Звездунец - Оксана Алексеева
Он отошел от нас, уже вынимая из кармана телефон и набирая своих коллег по агентству: в условиях тотального недостатка времени даже секунду медлить нельзя.
– Ну ты и мамонт! – подошедший Семен Арапаев хлопнул Славу по плечу. – Это я тебя так похвалил. Но вернемся уже к нашим видео. – Он заговорщически огляделся и продолжил полунамеками: – У Ларисы сегодня типа снова живот прихватило, она у них в вагончике качала права про таблетки и врачей, а я огляделся.
– Углядел что-нибудь? – сразу понял Слава.
Семен многозначительно кивнул, снова окинул взглядом все помещение и высунул из кармана ключ. Я уважительно поцокала языком. Кажется, он так хочет свободы от контроля, что готов пойти на что угодно. Лариса прижалась щекой к плечу Славы, изобразила, будто поддерживает на фоне последнего скандала, а сама едва слышно предупредила:
– Работники уходят ночевать в отель в центре острова. После одиннадцати никого нет, кроме охраны местной группы, но им до нас дела нет. Осталось найти программиста.
– Найдем, – пообещал Слава.
Отвратительное настроение можно исправить только одной вещью – диверсией. И поэтому мы увлеклись ею с головой. После завершения вечеринки разошлись по своим бунгало, а потом, не сговариваясь, выползли наружу и покрались к будке. Ключ Семена открыл нам нужную дверь, а дальше уже Слава подключился с ноутбуком. Мы ждали снаружи, но он вышел через две минуты и оповестил:
– Утром они поймут, что регистратор не пишет, и все включат заново.
– Ты хакер, что ли? – удивилась Лариса.
– Нет, взял у друга простую программу, но не пригодилась. Там пароль стоял «1-2-3-4», – Слава улыбнулся.
Семен недоверчиво уставился вверх:
– Точно не пишут?
– Точно.
После этого заверения Семен Арапаев сорвался с места с оглушительным криком. Лариса невесть откуда вытащила пачку сигарет и бутылку пива. Подкурила, закашлялась, откинула сигарету и приложилась к пиву. А потом неожиданно заорала на нас:
– Отойдите подальше! Я столько времени мечтала об одиночестве!
Мы поспешили отпрыгнуть от рассвирепевшей спортсменки. Видимо, они совсем не преувеличивали, что нервы на пределе. Человеку в обычной жизни даже неведомы простые радости: крикнуть, когда хочешь, распластаться, где хочешь, или просто побыть одному без пристального надзора чужих глаз. Да и нам со Славой надо было срочно обсудить произошедшее – точно так же выплеснуть нервное напряжение, не сдерживаясь.
Однако я старалась не выходить из себя – нам нужно сотрудничать и беседовать конструктивно, а не ссориться:
– Слава, Тоня сегодня, конечно, выдала. Но ты ведь понимаешь, что сам тоже немножечко виноват? Можно же было расстаться как-то получше. А то она в тебя целится, заодно и в меня прилетает. Нет, я ее не оправдываю, ты не подумай. Но, может, вам стоит еще раз поговорить?
– Невозможно расстаться хорошо, Свет. Особенно когда человек совсем не готов отказаться от своих чувств. Но ты ошибаешься, что она целилась только в меня – ты ее бесишь не меньше.
– Я? Но почему?
– Не представляю. Если хочешь, сама спроси.
Он указал взглядом на пирс, где топтались Эдик и Тонька. Устроенный шум выманил их из бунгало посреди ночи. Они перешли на берег, и Эдик спросил у пробегающего мимо Семена:
– Что происходит?
– Ка-а-а-амеры отключены! – на полной громкости ответил ему спортсмен.
– Серьезно? – Эдик изменился в лице, но переспрашивать не стал. Сорвал с себя футболку и полетел в другую сторону, так же отчаянно вереща: – А-а-а-а-а-а-а! Суки! Чтоб у них все нервы защемило! Трос мне криво прицепили, до сих пор плечо болит, а я даже поморщиться права не имею! Твари!
– Тва-ари! – далеким эхом отозвалась Лариса и злобно расхохоталась в небо.
Не только у одной пары порог терпения давно пройден. Похоже, мы на самом деле в выигрышном положении – нам далеко не так тяжело.
– Мда-а-а, – протянула я.
– Согласен, – произнес Слава. – Скоро твой Эдик мне еще и нравиться начнет. Приходится признать, как много у вас с ним общего. Он тоже умеет быть настоящим, когда выходит из роли. Но утешает факт, что люди влюбляются не в свои подобия, а ищут то, что им самим недостает.
– Ошибаешься!
Он покосился на меня:
– Поцеловать? Исключительно для проверки.
– Заткнись!
– Так я именно это и предложил, – судя по голосу, Слава улыбался, но смотреть на него я не собиралась.
– С ума сошел – без повода целоваться?! Сейчас-то камеры не снимают, как мы это объясним?
– Свет, а хочешь, я тебе уже все-все объясню?
Тоня топталась одна на берегу, но потом медленно пошагала в нашу сторону. Наблюдая за ее приближением, мы прекратили перепалку. Я готовилась к чему угодно, но только не к ее вопросам, произнесенным тихим и усталым голосом. Обращалась она только ко мне, изображая, что Славу не видит:
– Итак, вы вместе развлекались в Москве? Что еще вы делали вместе? Я еще твоей поддержки искала, а ты про себя ухохатывалась над моей болью? Почему-то считала тебя порядочной, как твой Эд.
Я намеревалась вылить на нее тонну претензий, а теперь растерялась, поскольку претензий в свой адрес не ожидала вовсе. Эдик на следующем крутом вираже едва не сбил ее с ног, но вовремя затормозил и заорал – тоже, видимо, посчитал это время лучшим для выяснения отношений:
– Ну ты и стерва, Тонька! Как же ты меня достала! Помрешь, если никому не нагадишь?! Черт, как же я рад, что мы по разным проектам расходимся – видеть тебя уже не могу!
Девушка растянула губы в невеселой улыбке и обратилась к нему ласково:
– Эд, очнись, ты еще не понял, что происходит? Не только мне наставляли рога, пока мы здесь работали. Их фанаты засняли возле ночного клуба – они встречались в Москве.
– Встречались… Ну и что? – промямлила я.
Она глянула хмуро и ответила не мне, а Эдику:
– Слава пойдет в клуб только в одном случае – при тяжелом сотрясении мозга. Я когда этот видос увидела, у меня картинка и сложилась. Он с этим самым сотрясением уже отсюда уезжал.
Я попыталась разрядить обстановку напряженным смешком. Вышло не очень удачно, зато Тоня наконец-то перестала держать лицо и некрасиво заверещала, судорожно сжимая кулаки:
– Еще скажи, что он не из-за тебя меня бросил! Ты кто вообще – выскочка?! Уродливая серая мышь! Воспользовалась шансом, пока меня не было рядом!
Эдик положил ей руку на плечо и с силой сжал. Но в голосе его звучала еле сдерживаемая злость:
– Але, не забывайся! Света в сто
