Танк Таранович, или Влюблен на всю голову - Наталья Юнина
— Ммм… и что там? Король-уеболь? Король-долбоель? Король для ебанессы?
— Дурак, — усмехаюсь ему в губы. — «Умный, красивый, в меру упитанный мужчина в расцвете сил», это кружка номер один. Вторая — «Ну разве я не клевый?» Третья — «Все будет хорошо. А если нет, то похуй». Эта мне больше всего нравится, возможно, я буду ее тырить.
— Неожиданно. Это все мои подарки или будет что-то еще?
— Железная дорога для малыша. В смысле детская, но для тебя. На пульте. Тебе сто процентов понравится.
— Это что за намеки такие? — наигранно удивляется Соболев.
— Я в курсе, что ты собираешь игрушки с киндера сюрпризов. Да ладно, не парься, я до встречи с тобой в симс играла. Я восполняла там то, чего не хватало мне в жизни. А ты с игрушками восполняешь то, чего тебе, видимо, не хватало в бедном детстве.
— После раскрытия такой страшной тайны как игрушки от киндера, я просто обязан на тебе жениться и переписать все имущество для того, чтоб ты держала язык за зубами.
— Обещаю держать его за зубами и без того.
— Не, так не пойдет. Ты спрашивала, что мне подарить, так подари то, что хочу я. Суй, — кладет мою руку к себе на штаны.
— Минет? Ты серьезно?
— Омм, не туда, а в карман. Давай. Суй и вынимай.
— Сую.
Это оказалось той еще задачкой. Уже нащупав маленький предмет, поняла, что это за коробочка. И ее содержимое угадать не сложно. Произнеси я решение номер три вслух до этого момента и, получив кольцо уже после — скорее всего как и нормальная девочка была бы этому рада. А сейчас стойкое ощущение неправильности — остужает возможную радость.
— Ну открывай.
Ослепнуть можно от бросающегося в глаза камня в кольце. Ну, ясное дело, — не горный хрусталь. Красивое кольцо, даже слишком.
— О, подошел размер, — радостно произносит Соболев, не скрывая мальчишескую улыбку. — Ну что, порадуешь почти именинника? Поженимся?
— Хорошо.
— Точно?
— Летом. Ну вот как раз через год от начала нашего знакомства, — если все еще не передумаешь.
— Ну, хотя бы летом. Тут камеры есть, ты в курсе? Я, если что, потом тебе предъявлю.
— Ага.
* * *
Мальчишка. Какие ему сорок четыре года? Кажется, сейчас от радости высунет язык. Он, в отличие от лающих на железную дорогу собак, от нее реально в восторге. Лучше бы я вообще этого не видела. Сразу представляется то, как он точно так же играет со своим сыном на пару.
— Вась, давай ко мне. Попробуй.
— Обязательно, только вечером. Ты мне не поможешь отбить мясо? Я не успеваю, скоро уже гости придут.
— Я же говорил заказать еду, на фига с этим возиться?
— Захотелось, редко же праздник. Поможешь?
— Ага.
Видимо, я старею или снова становлюсь милой девочкой, которая не хочет расстраивать ближнего и делать ему замечание. Еще полгода назад я бы отбила Пети руки за то, что он так отбивает мясо. Кажется, ошметки и сок разлетаются по всей кухне.
— Нормуль или еще?
— Самое то. Слушай, в следующий раз, ну если он, конечно, будет, перед тем как отбивать мясо, его нужно класть в пакет, так ничего не будет разлетаться.
— В следующий раз напомнишь. Ну что, раз я тут, давай помогу еще с чем-нибудь?
— Тогда достань печенье из духовки и можешь нарезать картошку и яйца в оливье, они уже остыли. Я уже почти доделала под шубой и сейчас к тебе присоединюсь.
— Белочка, а что это за печенье?
— Кокосовое, как ты любишь.
— А ты для меня его делала или для Зорина?
— В смысле? Для тебя, ну и кто захочет. А что не так?
— Какая-то странная у него форма.
— Формочки маяка, а что? — встаю из-за стола и подхожу к Пете. — Маяк — символ верного пути и надежды.
— Хуевая какая-то надежда, причем в прямом смысле, — усмехается Соболев, пододвигая ко мне противень. М-да… от маяка разве что… ничего. Это не маяк, а мини-член. Захотела сделать приятно — вот и получай.
— Ну, тогда это печенье для твоего друга. В самый раз.
— Я так и подумал.
* * *
Я в принципе не люблю гостей, не говоря уже о друге Соболева. Если уж быть откровенной перед самой собой, причина моей антипатии к этому мужику кроется не в том, что он не уступил мне когда-то место, просто он так или иначе напоминает мне Дениса. И вроде понимаю, что у них совершенно разная внешность, но то чувство, что их манеры схожи — не покидает. И девчонка его, кажется, такой же наивной тихой дурочкой, как некогда я.
— Нет, нет, мне нельзя, — тихонько произносит Женя, как только Соболев разливает по бокалам вино.
— Ты беременна? — зачем я так громко это спросила?!
— Ага.
— Едрический сандаль, за это надо выпить, — так радостно восклицает Соболев, что у меня внутри что-то обрывается. Захотелось сдохнуть на месте. Ну или хотя бы стать невидимкой.
Лицо бросило в краску, к горлу подкатила тошнота и стало так противно от самой себя. Это просто несправедливо по отношению к Соболеву. Зачем я тяну?
Теперь за столом стала офигеть какая дружественная атмосфера, даже я наигранно улыбаюсь. О чем говорят — не слушаю. Есть — не ем, только заливаю в себя вино, чтобы-таки решиться на разговор. Хороший подарочек, ничего не скажешь. Усмехаюсь в голос, от чего на меня косятся не только гости, но и сам Петя. Ничего не объясняю, пусть думают, что просто дура.
Когда наконец алкоголь разнесся по организму, мне стало лучше. И уже не так страшно. Включила музыку и, сама не ожидая от себя, повела танцевать Соболева. Обняла его и положила голову на грудь.
— Мне иногда кажется, что ты ненастоящий.
— Учитывая, что ты меня сжимаешь, могла уже убедиться, что я очень даже настоящий.
— Петь?
— А?
— Ты очень обрадовался, что у них будет ребенок. Я таким тебя редко вижу. Ты очень хочешь детей?
— Дело не в моем желании. Раньше я искал профи бабу-несушку, которая родит Зорину ребенка и уплывет в закат, оставив ему малявку. Детей хотел он, а не я. А теперь у него и девушка, и будет ребенок. Конечно, я рад за него. Он же хороший, почти такой же как я. Чего б не порадоваться за хорошего человека?
— Петя, блин, — усмехаюсь в голос,
