Я хочу быть тобой - Маргарита Дюжева
Одна часть меня отказывалась в это верить. Чтобы Зайка, племянница в которой Мила души не чаяла, начала что-то мутить за ее спиной? Бред. Я эту соплю с восьмого класса знаю, когда она еще была угловатым подростком и пряталась от мира за длинной челкой.
А другая часть меня, та, которая рациональная сволочь, задавалась вполне резонным вопросом, а так ли хорошо я ее знаю?
Эта мысль преследовала меня весь день. Я думал об этом постоянно, цеплялся за мелочи, вспоминал детали, искал подвох. И в то же время ругал себя за то, что страдаю фигней.
Это же Зайка. Надоедливая, вечно путающаяся под ногами племянница жены.
А потом я пришел домой, и мир заиграл новыми красками, щедро навешивая оплеухи.
Мила узнает об адюльтере, я узнаю о какой-то дурацкой беременности, которая якобы была, но уже сплыла. Зайка рыдает. Волосы встают дыбом. Хочется все поставить на паузу и хорошенько проораться.
Реакция Милы была точно такой, как я ожидал. Жесткой и бескомпромиссной.
Она вышвырнула племянницу несмотря на то, что та еще совсем недавно была маленькой любимой Заинькой. Я пошел на выход номером два. И хотя больше всего на свете хотелось остаться, понимал, что сейчас нет смысла упираться. Я сделаю только хуже. Мила и так была на грани. Ее передергивало от одного взгляда на меня, от одной мысли, что могу прикоснуться.
Черт. Это было больно. И как все исправить я пока не понимал. Единственное, что мне оставалось сделать, чтобы не усугубить ситуацию еще сильнее — это уйти, дать Миле успокоиться, и увезти подальше от нее Зайку, которая словно безумная вопила и рвалась обратно… И совсем не походила на того умирающего лебедя, который совсем недавно стонал о потерянной беременности.
Когда мы сели в машину, я заставил себя отключить все эмоции, загнал внутрь все слова, хотя больше всего хотелось кричать «какого хрена», наблюдал.
Зайка была явно не в себе, жаловалась, лепетала что-то невнятное, даже не смогла нормально сказать в какой клинике сегодня была. Полная Каша в голове. И чем больше смотрел на нее, тем сильнее становилось ощущение чужой игры.
…Или это я пытался оправдаться и переложить свою вину на чужие плечи?
Еле удалось дождаться момента, как Зоя выметется из моей машины. Ее присутствие вызывало содрогание. Настолько неприятно, что волосы на руках вставали дыбом.
Я уезжаю, вместо того чтобы ее додавить. Несусь прочь, как от лесного пожара и прихожу в себя только на другом конце города. Останавливаюсь на неизвестной улице, складываю руки на руле и утыкаюсь в них лбом.
Страшно до одури. Не получается найти точку опоры и отделаться от ощущения, что упускаю что-то важное. Дисбаланс внутри ширится, как и сомнения, от которых кидает из крайности в крайность. Мой мир рушится, и я хочу докопаться до первопричин. Если все дело в том, что я дебил, натворивший дел по пьяной лавочке — это одно, а если есть что-то еще…
Прежде всего добиться от Зайки вменяемого ответа.
Прошло достаточно времени с того момента, как я высадил ее возле дома. На улице уже стемнело, а от нее ни слуху, ни духу. Ни имени врача, ни адреса клиники…если она вообще была.
Я звоню ей сам. Тишина. Звоню еще раз и еще. Потом ставлю на автодозвон и гипнотизирую экран задумчивым взглядом. Почему она не отвечает? Думает, что за молчанием можно спрятаться? Не понимает, что оно рождает еще больше вопросов и злит до кровавой пелены перед глазами?
И вот когда я уже готов расхерачить мобильник о приборную панель в трубке раздается голос. Как удар под дых, снова лишая опоры под ногами:
— Да, любимый.
Твою мать…Мила.
— Я…эээ…
— Зря названиваешь, Вадим, — она звучит сипло. Ревела, и от этого хочется удавиться, — твой Зайки здесь нет. Она забыла свой телефончик.
— Я просто хотел…
— Избавь меня от подробностей.
Понимаю, что со стороны все выглядит так хреново, что дальше некуда. Теперь она еще больше уверится в том, что мы мило общаемся за ее спиной.
— Мил…
— До свидания.
— Мила!
В трубке уже гудки.
— Твою мать! — херачу кулаком по рулю, — Твою ж, сука, мать!
***
Я беснуюсь, а прохожие смотрят на меня, как на чокнутого придурка. Меня сейчас наизнанку сейчас вывернет. Просто перемотает всего на веревки.
Мне хочется рвануть к Зайке и вытрясти из нее всю правду, но сдерживаюсь. Каждый мой гребаный шаг, каждое слово еще больше усугубляют ситуацию. Я не вытягиваю. Мне нужен взгляд со стороны. Профессиональный, незамутненный эмоциями и мнимыми родственными связями.
Я набираю номер и когда с того конца раздается спокойное «слушаю», уже не сомневаюсь:
— Стеф, здорово. Можешь сейчас со мной встретиться?
— Проблемы?
— Мягко сказано.
— Хорошо. Говори куда, я подъеду.
Куда? В душе не ведаю. Тыкаю панель навигатора, чтобы узнать название улицы, дублирую его собеседнику.
— Жди.
Он никогда не задает лишних вопросов, сразу делает.
Ждать чертовски сложно, потому что с каждой секундой все туже затягивается удавка на шее. Я теряю время, теряю Милу, проваливаюсь в какое-то вонючее болото. И все из-за чего? Из-за собственной тупости или…
Стеф приезжает через полчаса. К тому времени я перебираюсь с дороги на парковку, и он ставит свою неприметную серую тачку рядом с моей. Выходит на улицу, достает из кармана пачку, зубами вытягивает одну штуку.
— Угостишь?
Я не любитель никотина, но сейчас делаю жадную затяжку, чувствуя, как горечь ударяет в голову.
— Ну давай, рассказывай, что у тебя, — коротко кивает Стеф.
Такое себе удовольствие признаваться в собственных косяках, но иначе в этом дерьме не разобраться.
— Я изменил Миле.
Степан медленно затягивается и выпустив кверху струйку дымы, совершенно невозмутимо произносит:
— Тебя поздравлять или сочувствовать?
— Издеваешься?
Он прекрасно знает, что я давно и безнадежно влюблен в Милку.
— Ты позвал меня, чтобы рассказать про свои успехи на левом любовном берегу?
— Мне помощь нужна.
— Я не сваха.
— Да при чем тут сваха, — в сердцах бросаю недокуренную на землю и придавливаю ботинком, — у меня такое чувство, что меня, как барана за рога водят.
— Сам разобраться не можешь? Ты ж вроде как адвокат.
— Не могу. Я лицо заинтересованное. Эмоции глушат.
Стеф некоторое время молчит. Он такими делами не занимается. Для него это детский сад и мышиная возня.
— Ты просто послушай, а потом вердикт вынесешь. Или я м. дурак полный, или действительно херня какая-то случилась.
— Валяй, — милостиво кивает, щурясь от дыма.
Я вываливаю ему все. Начиная с того, как Зойка
