Папина дочка - Янка Рам
- Ладно... У Яши, конечно, смешнее получается. Иди ко мне. Все хорошо с Янгом, он сам мне дал ключ.
- Правда?..
- Правда.
- А что он сказал?
- Сказал, что я козел, а моя прекрасная девочка очень расстроена... Прости! - нежничая скользит губами по лицу. - Я был резок.
Ладони, поглаживая, двигаются по моей спине.
А я с подозрением молчу и прислушиваюсь к происходящему. Неужели, Май сказал ему?!
- Поехали домой, детка? Я так устал... Просто в хлам умотан.
- А где ты был??
Оглядываю его внимательно.
- На тренировке.
- Где ты порвал рубашку?!
- Это на меня акула шоу-бизнеса напала, а я отбивался.
- Какая ещё акула?! - просаживается мой голос от паники.
Я подскакиваю, хватаясь за горло. С шоу бизнесом у меня только Геннадий Викторович ассоциируется!
- Детка, ты чего?
- Какая акула?! - рявкаю на него загнанно.
- Мля... - закатывает удручённо глаза. - Да, Жанна, чтоб её...
- Жанна?.. - растерянно замираю. - Жанна порвала твою рубашку?
- Эй! Я тоже хороший мальчик, клянусь! И кроме рубашки ничего в ее цепкие лапки не попало.
Жанна… Да плевать! Главное, что не Геннадий Викторович!!
Закрываю ладонью глаза. Заплакано рвано выдыхаю.
- Лиза... - убирает мою ладонь.- Не надо так… Ну напылил я с дуру…
Его пальцы трясутся.
- А что с твоими руками, - перехватываю их.
Вожу пальцами по порезам на костяшках. Суставы на пальцах как будто воспалились стали больше... И тремор!
- Ты что кого-то бил?!
- Ну ты даёшь, Лиз! Папина дочь, - усмехается он. - Это тренер сегодня у нас озверину выпил, умотал нас. На пальцах отжимались. Видишь, не сжимаются. Вообще на ногах еле стою, если честно. Поехали, киска... - обнимает, целуя меня в нос.
Как-то все это подозрительно. Но может, я и правда - "папина дочь". И пытаюсь обнаружить то, чего нет. В конце концов, он здесь со мной, а не там где-то за решеткой.
Обнимая, кладу голову ему на плечо, прячась лицом на горячей шее.
- Зайка... Я бы на руках тебя унес. Но руки не работают. Я даже за руль не сел, не могу вести. Вот... На такси за тобой...
- Нас ждёт такси?
- Ага...
Я растерянно собираюсь, мы закрываем квартиру.
- Ключ Маю надо вернуть, Ром.
- Мы уже обо всем договорились, не волнуйся.
Это как раз очень волнует, если честно! С чего вдруг это они?..
- А со скольки до скольки ты был на тренировке?
- Вот как уехал от тебя, гад такой, и вот сейчас - полчаса как освободился, товарищ следователь.
- Я вру лучше... - вздыхаю я.
Целует в висок.
Едем на такси.
Я дома молча готовлю ужин, переживая, что папа его не поест.
А Рома висит на телефоне. Вернее положил его рядом с головой, включив на громкую и звездой лежит на ковре. На плечевых суставах горячие компрессы. Под коленками диванные подушки.
- Пап, ну что там по Иштарову?
В печи готовятся отбивные. Достаю из холодильника груши для пирога.
- Обвинение предъявлено не будет. Подержат и отпустят. Не паникуйте, в общем. Там вокруг ситуации очень много людей землю пашут.
Все валится из рук.
- Ох... Ну, ладно. Спасибо! И от Лизы большое спасибо.
- Мхм… Как ты, Ромка?
- А ты?
- Живой... Сигареты заканчиваются...
- Мы приедем завтра с Лизой. Знакомиться. Привезу сигареты. Напиши что еще нужно.
- Ты чего, Ром?... Тут разруха.
- Так сделай с этим что-нибудь, пап.
Трясущимися руками собираю груши.
Оставляю их на столе, иду к Роме, сажусь верхом, молча ложусь на грудь. Хочется опять рыдать от этого чувства облегчения, дрожащего в груди. Отпустят!!
- Не рыдать! А то у меня лапки не рабочие, я даже погладить не могу.
Целую его в шею, ключицу и, съезжая чуть ниже, в тату солнца на солнечном сплетении.
- Ой... Какая траектория... - стонет он. - Ниже...
Всхлипнув, ранено смеюсь и целую ещё раз, в дорожку волос пониже пупка. губы касаются холодной пряжки ремня. Он так пахнет...Что я на мгновение дезориентированно замираю от мурашек бегущих по затылку.
Надо сбегать, иначе капец ужину!
Возвращаюсь в позу наездницы.
- Не... Нет! Не уходи! - умоляюще шепчет он, на мою попытку встать. - Подвигайся...
- Ты о чем-нибудь другом думать можешь, Шмелев?
- Неа... - мучительно выдыхает, прикусывая губу.
- Ты же хотел массаж и даже шевелиться не можешь, Ром.
- Но ты-то можешь... - стреляет взглядом нам в пах, где мы соприкасаемся телами.
Отрицательно мычу, смущаясь.
Сама?! Нет, я не смогу.
- Ну, пожалуйста... Хочу тебя... Киска... Не бросай Ромочку! Он умрет от голода... - строит мне жалобно глазки.
- Нет!
- Ты меня не любишь... Злая девочка!
- Люблю! - улыбаюсь я.
Наклоняюсь, целую в губы.
Шипя, нетерпеливо кусает меня, пытаясь углубить поцелуй.
И он такой вкусный, жадный и беспомощный... Что мне самой хочется подразнить его. И я бы конечно не отказала ему. Но - сама?! Нет-нет...
- Сними маечку, детка...
- Там сгорит что-нибудь.
- Ни черта там не сгорит! Это я сейчас вспыхну и сгорю!
Поднимаясь, красиво стягиваю майку. Это так смущает… Но я знаю, что у меня красивая грудь. И плавая в ощущении кипятка от смущения, замираю под его восторженным взглядом. Бедра впечатываются в меня снизу.
Стараясь вести себя посмелее и немножко поиграть с ним, делаю грудной клеткой "биение сердца", дразня его.
- Фа-а-ак... - стонет он. - Ещё!
Распускаю волосы, наклоняясь над ним, делаю завесу их них.
Резко откидывая назад, виляю на нем бедрами. Его напряжённый член, через ткань давит мне на чувствительные места.
- Ремень давит...
- Ничего тебе не давит! - шлепаю слегка по животу.
- Давит...давит... Спасите-помогите!
И мои руки послушно расстёгивают пряжку.
Что ты делаешь, Иштарова?! Ты же хотела притормозить!!
- Детка... В правом кармане... - закрывая глаза, облизывает губы.
- Что?
- Достань...
Ныряю пальцами в карман его брюк.
Презерватив!
О-о-о, боже!
- Давай...
- Я не умею, - ошарашенно пытаюсь съехать я.
- Так... Слушай инструкцию.
- Ром!!
- Ррр.... Быстро! Немедленно! Вот прям щаз! Смести его дальше от края... Оторви...
Мало мне сегодня шоковой терапии!
Но мои пальцы слушаются его без моего участия.
- Нажми... Поймай пальчиками... Сожми во-о-от эту
