Драма по классике - Рина Райт
Вальс сам собой не научится.
На следующий день, после уроков мне пишет Рыжий.
“Срочно приезжай в больницу к Волковой. Ты должен это увидеть.”
Глава 45
Динара
– Папа, как ты понял, что именно Люба твоя половинка, а не мама?
Папа, тяжело выдохнув открывает рот, чтобы ответить, но закрывает так и не произнося слов.
Тяжёлый разговор для отца я затеяла. Но мне было важно поговорить с ним прежде, чем окончательно ставить точку с Яриком.
Я пригласила папу встретиться со мной наедине в летнем кафе “Санторини”. Кафешка уютная, бело-голубой интерьер и плетёные кресла определённо передаёт атмосферу Греции.
– Динара, – наконец произносит отец, накрывая мою ладонь своею.
Она у него большая и тёплая. И мне, как маленькой, хочется перебраться к нему на колени и крепко обнять.
– Мне просто надо понять, – произношу и заглядываю в папины глаза.
Они у него такие же, как у меня. Тёмно-шоколадные.
– Это сложно, доченька. Просто я знал, что Люба моя женщина, всегда ей была. Ты не подумай, я любил твою маму. Ляся – она замечательная женщина, но просто не моя, – папа делает паузу и второй рукой берёт стакан с минералкой и отпивает глоток. – Когда мы расстались с Любой, я считал, что, значит, не судьба. Но потом я встретил твою маму. Я будто снова ожил. Затем родилась моя принцесса. Моя самая красивая девочка. У нас была счастливая семья. И я её разрушил. Я знаю, что всё испортил. Спустя годы, как оказалось, моя любовь в Любе, никуда не делась, она словно просто уснула, но стоило, ей появится в моей жизни, она пробудилась. Я очнулся. И пропал. Я не представлял, как жить без неё. Как ложиться в постель с одной и мечтать о другой. Я не хотел обманывать Лясю, и ей признался во всём.
Папа на миг зажмуривается, будто ждёт, что я на него закричу, но я продолжаю молча смотреть на него и, пытаясь понять, какую же драму пережили мои родители.
Через секунду папа открывает глаза и продолжает после моего слабого кивка.
– Твоя мама мудрая женщина, а ещё очень любящая тебя, а я был таким глупцом. Боже, каким я был дураком! – сокрушается мой отец, и в знак поддержки накрываю его ладонь своей. – Я боялся потерять Любу, поэтому ничего не сказал ей о вас, о тебе. Прости меня, доченька. Прости, – наклоняется и целует мою кисть.
Я чувствую влагу на своей руке.
– Прости. Динарочка. Я так облажался.
– Пап, я давно простила тебя.
Отец улыбается вымученно, встаёт и обнимает меня, а прижимаюсь щекой к его боку.
– Пап, мне кажется, я повторяю мамину судьбу.
– Почему? – папа берёт обе мои ладони в свои, садится обратно и смотрит на меня внимательно. – Расскажи.
И я рассказываю. О Ярике. О Кате. О том, как мне кажется, что я лишь отвлечение, и что вот-вот Ярик проснётся и осознает, что он по-прежнему любит Волкову, а я его всего лишь большая страшная ошибка. Что со мной он потерял лишь время. Я так этого боялась. Боялась, что Ярик в любой момент мне это скажет, а я просто этого не выдержу.
Именно поэтому я дала ему подумать в новогодние каникулы. А после всё было замечательно, пока Катька не зародила зерно сомнения в моей голове. Эти сомнения разъедали меня по кусочкам, почти ничего не оставив. Я так страшилась того, что в один день Ярик придёт и скажет, что бросает меня и возвращается к Волковой, что я начала выжидать момент, когда сама брошу его первой. Знаю, дура!
С жадностью впитывала в себя всё наше время, наши поцелуи… а после гадала и боялась того дня, когда Ярик окончательно осознаёт, что сделал неверный выбор девушки. Катя всегда где-то мелькала, а их последний разговор стал последней каплей. А ещё этот отчаянный и такой ужасный поступок, лишь подтвердил мои опасения. Яр никогда не оставит Волкову.
А Ярика оставила я.
Дома дала волю слезам. А в школе получив цветы от Ярика, поняла, что не могу его видеть. Слишком больно.
Отец, внимательно выслушав меня и погладив по щеке, произнёс простую истину.
– Ты – не мама, а твой Ярослав – не я, и та девушка не Люба. Не бывает повторяющихся судеб. У всех своя дорога и свой выбор. Я сделал свой выбор и жалел о нём каждый день. Не то что, создал семью с Любой, а то, что исключил из неё тебя, моя милая. Об этом я жалею. Я решил за Любу тогда, что она не примет мой выбор, что посчитает, что я рушу семью ради неё и Марса. Но это лишь я так думал, это я не хотел, чтобы она мучилась угрызениями совести. Я додумывал за неё. Моя ошибка. Недавно я поговорил обо всём с Любочкой. Она мне призналась, что не отпустила бы, так сильно она любила меня. И тебя полюбила, если бы я ей дал этот шанс.
– А сейчас?
– И сейчас. Она уже любит тебя, в тебе моя кровь. Надеюсь, и ты её полюбишь.
Я улыбаюсь.
– Ты только на меня не обижайся, пап, но первого кого я полюбила в твоей семье, это был Марс.
– Марса невозможно не любить, – усмехается отец. – И на счёт твоего Ярика, – я отвожу взгляд в сторону, но папа берёт меня за подбородок и поворачивает, чтобы он мог видеть мои глаза. – Не решай за парня.
После разговора с папой мне стало легче и понятнее. В своей голове мы можем тысячу раз додумывать поступки и причины, и действия других людей, но ни один не может оказаться верным.
Чужая душа потёмки…
Вот с чего именно я решила, что Ярик ждёт момента, чтобы со мной расстаться? Он не торопил события и ни к чему меня не принуждал. Между нами были лишь то, чего мы оба хотели.
А его любовное послание? Почему нельзя просто поверить в то, что я ему нужна? Почему я считала это время всё игрой?
Да потому с игры и спора всё это начиналось!
Ярик во всём мне признался. Открываю сообщения от Альберта Эйнштейна. После всех затихших эмоций даю Ярику через строки снова возродить во мне веру в нас.
“Дина, я был тем самым волком, от кого же просил тебя держаться подальше. Но ты проиграла. В тот самый момент, когда дала
