Красавица без сердца (СИ) - Романова Архелая

— Ты ведь приехала одна, — продолжила Рада. — Я оттащу тебя в твою машину и отвезу в лес. Там есть славное болото…

Громкий хлопок заставил ее заткнуться. Вскочив, она завизжала, увидев, что кто-то разбил окно на кухне, через которое полезли люди. Двое из них бросились к ней, грубо хватая, а ко мне устремился Клим.

— Лиза, ты как? Скажи что-нибудь, — взволнованный, он сел передо мной на корточки, взяв мои руки в свои.

— Все нормально, — я слабо улыбнулась.

— Что? Но я слышал… Она сказала, что отравила тебя!

— Все хорошо, — мягко повторила я, и посмотрела на Раду.

Настоящая красавица. С безупречной, ангельской внешностью, ярко синими глазами, она стояла в окружении мужчин, гордо вскинув подбородок. Специально для нее я сказала громче:

— Я поменяла наши чашки местами. Тот чай, что предназначался мне, выпила Рада.

— Что?! — изумленно выдохнула она, покачнувшись.

Клим удивленно присвистнул, глядя на меня. Затем, обернувшись к своим коллегам, отрывисто бросил:

— Антон, уводите ее. И вызовите врачей.

Едва Раду потянули в сторону выхода, она начала биться в истерике, пытаясь ухватиться за стены и мебель.

— Нет, нет, нет! Ты, дрянь, ты пожалеешь об этом! Нет, пустите меня! Пустите же!

— Тебе нужна помощь, ты же сейчас коньки отбросишь, — Антон упорно держал брыкающуюся Раду, пытаясь воззвать к ее здравому смыслу.

— Как ты могла? — возопила она.

Я округлила глаза, и с интересом спросила:

— Как я могла? А ты как могла так бессердечно поступать с людьми, которые хорошо к тебе относились?

— Я никогда…

Рада задохнулась от подступивших слез, и истерично всхлипнула.

— Я с тем… Кого люблю, никогда бы так… Я это все сделала ради Тоши! Потому что я люблю его всем сердцем!

Я покачала головой, встав рядом с Климом, и, нащупав его ладонь, тихо, но четко ответила:

— Нет у тебя сердца, Рада.

Ее наконец увели — буквально вытащили из кухни, а уже в прихожей Рада потеряла силы сопротивляться, и обмякла на руках у Антона. Выйдя на улицу вслед за ними, я устало села на ступеньки крыльца. Клим неподалеку беседовал с кем-то из коллег, где-то вдали уже слышались сирены скорой помощи.

Из мрачных раздумий меня вывел шум подъезжающей машины. Встрепенувшись, я подняла глаза и увидела Ивана Поликарповича, который спешно покинул свой автомобиль и теперь взволнованно обращался к кому-то из мужчин с вопросами. Заметив меня, он бросился в мою сторону.

— Лиза! Что случилось? Почему тут скорая, и кто все эти люди?

Поколебавшись, я ответила:

— Раде стало плохо, и ей пригласили врача.

— Врача? А что с ней произошло? Она в порядке?

— Извините. Думаю, вам лучше поговорить с кем-нибудь другим…

Я встала, не в силах смотреть в его растерянное лицо. Пусть кто-нибудь другой, но не я, сообщит ему горькую правду. Малодушно сбежав, я села в свою машину и завела двигатель, собираясь поехать домой.

Стук по стеклу заставил меня повернуться. Обеспокоенный Клим, наклонившись, спросил:

— Лиза, ты как?

— Пойдет, — вяло улыбнулась я, чувствуя смертельную усталость. — Не могу больше здесь находиться.

Он кивнул, и серьезно добавил:

— Я разберусь тут со всем, и приеду к тебе.

— Хорошо. Я буду ждать, — пообещала я, и вырулила на дорогу, оставляя за спиной поселок с названием «Лесное», в котором творились страшные вещи.

Дома я приняла ванну, позвонила деду и выслушала порцию нотаций. Выдохшись, дед миролюбиво сказал:

— Это, Лизочек… Спасибо. Я знал, что ты не подведешь.

— Всегда пожалуйста, — преувеличенно бодро отозвалась я. Второй раз я такого испытания не вынесу.

— Ладно, давай прощаться, — засмеялся дед, и добавил: — Я к Поликарпычу поеду. Ему сейчас нелегко.

— Удачи, — пожелала я, отключилась и набрала Катьку, которая до этого звонила мне аж пятнадцать раз. Сестрица ответила после первого звонка, что было на нее не похоже, и завопила:

— Лиза! Я тебя убью!

