Татьяна Тронина - Нежность августовской ночи
– Евгения – не шлюха, – справедливости ради заметил Толик. – Но… но я понимаю ваши чувства. Я видел вашего мужа, говорил с ним.
– Да? – Глаза Нины Мазуровой ярко вспыхнули. Толику стало жутковато, но он еще больше заинтересовался этой женщиной. Пожалуй, если и брать кого в союзники…
– Да. И… давайте где-нибудь сядем, поговорим. Просто поговорим.
– Конечно, просто поговорим, – улыбнулась дама. – Что в этом такого? Просто поговорим… Тут кафе неподалеку, в галерее.
– Там сейчас не протолкнуться, – возразил Толик. – Вечер пятницы – уик-энд. Завтра праздники еще… День города. Народ настроен на отдых. Давайте где-нибудь в скверике посидим, подальше от толпы…
* * *Солнце… Евгения повернулась к окну спиной.
Глеб еще спал.
Евгения подложила руку под щеку и принялась внимательно разглядывать Глеба. Сто лет она не была так умиротворенно-спокойна, проснувшись утром. Ее ничего не беспокоило, она никуда не рвалась, не торопилась, ей вообще ничего не хотелось. Вот так бы все и оставалось – утро, солнце, этот мужчина рядом…
– Проснулась? – пробормотал Глеб и, не открывая глаз, притянул Евгению к себе. Она тихо засмеялась, уткнувшись лицом в его шею. – Женька… Женечка.
– Какие планы на сегодня?
– На сегодня? Гулять, бездельничать и все такое… Праздник же! – напомнил Глеб.
– Да, День города… – потянулась она.
– Женя, я на следующей неделе сниму квартиру, наверное… – вдруг сказал он.
– Ты хочешь бросить меня? – с иронией спросила Евгения. – Сбегаешь?
– Я не хочу тебе мешать. – Он сел.
– Ты мне не мешаешь, – ответила она уже серьезно.
– Нет, так все равно нельзя. И потом, у меня планов громадье… Развод надо оформить. Но наши с тобой встречи никто не отменяет!
Евгения села рядом, обняла его.
Ее так и разбирало спросить о Нине, но знала – не стоит.
– Тебе понравилось твое фото? – задала вопрос она, чтобы отвлечь Глеба и отвлечься от этой темы самой.
– То, где я на катере? Да, очень. Кстати, надо его забрать…
– Что, прямо сейчас?
– Нет, потом. Ничего не хочу делать… Ни о чем не хочу думать сегодня. – Глеб снова упал на подушки, потянул за собой Евгению. – И идти я никуда не хочу.
Он думал, он чувствовал – как она.
– А что ты хочешь?
Глеб поцеловал Евгению в плечо. Еще и еще поцеловал…
Она засмеялась, обняла его.
– И правда, давай не пойдем никуда, – согласилась она.
За окном сияло солнце, светило в глаза, мешало. Но лень было встать, лень даже попросить Глеба, чтобы он поднялся и задернул занавеску… Закрыв глаза, Евгения лежала на кровати и нежилась, позволяя Глебу целовать себя.
Солнце растекалось по ее коже золотом.
Не было ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Не было этого мира, не было этого города, не было людей. Только они – Глеб и Евгения – существовали в некоем третьем измерении. Свободные. Спокойные. Счастливые…
…Кажется, она уснула, а снова проснулась, когда был уже полдень. Ее разбудил звонок мобильного. Звучал не ее рингтон – Глеба.
– Алло? – Глеб с сонным, мрачным, смешным лицом прижал свой мобильник к уху. – Нет. Нет. Потом. Нет смысла.
«Нина звонит!» – догадалась Евгения, и все веселье с нее мигом слетело.
– Нина, я не думаю, что это правильно… Черт! – Глеб нажал на кнопку отбоя.
– Что она хочет? – тихо спросила Евгения.
– Она хочет, чтобы я приехал сейчас к ней. Хочет обсудить все.
– Ты не поедешь?
– Нет. Пошла она… Чего обсуждать-то? – зло произнес Глеб. Резко выдохнул. – Все. Забыли. Ее нет!
Он потянулся к Евгении, но в этот момент снова раздался звонок мобильного. На этот раз звучал рингтон Евгении. Она протянула руку, взяла телефон с прикроватного столика:
– Алло.
– Женя… Женя, это я. Погоди, не бросай трубку. Я по делу.
– Толик, по какому делу? – уныло спросила Евгения. Прикрыв микрофон пальцем, обернулась к Глебу: – Это Толик.
– Что? – нервно спросил Толик.
– Нет, это я не тебе…
– Ты не одна?
– Да какая разница, я же тебя не спрашиваю ни о чем… – рассердилась Евгения. – Чего ты хочешь, Толик?
– Евгеника, я хочу вернуть тебе твою «лейку». Сегодня. В самое ближайшее время.
Евгения от неожиданности чуть не выронила мобильный, сердце ее учащенно забилось.
– Пожалуйста, соглашайся, пока я добрый, – напористо продолжил Толик. – Иначе я ее выброшу. Я отдам тебе «лейку» – и все, больше мы с тобой никогда не пересечемся.
– Я согласна. Где, когда? – Евгения выслушала условия Толика, нажала на кнопку отбоя. – Глеб, он хочет вернуть «лейку». Я согласилась встретиться с ним.
– Хорошо, поехали.
– Нет. Он хочет, чтобы я была одна. Толик, он такой… Истеричный товарищ. Увидит тебя и кинет мою «лейку» в речку.
– В речку? – удивился Глеб.
– Да. Мы с ним в его офисе договорились встретиться, на Солнечном острове. Все в порядке.
– Хорошо, как скажешь. Тогда я все-таки съезжу к себе, поговорю с Ниной. И заберу фотографию. Не хочу ее там оставлять.
– Ты не обиделся?
– Господи, да из-за чего? – удивился Глеб. – «Лейка» – это же святое для тебя, я знаю!
– Тогда встретимся вечером?
– Конечно… – Он прижал Евгению к себе, уткнулся лицом в ее волосы.
* * *Глеб повернул в замке ключ, открыл дверь и вошел.
В прихожей резко пахло духами Нины – «Шанелью номер пять». Значит, Нина была дома – этот тяжелый, сильный, властный аромат сразу ударил в ноздри… Глеб никогда не любил его, он казался ему возрастным и откровенно статусным. Это был запах для королевы-матери, а для молодой женщины (а Глеб не считал свою жену старой), неработающей домохозяйки, обычной москвички, он совсем не годился.
Но сейчас, вдохнув его, Глеб вдруг впервые понял, что эти духи и Нина – подходят друг другу. Недаром говорят: бог – в мелочах… Если бы Глеб раньше обратил внимание на все эти мелочи! Он сумел бы понять, насколько у его жены властный, тяжелый характер, в котором не было и грамма фруктово-ванильной сладости, цветочно-воздушной нежности, сливочно-ягодной романтичности…
Глеб вошел в гостиную.
Нина сидела на диване, поджав ноги. В темно-синем домашнем платье из бархата, волосы распущены по плечам.
– Ну, здравствуй, Глеб… – певуче, печально произнесла Нина. – Ты все-таки приехал…
Все было просчитано, продумано: и поза, и наряд, и пряди волос разложены по плечам с тонким расчетом… И голос звучал так по-актерски, отрепетированно…
Все в Нине было ложью.
Ничего не ответив, Глеб сел в кресло напротив.
Он внимательно глядел на жену, с каждой секундой все сильнее ощущая, насколько они с ней чужие. Почему раньше он не замечал, что Нина – чужая?
