Галина Лифшиц - Невеста трех женихов
– Я женат, ты же знаешь, – лениво бормотал Марио.
– Она тебе делает, как я?
– Нет, так умеешь только ты, – соглашался Марио.
– Тогда почему мы не вместе?
– Я женат, у меня сын, ты это знала с самого начала.
– Но я тогда поймала букет!
Марио засмеялся:
– Ты, малышка! Ты поймала букет. И что из того? Я же тебе с самого начала сказал, что между нами будет все, что угодно, кроме брака.
– Ты ее любишь? – в Ленкином голосе звучали слезы.
– Это не твоя сфера. Это тема, которую касаться нельзя. Ты нарушаешь договор. Что ты хочешь?
– Хочу быть с тобой. Хочу ласкать тебя всегда, когда захочется.
– Ну вот, я тут.
– А когда тебя нет?
– Я и так прилетаю к тебе через неделю. Я сплю с тобой чаще, чем с женой…
Марио начинал заводиться. Света уже слышала знакомые раздраженные интонации. Ленка, однако, продолжала:
– Ты с ней тоже спишь? Ты с ней тоже спишь?
«Зря она затеяла. Не вовремя. Все делала правильно, а тут сорвалась», – подумала Светка.
– Когда ты в первый раз сама меня сюда привела, сама передо мной разделась и умоляла… Ты помнишь, что я тебе сказал? – Марио орал громко, так, что фонило. – Ты помнишь, я сказал, чтобы ты эмоционально не привязывалась? Что, если хочешь хороший секс, я дам тебе секс! И это все! Ты забыла? У меня есть жена. У меня есть сын. Все!
– Прости, – сказала вдруг Лена совершенно спокойно. – Я помню. Я не права. Мне очень хорошо с тобой.
Вот и весь видеоклип о большой и чистой любви.
– Еще показать? Там полно эпизодов. Или хватит этого? – спросил Светку Пятрас.
– Нет. Вполне доходчиво. Хватит.
Она вернула аппарат. Некоторое время сидели молча. От озера потянуло прохладой.
– Что делать, ума не приложу, – задумчиво, как самой себе, сказала Светлана.
В одночасье рухнула вся ее прежняя жизнь. Все налаженное годами, все привычки, уклад, нежность к мужу, чувство незыблемости – все рассыпалось, как карточный домик от дуновения ветерка.
– Может, лучше было меня убить? И всем стало бы хорошо. И мне в первую очередь.
– Ну, прям. И сыну твоему хорошо стало бы? Она б этого твоего на себе женила. И стала бы мачехой. Хорошо, да? У меня мамка до последнего за жизнь билась, а ты… Думай о сыне. И еще. Мы с тобой квиты. Ты меня спасла. Теперь я тебе помог. И помогу. Но дальше… Я попросить тебя кое о чем хочу. Поможем друг другу?
– Убить кого-то? – горестно пошутила Светка.
– Не смешно, – отказался ее благодетель.
Света встала с камня. Ноги затекли, голова кружилась.
– Представь, идти не могу, – удивилась она. – Как за руль сесть, не знаю. Да, ты говорил: помочь тебе. Я помогу. Ты скажи, что сделать, я помогу.
– Тебе отдохнуть надо. Лечь. Выспаться. Завтра договорим.
Да! Она прямо тут, на берегу, легла бы. А куда еще? К бабушке Марио? Нет. Исключено. Кончено. Нет в ее жизни Марио. И, стало быть, нет бабушки и всех остальных. Но! Марио нет, а Андрейка есть. К этому надо будет вернуться. К Любе она тоже не хотела. Люба ни в чем не виновата, но сейчас Свете казалось, что все беды ее начались именно с Любы. Она вообще ощущала, что весь мир сейчас против нее. За что ей все это? Почему все так – раз – и сломалось, уничтожилось?
Или нет? Сломалось для нее. У нее внутри. Для других – она в полном порядке. Или?..
– Давай я тебя домой отвезу, а? – предложил с сочувствием в голосе Пятрас.
– А где теперь мой дом?
– Где всегда. Не придуривайся, – последовал ответ.
– А ты потом что?
– Переночую в Милане. Утром увидимся, договорим.
– Поехали.
Она шла по серым камням, опираясь на руку наемного убийцы. Пусть бывшего. И что? С другой стороны – ее муж тоже… такое сотворил. Много чего сотворил. Что мы знаем о других людях, кроме того, что придумываем сами себе? Ну, только про тех и знаем, чья жизнь проходит на виду. А таких мало.
И еще – она немножечко улыбалась про себя, что спутник ее так легко разгадал ее театральное высказывание «А где теперь мой дом?» Ведь это первая строчка ее стихов, написанных в очередном приступе тоски по настоящей жизни:
Домой!А где теперь мой дом?Быть может, в воздухе ночном?В прощанье скошеной травы?Средь опадающей листвы?
И адрес:
Осень. Листопад.Откуда птицы улетят,Чуть-чуть начнутся холода…– Ты долго будешь там?– Всегда…
Сейчас Света задавалась совсем другими вопросами. До осени было еще далеко. Жить да жить… А где ее дом – не вопрос! Там, где она! Вот и весь ответ. И нечего было страдальчеством заниматься.
Первое, что она сделала утром, – позвонила в Москву своему духовному отцу. Счастье, что он отозвался, находился дома. Ей удалось очень коротко сказать о главном:
– У меня есть свидетельства того, что муж мне изменяет. Его русская любовница заказала мое убийство. Что делать мне?
– Насчет брака – вам решать. Не сможете с ним остаться – вы свободны. На нем грех, его вина. А в остальном – летите-ка в Москву. Домой. Бог в помощь.
Разговор с отцом Николаем придал сил. В голове прояснилось. Света понимала: жизнь продолжается. Надо решить несколько бытовых вопросов, встретиться с Пятрасом, взять билет… или билеты… Ведь Андрейку она здесь не оставит. Стоит ей объявить о расставании, сына она больше не увидит – это ей было ясно совершенно четко. Марио в делах отличался жестокостью. Тогда уж не Ленка, так он собственную жену уберет, у нее сомнений не было. Унывать – грех. Господь не оставит. В это Света верила твердо. Покупать надо билеты. Во множественном числе. Для себя и Андрюши.
Они встретились, как и договаривались, в парке неподалеку от дома, который Света долгое время называла «наш».
– Как ты? Держишься молодцом, – поприветствовал ее благодетель.
– Ты тоже, – откликнулась Света. – Я, знаешь, в Москву полечу. Завтра или послезавтра, как с билетами получится. Так что если надо, чтобы я тут что-то сделала, учти: времени мало.
– Нет, не здесь. Я как раз хотел тебя попросить кое-что в Москве сделать. Тянуть не буду. Дело такое. Я когда у тебя лежал, припрятал кое-что. Некуда мне с этим идти было, понимаешь? Ты ушла, а я и припрятал.
– Оружие? – ужаснулась Светка.
– Не оружие. Дай сказать. Я к тебе безоружный пришел. Ну, не идиот же. Слушай. Деньги большие. Очень большие. Миллионы. Времени не было сосчитать. Но навскидку – несколько «лимонов» баксов. Я тогда не мог с ними уйти. Да и плевать на все хотел. Еле шкуру спас. Я их в пакеты засунул и под ванну твою. Там у тебя тайник твой, я видел. – Пятрас снисходительно улыбнулся. – Паспорт зачем-то туда зафигачила с билетом. Партизанка.
