почти бегу в уборную.
Залетев в нее, открываю кран и припадаю к раковине. Глубоко дышу, и тошнота почему-то исчезает. Мне снова хорошо.
Что за чудеса?
Это какое-то странное и новое для меня состояние.
Такого раньше не было.
А может… я беременна?
Невольно прикасаюсь к животу.
Вдруг мой крохотный ангел все-таки решил прийти? Вдруг теперь ему нравятся и мама, и папа и он решил, что настало время?
Завтра же с утра пойду за тестом, а когда узнаю результат, если он будет положительным, расскажу Давиду.
Закрываю вентиль на кране и уже собираюсь выйти, как слышу голос Суворова по ту сторону двери. Захар стоит в коридоре между женским и мужским туалетом.
— Ира, я же сказал тебе не звонить. Не надоедай мне. Обсудим все позже…
Моя ладонь на дверной ручке крепче сжимается, когда я догадываюсь, с какой Ириной общается Захар. Я знаю только одну.
— …Я не приеду. Не жди, — продолжает он.
Решаю все-таки выйти.
— Захар, с кем говоришь? — спрашиваю, мило улыбнувшись.
Величественный Захар Олегович застывает на месте. Не проронив ни слова, опускает руку, в которой держит телефон, а затем, нахмурившись, отклоняет звонок.
— Неважно, — сухо отвечает.
— А мне почему-то кажется, что очень важно! — всплескиваю руками. — Как там поживает Иришка? Заскучала, что ли, без тебя?
— Кать, не провоцируй.
— Да я и не пытаюсь. Просто мне любопытно, Захар: ты слепой или ненормальный? У тебя такая красивая, вежливая, обворожительная жена, а ты, вместо того чтобы ею наслаждаться, прячешься за углами для разговоров с этой Ирой. Это уму непостижимо!
— Между мной и Ириной только деловые отношения.
— Я знаю, какими делами вы занимаетесь в твоем кабинете на столе, — прыскаю смехом.
Суворов невозмутим, но у него дернулся кадык.
— Что ты от меня хочешь? Раскаяния?
— Нет, — мотнув головой, разворачиваюсь. — Всего лишь пойду и расскажу Лили об Ире. Сколько можно?!
Я не знаю, почему выпаливаю это Суворову. Но мне вдруг стало так обидно за приятельницу.
Захар внезапно ловит меня за локоть и крепко сжимает. У меня перед глазами вся жизнь промелькнула за секунду. Я не ожидала, что на моей свадьбе Суворов позволит себе меня схватить.
— Только попробуй. Это будет последнее, что ты успеешь сделать, — склонившись к моему лицу, рычит Захар.
— Расскажу…
— Если Лилька узнает, то пожалеют все. Она перевернет ресторан и спалит его дотла.
— Лили? — не верю его словам. — Эта безобидная душка?
— Ты ее совсем не знаешь.
— Отпусти меня, — шиплю я и дергаюсь.
Суворов ослабляет хватку:
— Или я здесь все разнесу.
Я быстро иду по коридору, не оборачиваясь, но у меня кожа на спине и затылке будто горит от пронзительно взгляда Захара.
