Холодные рассветы - Яна Бендер
– Ты же знаешь, что это не так, – произнес он вслух так неслышно, что сам вряд ли бы поверил, что на самом деле озвучил свои мысли. – Ты же знаешь, что я тебя не предам!
За закрытой дверью послышались шаги. Лена вжалась в бортик ванны, прижав колени к груди.
– Ты в порядке? – мягкий и искренне заботливый голос Влада вонзил ей острое лезвие в сердце.
Она молчала, бесшумно шевеля губами, словно звук навечно покинул ее.
– Лена? – он начал беспокоиться.
– Я в норме, – отозвалась она, испугавшись, что он зайдет к ней.
Он прислонился спиной к стене возле двери, переплетя руки на груди так, что мышцы напряглись, рельефно выпятив татуировку. Теперь он был вынужден бродить по собственной квартире, как лев, загнанный в клетку.
Лена выключила воду, взяла в руку белоснежное махровое полотенце, села на бортик ванны, расправляя ткань. Встав на коврик, разложенный на гладкой плитке, она сделала шаг вперед, но половица скользнула. Девушка с шумом упала на пол.
Ногу пронзила боль так, что стон вырвался из груди.
– Что случилось? – за дверью снова раздался голос Влада.
Она молча касалась голеностопа, проверяя перелом или вывих.
Никольский не стал дожидаться ответа, взломал замок ножом, который он наскоро схватил с кухонного стола, ворвался внутрь, отбросив ледяной металл на крышку стиральной машины, опустился рядом с Леной на колени.
– Позволишь? – он посмотрел на ее ногу.
Она лишь согласно кивнула. Его рука легла на её кожу. Боль вдруг затихла от тепла его тела.
– Просто подвернула, – заключил он, подхватывая ее под коленями и за поясницу, поднимая над мокрой плиткой.
Она обхватила его шею, облегчая ему задачу. Владислав занес ее в гостиную, положил на диване.
– Какие сегодня пары? Сможешь пропустить? – уточнил он, отправляясь в спальню за одеялом, которым через минуту укрыл её.
– Да, смогу… – тяжело вздохнула она.
– Значит отсидишься весь день. Я сейчас завтрак приготовлю, – успокоил он её, улыбнувшись через силу. – Телевизор включить?
– Тебе на работу надо, – напомнила она, попытавшись изобразить заботу, которую в действительности она лишь заставляла себя испытывать.
– Я позвоню на студию. Без меня разберутся, – уходя на кухню, ответил он ей.
«Еще один день с глазу на глаз…» – подумала она про себя.
Он принес латте с карамельным сиропом и кусок шарлотки, которую достал из духовки, где пирог находился со вчерашнего вечера.
– Спасибо, – сухо произнесла она, избегая взгляда глаза в глаза.
Он всё понимал, поэтому не навязывался, строго соблюдая дистанцию, которая оказалась предельно комфортной для нее.
Ей ужасно хотелось с кем-то поговорить, но поделиться с Никой она не могла, а мама… Она бы не поняла её переживаний, ведь что такого в том, что произошло между ней и её мужем?
– Сегодня кто-нибудь придет на английский? – вспомнил он о её учениках.
– Нет, – ответила она.
– Тем лучше… – смягчился он.
– Надо старосте написать, чтобы прикрыла, – вспомнила Лена, допив кофе.
– Где твой телефон? – начиная поиски, спросил Никольский.
– В ванной, кажется… – с сомнением произнесла она.
Он принес аппарат через пару минут. Она открыла диалог в соцсетях, предупредила одногруппницу, что её сегодня не будет.
Влад включил ноутбук, послал своему заместителю электронное письмо, тот ответил почти сразу.
На экране всплыло уведомление: «Шварц звонил сегодня нам. Сказал, что нужно приехать в немецкий офис. Там есть кое-какие вопросы. Их юристы уже подготовили документы. Останется только подписать. С финансами там вроде все в порядке, но перестраховаться не помешало бы, особенно после того, что там творилось раньше. И еще, пара фирм прислали свои резюме, надо бы обсудить с нашими коллегами».
– Поедешь со мной в Германию? – вдруг прозвучал его голос в тишине гостиной, пока Лена пролистывала новостную ленту.
– В каком смысле? – удивилась она, отложив телефон.
– Мне туда нужно слетать на пару дней по работе. Впереди как раз двадцать третье февраля… Три дня выходных… Вот я и подумал… Почему бы нет?
– Это же загранпаспорт надо найти… – оживилась она. – Где-то был в документах… Вещи собрать…
Влад довольно улыбнулся, видя, как она вдохновилась этой идеей.
– Заодно попрактикуешь свой немецкий, – напомнил он.
Впервые за последние часы она почувствовала воодушевление. Нога уже почти не болела, и девушка, откинув одеяло, собралась встать.
– Э, нет, – остановил её муж. – Разбежалась на радостях, – усмехнулся он.
– Ну, блин… – протянула она, изобразив обиженную гримасу.
– Вечером найдешь, – заверил он ее.
Настроение показалось не таким уж и скверным, поэтому она взяла пульт с журнального столика, включила комедийный канал, по которому шел какой-то фильм, но, досмотрев его примерно до середины, она уснула.
Ермолаева отошла ото сна часа в два после обеда с чувством грядущих перемен. С таким ощущением обычно просыпаются маленькие дети, которым накануне купили новую игрушку, и им не терпится вновь вернуться к ней.
– Выспалась? – Никольский сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, а у него на коленях разместился ноутбук.
Лена приподнялась на локтях, окинув взглядом невозмутимую позу мужа, остановила взор на компьютере. Почему-то в голове возникла призрачная мысль, которая удивила её саму: «Вот бы оказаться на месте этого гаджета…». Она испуганно посмотрела на Владислава, словно опасалась того, что он прочитает её помыслы.
– Да, вроде… – словно в тумане ответила она.
– Как нога? – продолжил мужчина.
– Кажется, лучше… – она придвинулась ближе к нему, глядя на горевший экран. – Работаешь? – пытаясь отвлечь себя от странных рассуждений, зародившихся в ее сознании, уточнила она.
– И да, и нет, – снова начав набирать какой-то текст на клавиатуре, произнес он.
– В смысле? – Лена наклонилась над ним, наконец различив написанное.
Это был какой-то документ, как обычно, скучный и непонятный, написанный исключительно юридическим языком, в котором студентка филфака не понимала ровным счетом ничего.
– Нужно подготовить договор с одной компанией… – начал было он объяснять, запрокинув голову назад, увидев её лицо над собой, но потом замолчал, слегка улыбнувшись. – Скажи честно, что тебе это не интересно, – попросил он.
Она обхватила его шею, положив ладони на его грудь чуть ниже ключиц, нависнув над ним.
Казалось, будто он перестал дышать, чтобы не спугнуть её нежный порыв, который
