Игра в ненависть - Елена Сокол
– Ну… – Алиса обратила взгляд к потолку. – Иногда мы называем друг друга как прежде – по имени-отчеству. Это заводит. Или я могу сказать что-то вроде: «Доктор, вы должны немедленно провести осмотр», и раздеваюсь. Но, правда, он не всегда сразу понимает, к чему я клоню, и интересуется, что меня беспокоит. Но в целом…
– Отлично. – Сделала пометку в блокноте Катя. – Осталось опросить весь офис, обзвонить подруг и знакомых, а также придумать Мишке какое-нибудь новое прозвище и обкатать его в постели.
– Винни Пух? – Предложила я. И когда Катя посмотрела на меня из-под бровей, добавила. – Ну, Мишка. Мишка – Винни Пух.
– А что-то в этом есть. – Хмыкнула она, сделав пометку.
– Пушистик? Колобочек? Мой Халк? – Стали наперебой предлагать мы.
– Тор. – Задумчиво произнесла Катя.
– Тор?
– Ну, типа да. Тор. У него молот. Молот, ну?
– А-а-а. – Протянули мы. – О-о-о!
– Ай да я. – Усмехнулась Морозова. – Ай да затейница. А как вам Ковбой?
Наш разговор вдруг прервало появление в офисе Барракуды.
– Вербина! – Позвала она. – Зайди ко мне!
Развернулась и быстрым шагом направилась в свой кабинет.
– Она назвала тебя правильно. – Испуганно прошептала Алиса. – Не Веткиной, а Вербиной!
– Дела плохи. – Присвистнула Катя. – Ну, что стоишь? Иди, иди!
И я, с трудом уняв волнение, поплелась в кабинет шефини.
Глава 50
– Закрой дверь. – Приказала Барракуда, едва я появилась на пороге ее кабинета.
Выполнив указание, я подошла к ее столу.
– Что-то случилось?
– Случилось. – Хмыкнула Алла Денисовна, бросив на стол свежий номер газеты. – Поздравляю.
Увидев снимок на обложке, я сглотнула.
– Это просто…
– Его не так-то легко заинтересовать по-настоящему. – Вдруг сказала она и обвела меня оценивающим взглядом. – На ночь – пожалуйста, но Савва не из тех, кто задерживается на одной женщине дольше, чем до рассвета.
– Мы…
– Я слышала о той драке на корпоративе. – Сообщила Барракуда, откидываясь в кресле. – Manner – одно из тех мест, где слухи распространяются быстрее вирусных инфекций в сезон простуд.
– Понятно. – Обреченно кивнула я.
– Надеюсь, ты не одна из тех идиоток, что верят, будто можно изменить мужика?
– Я… нет. То есть, да. – Пробормотала я.
– Если уж ему действительно показалось, что он в тебя влюблен и может остепениться, то ты должна извлечь из этого максимум выгод. Это мой тебе женский совет. Не позволяй себе расслабиться, думая, что он всю оставшуюся жизнь проведет у твоей юбки. С такими, как он, так не бывает. Поэтому сделай акцент на том, что этот союз обеспечит тебя финансово: будет не так паршиво, когда он изменит тебе с одной из хорошеньких нимфеток, жаждущих кусочка его славы.
– Я не собиралась… – Слова так и застряли у меня в горле.
– Меня, конечно, взбесило, что я могу потерять очередного автора популярной колонки, но тебе я готова простить подобное вероломство, Вербина. Ты – девочка старательная. Сколько на тебя не взвали, со всем справишься. Но, – она наклонилась на стол, – не думай, что я стану платить тебе больше или отпущу куда-то с этой должности. Пойди-ка, поищи другую молоденькую дурочку, готовую пахать за копейки! – Алла Денисовна тряхнула волосами. – В общем, так. Я вас благословляю. Но раз ты уводишь у меня звезду авторской колонки, то сама должна остаться на своем месте: модный отдел сейчас не переживет потери. Договорились?
– Вы что, совсем не верите в любовь? – Тихо спросила я вместо ответа.
Барракуда сначала вытаращилась на меня, а, спустя пару секунд, расхохоталась – да еще как: откинув голову назад, точно мультяшная злодейка.
– Любовь? Любовь?! – Содрогаясь от смеха, истерично повторяла она, стуча ладонью по столу. – Нет, послушайте-ка ее. Любовь!
– А Влад вас любит. – Сказала я.
И в полной тишине, вдруг наполнившей пространство, вышла из кабинета.
Глава 51
Любовь, любовь, любовь…
Что она делает с нами?
Мы становимся глупыми, дурными, совершаем опрометчивые поступки, ломаем себе жизнь. И в то же время продолжаем искать ее, стремимся наполнить ею свою жизнь как высшим смыслом, ведь именно любовь – это сердце всего. Двигатель нашей жизни. Сила, побуждающая меняться и становиться лучше. Энергия, ведущая за собой.
– Не может быть! – Воскликнула я, обнаружив деда с Алексом мирно играющих в шахматы под деревом во дворе в окружении других пенсионеров с нашего дома.
Клянусь, у меня даже слезы пробились на глаза, ведь дед уже долгое время отказывался выходить из дома: то погода не та, то ноги болят, то ссылался на то, что ему просто некуда идти. А тут он – в своей тельняшке и старых армейских брюках, на скамеечке перед столиком, на котором доска с расставленными на ней шахматными фигурами. Громко разговаривает, смеется, спорит, а вокруг собралось много пожилых мужчин-соседей его же возраста.
В последний раз я наблюдала такую картину лет десять назад, когда дворик был наполнен людьми: дети играли на площадке, бабушки сплетничали на скамейке, а дедушки тут – в тени старого дуба устраивали шахматные бои и сражения в домино.
Было очень шумно и весело, но со временем двор затих и обветшал. Но после того, как дед снова выбрался, подтянулись и остальные соседи.
– Привет, Любанька, – подмигнул он мне. Потянулся за фигурой и переместил ее на доске. – Во! Держи, фашист, гранату!
Зрители начали улюлюкать, а Алекс сокрушенно схватился за голову.
– Опять ты, Аркадьич, меня уел!
– Кто еще готов со мной сразиться? – Бросил вызов дед.
Желающих оказалось много, и Алекс быстро поменялся местом с одним из мужчин.
– Что это за красавица меня тут ждет? – Он прихватил меня за
