Судьба - Наталья Евгеньевна Шагаева
Мужчин она вообще не замечала, их как будто не существовало. Все бесполые существа. Хотя поклонников было море: начиная от первого администратора кафе, которого она тут же уволила, как только он начал подкатывать к ней, заканчивая серьезными мужчинами. Один раз за ней таскался налоговый инспектор. Он специально устраивал ей разные проверки, лишь бы в очередной раз попускать свои слюни, – Ксения смеется сквозь слезы. – И знаешь, в один прекрасный день она не выдержала, открытым текстом послала его далеко и надолго. Ох, сколько тогда налоговых проблем перенесло ее кафе. Но к Елизавете не подкопаешься – у нее все чисто. И вот однажды, не так давно, – девушка, наконец, отрывается от окна, пристально смотрит на меня. – Я потащила ее в твой клуб. Хотя тогда мы не знали, что он твой. Случилось чудо. Она впервые за три года отреагировала на мужчину. И как отреагировала! Я просто была поражена. Ты должен мне сказать спасибо. Это ведь я посоветовала ей связаться с тобой. Я такая дура. Если бы я знала, чем это обернется…. – Ксения замолкает. Смотрит мне в глаза. – Но сегодня, несмотря на то, что она тебя не узнала, ты смог ее успокоить. Поверь, до этого такое было под силу только транквилизаторам или ее доктору. Может, еще есть маленькая надежда, что Лиза когда-нибудь отпустит до конца свое прошлое и заживет настоящим.
Я отворачиваюсь от девушки. Запрокидываю голову. Закрываю глаза. Я недостоин ее будущего. Ей нужен кто-то надежный, честный. Человек, который не принесет в ее жизнь еще большей боли. И это, мать вашу, не я! В этот момент мое сердце останавливается, а душа умирает. Сердце истекает кровью. Я чувствую каждую каплю боли моей девочки. Судьба – та еще сука. Почему она так несправедлива к ней? Я просто не имею права находиться рядом, еще больше терзая ее душу. Но я чертов эгоист. И не могу ее отпустить. Она мой свет, моя душа. Я одержимо ее люблю. Ну за что ей это все?! За что?!
– И если ты посмеешь ее обидеть и заставишь страдать, я сама лично отрежу твои похотливые яйца и заставлю тебя их съесть! – неожиданно заявляет Ксения. Начинаю нервно смеяться. Черт, а мне нравится, что у Лизы есть такая подруга, которая не боится сказать мужику, тому, что больше ее в два раза, как отрежет ему яйца. Ничего ей не отвечаю. Поднимаюсь на ноги. Мне нужно к моей девочке. Испытываю непреодолимую нужду обнять ее, почувствовать, отгородить от всего мира.
***
Елизавета
Просыпаюсь. Еще толком ничего не соображаю, но чувствую себя разбитой. Словно кто-то высосал все мои жизненные силы. Тело ватное, абсолютно пустое. Немного кружится голова, во рту сухость. Мои мышцы ноют. Это плохо. Это очень плохо. Поднимаю руку, закатываю рукав. Вот оно – синяк после укола.
Мой мозг начинает лихорадочно работать. Пытаюсь вспомнить свой день. Мы были на открытии гостиницы. Встреча с Еленой, Роберт. Признание в любви, даже не пытаюсь сейчас осмыслить его слова. Гораздо важнее восстановить событие вчерашнего дня. Потом я легла спать. Но на мне был халат, я точно помню, как надевала в ванной халат. А теперь я в пижаме. Поворачиваю голову вправо. Рядом спит Роберт. Изучаю его лицо. У него такой усталый вид. На щеках легкая щетина. Его рука покоится на моем животе. Замечаю на тумбочке его телефон. День. Мне надо знать, какой сегодня день. Вчера была пятница, значит, сегодня должна быть суббота. Аккуратно поднимаюсь, чувствую тяжесть в голове. Осторожно тянусь за телефоном, чтобы не разбудить Роберта. Суббота. Суббота. Повторяю как мантру. Беру телефон, провожу по экрану. Воскресенье! Воскресенье! Нет. Нет. Не может быть. Этого просто не может быть. Ничего не помню. Ничего. Мне кажется, что моя голова сейчас взорвется.
Медленно встаю с кровати. Нестерпимо хочется пить. Тихо выхожу из комнаты, прикрываю за собой дверь. Прохожу на кухню, замечаю там Ксению. Она варит кофе.
– Привет, – тихо говорю я. Подруга подпрыгивает на месте. Резко оборачивается.
– О боже, ты меня напугала, – вид, я вам скажу, у нее не очень, такое ощущение, что она совсем мало спала или слишком много вчера выпила. Открываю холодильник, беру бутылку воды. Быстро открываю крышку. Жадно пью большими глотками. Опустошаю почти полбутылки. Сажусь рядом с подругой на кухонный диван.
– Это опять случилось? – задаю вопрос, ответ на который я и так знаю. Ксюша молча кивает. Мне становится не по себе. Поднимаю голову, смотрю ей в глаза. – Насколько все было плохо?
– Почти так же, как в прошлый раз, – Ксюша обреченно качает головой. Устало отпускаю тяжелую голову на стол. Подруга поглаживает мою руку.
– Ты звонила в клинику?
– Да, но Новицкого нет. Он улетел на какой-то семинар. Ты вообще ничего не помнишь?
– Нет. Ничего. Где Леша?
– Леха еще вчера утром улетел в Прагу. Но должен сегодня вернуться.
– Что? – резко поднимаю голову, за что она мне мстит стреляющей болью. – Если Леша в Праге, тогда кто принес меня домой?! – Я уже знаю ответ, но мне нужно подтверждение. Она ничего не говорит, виновато опускает глаза.
– Он все видел, да?! – Ксения качает головой, но в глаза мне не смотрит. Хватаю воздух, чтобы произнести хотя бы слово. Боже! – Зачем? Зачем ты его туда привезла?! – дыхание замирает. Кажется, даже сердце прекращает свои удары.
– Лиза, я … – подруга замолкает.
– Что ты?! Кто дал тебе такое право?! Кто?! – в моей голове что-то щелкает, мутные картинки вчерашнего дня проносятся перед глазами. Я вижу черные обеспокоенные глаза, в которые я смотрю и боюсь их отпустить. Я помню леденящий холод. И теплые руки, прижимающие меня. Я ни черта не помню: ни то, как я оказалась в доме, ни то, что там делала. Зато помню его глаза. – Я помню, – зачем-то произношу вслух.
– Что? Что ты помнишь?! – взволновано спрашивает Ксюша.
– Я помню его глаза. Что? Что ты ему сказала? Как объяснила мое поведение?
Ксюша опять опускает глаза, что-то
