Изабель Лосада - В поисках Совершенства
В сущности, уже вышла из-под контроля. Мисс Женственность тоже расстроилась.
– Неужели нельзя было найти массажиста-мужчину? Неужели я прошу так много?
Я подумала, что оба они страшно неблагодарны. Мистер Мужественность был непреклонен.
– Слушай, найди спортивного массажиста. Обратись в атлетический клуб в Бэттерси Парке. Прекращай эти глупости. И хватит слушать своих рехнувшихся подружек, прислушайся лучше ко мне.
Что ж, выходит, это действительно мой последний шанс. Я проехала по Бэттерси-Парк-роуд и въехала в парк.
– Доброе утро, павлины! – весело прокричала я, сворачивая на дорожку с надписью «проезд на велосипедах запрещен». Павлины негодующе закричали мне вслед. Вероятно, Св. Франциск обладает более утонченным подходом.
Атлетическая беговая дорожка – опасное место для посещений. Даже если просто проходишь мимо, можно увидеть очень спортивных людей, бегущих так, как это невозможно в принципе. Одно дело – развалиться на мягком диване, хрустеть чипсами и смотреть на бегунов-олимпийцев по телевизору. Развлечение – это приятно. Но видеть этих людей собственными глазами – значит, признать, что они действительно существуют. Они мчатся по беговой дорожке, оставляя за собой вакуум. Можно увидеть линии в воздухе, прямо как в мультфильмах. Да еще и улыбаются. В тот день я увидела двух блондинок, совершавших перед завтраком пробежку в несколько миль за три минуты.
– Вы хотите вступить в атлетический клуб? – заговорил со мной чернокожий юноша. Он вышел из комнаты для взвешивания. Его грудь выглядела, как схема, изображающая основные мышечные группы.
– Нет. – Отличное слово! – Я просто хочу найти местного спортивного массажиста.
– Мы рекомендуем парня по имени Терри. К нему ходят многие бегуны. Вот его визитка. Могу вам еще чем-нибудь помочь?
Я взглянула на его грудь.
– Гм... нет.
На следующий же день я встретилась с Терри Кингскоутом. Он был старше, чем я думала, ближе к шестидесяти. По внешности и манерам слегка напоминает мясника из соседнего магазина.
– Разденьтесь и ложитесь под полотенце. Пока вы раздеваетесь, я подожду снаружи.
На это раз я не чувствовала себя уязвимой. И никакой бряцающей музыки в стиле «нью-эйдж».
– Есть какие-нибудь особые пожелания?
Наконец-то хоть кто-то задал мне этот вопрос.
– Да, шея и плечи.
– Хорошо. – И он приступил к работе. Он пользовался маслом безо всяких запахов. О, наконец-то! Я все-таки попала в руки профессионала!
– Давно этим занимаетесь?
– Да. Тридцать лет по шесть дней в неделю.
– Понятно.
Он сильно надавливал на одеревеневшие участки. Он их избивал. Он их сжимал, он так глубоко месил, что я немедленно забыла про все прочие массажи. Даже про камни, которые полюбила. О, вероломная женщина! Я решила, что он, вне всяких сомнений, в прошлой жизни был мясником. Думаю, это у них называется «придавать мясу мягкую консистенцию».
– Да! – кричал мистер Внутренняя Мужественность. – Вот это и есть массаж!
– Он нам нравится, – согласилась Мисс Женственность. Гармония? Это впервые.
Он нашел хрящи и начал трудиться над ними.
– Почему все так одеревенело? – простонала я.
– Это формируется из естественного белка тела под влиянием стрессов и напряжения. Когда вы едите мясо, в нем попадаются хрящи? Вот это они и есть.
Я же знала, что он был мясником!
– Боюсь, что людоед оставил бы на тарелке большую часть вашей шеи и плеч.
Он месил и бил спину, потом ноги, а потом сказал:
– Теперь перевернитесь и оставьте на себе полотенце. Он тактично сдвигал полотенце вверх и вниз. Он был таким восхитительно приземленным! Я решила, что упражнения сознание-тело-дух должны быть раздельными. Вот человек, который знает, как умягчить мое тело, оставив в покое сознание и дух. Он мне ужасно нравился. Потом он приступил к ступням. Стал нажимать разные точки.
– Ой!
– Это глазные мышцы. Много времени проводите за компьютером?
– Много часов ежедневно. Но вы не показались мне специалистом по рефлексологии.
– Нет, я не специалист. Но сестра однажды затащила меня на курсы, и я не очень-то в это верил, а вот на прошлой неделе нажал на точку на ступне у одной женщины, и она едва не слетела со стола. Я сказал ей, что эта точка связана с правым яичником, а она ответила, что он у нее закупорен и ее должны оперировать. Вот я и заинтересовался.
Он был таким восхитительно не-мистическим. Никакого приглушенного, понимающего тона. Теперь я понимала, почему атлеты с беговой дорожки радостно идут в эту комнату.
Когда он добрался до живота и боков, он так старался, словно вознамерился отделить от меня эти мышцы. Он как следует растер мне руки, а потом провел замечательно много времени над шеей, растирая точки там, где мышцы соединяются с черепом. Я умудрилась выговорить:
– Мне кажется, вы снимаете напряжение, которое копилось там лет двадцать.
– Да, – непринужденно ответил он.
И остановился. Моя жизнь – это вечная трагедия.
– С вами все. Хотите сохранить гусиные потроха?
Иногда я просто уверена, что моя память плохо удерживает то, что мне говорят сразу после массажа. Думаю, это шок от того, что кровь начинает свободно циркулировать по телу.
Он вышел из комнаты, и я оделась.
– Хотите записаться на следующий раз?
– Да. О да. Раз в месяц до конца моей жизни.
Я нашла его, и это начало прекрасных отношений! Как жаль, что ему почти шестьдесят, он женат и у него двое взрослых детей. И все-таки одного я достигла. Теперь я смогу злить своих друзей.
– О, мой массажист? Он просто местный спортивный массажист. (Небрежно откидывая волосы назад). Я хожу к нему тысячу лет.
ДВЕНАДЦАТАЯ ФАЗА: СКВЕРНОСЛОВИТЬ С ШИКОМ
Полагаю, с годами я обзавелась множеством странноватых друзей. Эта окаянная Фиона, к примеру. Я знаю ее двадцать лет и уверена, что до сих пор она была в здравом уме. Все это очень печально. Могу биться об заклад: если ваши друзья приглашают вас провести с ними день, они хотят походить с вами по магазинам. Или сходить в кино. Или съездить на пляж. В общем, именно такие «выходы в свет» принято считать нормальными. С этим согласится даже семья моего бывшего мужа, а уж это верный признак «нормальности». А вот Фиона позвонила мне, чтобы узнать, не желаю ли я пойти с ней на «День освобождения от гнева».
– Но я ни на кого не гневаюсь, – попыталась я достучаться до ее рассудка. – Меня промыли, во мне проявили мою внутреннюю богиню, я заново родилась, я даже помирилась с самой собой из прошлых жизней... Я даже на дороге ни на кого не злюсь, потому что езжу на велосипеде. Честное слово, я не испытываю никакого гнева, ни к кому.