— Не надо, одна уже пыталась, — буркнула я.

— Ты с ума сошла? Я же просила звонить мне каждые два часа! Ты обещала!

— Извини, — покаялась я, — у меня не было возможности.

— Что? Ты случайно переместилась в прошлое или решила стать отшельников, отринув все блага цивилизации? — пылала гневом Катька.

— Не то и не другое, — я зевнула, и, поколебавшись, сказала: — Мы с Климом вычислили убийцу Альбины. Ею оказалась Рада.

— Что? — ахнула Катька. — Радочка? Но как? Она же такая… Милая.

Судя по голосу сестры, та пребывала в полной растерянности. Честно сознаться, и я до конца не могла осознать тот факт, что Рада, красивая и жизнерадостная, смогла хладнокровно избавиться от соперницы. Но… Ее признание я слышала собственными ушами.

Неожиданно мне на ум пришла странная мысль.

— Слушай, — прервала я сестру, которая все еще охала в трубку, — помнишь, ты рассказывала про загадочную смерть какого-то Русакова? Якобы его убили в собственной квартире, но камеры видеонаблюдения никого не запечатлили?

— Ну, — насторожилась Катя.

— Вы с Андреем все еще работаете над этим?

— Да, и у нас есть несколько теорий. Мы предполагаем, что это старый мстительный дух. Десять лет назад в этой квартире умерла одна женщина…

— Никакой это не дух, — прервала я ее. — В доме, где жил Русаков, имеются люки на балконах?

— Чего? — переспросила Катька.

— Люки, — терпеливо повторила я. — Как у меня. На балконе. Один — наверх, другой — вниз.

— Не знаю, — протянула сестрица. — Сейчас позвоню Вадику, спрошу. Погоди минутку.

Она отключилась, и через три минуты перезвонила вновь, завизжав мне в трубку:

— Ты права! Как ты узнала?

— Один товарищ подсказал, — ухмыльнулась я, вспомнив про Антона. Интересно, каково ему будет, когда он узнает о Раде? Хотя… Судя по отсутствию у него порядочности, Тоша в жизни не пропадет.

— Ты думаешь, — потрясенно начала Катя, и я ее перебила:

— Да. Ищите убийцу среди жильцов дома. В любом случае, это точно не дух.

— Мы немедленно начнем проверять твою теорию, — командирским голосом гаркнула Катька и деловито попрощалась: — Все, пока. На связи.

Не сдержав смешка, я отложила телефон в сторону и нехотя поднялась — кто-то настойчиво стучал в дверь. Распахнув ее, я увидела Клима, явно уставшего, с темными тенями под глазами, но при виде меня он нежно улыбнулся.

— Привет. Как ты?

— Вроде лучше. Входи.

Я посторонилась, освобождая ему проход. Клим вошел, но как-то странно, боком, и я подозрительно прищурилась. Так, а что это у него там, за спиной…

Глядя мне в глаза, он извлек из-за спины огромный букет и протянул:

— Это тебе.

Я пораженно уставилась на него, не скрывая своего удивления. Букет… Да непростой. В обрамлении нежно-зеленой листвы ярко-синие васильки — идеально округлый шар невероятного цвета.

Он запомнил мои любимые цветы.

— Васильки, — не сдержала я восторга, принимая букет, и рассмеялась.

— Я же обещал, — горделиво ответил Клим, и, наклонившись, подхватил меня на руки. Повиснув у него на шее, я ощутила ногами воздух, и заерзала, чувствуя себя немного неуверенно из-за отсутствия опоры. А в следующее мгновение забыла обо всех неудобствах, когда Клим поцеловал меня — не так, как раньше, а жадно, собственнически, словно заявляя на меня права.

— Я знаю, что мы начали не с того, — прервавшись, тихо прошептал он. — Но, может, ты попробуешь забыть о том, что я тебя обманул?

Я сделала вид, что задумалась, и Клим притворно нахмурился, подбросив меня вверх. Взвизгнув, я уцепилась покрепче за его плечи, и серьезно сказала:

— Ну ладно, так уж и быть. Я прощу тебя, но только с одним условием…

— Каким?

Я покосилась на распахнутую дверь, ведущую на лестничную клетку, на которой курил дядя Витя, искоса посматривающий в нашу сторону, а соседка Алевтина Петровна усиленно делала вид, что поливает цветок, стоящий в углу, и заявила:

— Ты немедленно закроешь эту чертову дверь и откроешь другую. В спальню.