Женевьева Дорманн - Маленькая ручка
— Допустим, твоя шлюшка выполнит свои угрозы, — сказал Этьен, — что тебе светит?
— Тюрьма, — ответил Сильвэн. — Каролина от меня уйдет, меня выгонят из Берси и отовсюду. А больше ничего!
— А если ты все будешь отрицать? Свидетелей не было. Она выставит себя фантазеркой и скороспелой нимфоманкой, попытавшейся тебя закадрить: вышел облом, и она решила в отместку выдумать эту историю… Перестань пить, нарежешься!
— Она это тоже предусмотрела, — сказал Сильвэн удрученно. — Знаешь, что она мне сказала в Ботаническом саду? Что в то утро, когда она вышла из моей комнаты, проведя ночь в моей постели, она встретила в коридоре старую Фафу, и та будто бы ужаснулась. Комнаты детей этажом выше. Диане нечего было делать на моем, а Фафа не дура. Мне кажется, что с тех пор она странно на меня смотрит. Диана мне еще сказала, что подруга ее матери видела, как мы выходили из дома на улице Верней.
— Тебе надо посоветоваться с адвокатом, — сказал Этьен. — Поговори с Пьером.
— Только не с ним! Во-первых, он меня не любит, а во-вторых, он вечно занят, и он только наорет на меня, вместо того чтобы помочь. Но у меня есть приятель-адвокат. Встречусь-ка я…
— Знаешь, что я бы сделал на твоем месте? — спросил Этьен. — Рассказал бы все Каролине.
— Ты с ума сошел! Каролине?
— Именно ей. Если Диана начнет приводить свой дерьмовый план в исполнение, то наметит ее первой жертвой. Каролина женщина. Она твоя жена. Все женщины такие, старик. Дерутся через наши головы, только пух и перья летят. Диане должно быть неприятно, что ты хорошо ладишь с Каро, что вы счастливы. Она начнет с того, что все это порушит.
— Допустим, но ты знаешь Каро, представляешь, что с ней будет? Она резкая, порывистая…
— Тут уж, старик, готовься к скандалу с битьем посуды. Честно скажу, не хотел бы быть на твоем месте. Но она любит тебя, и она умная. Она тоже женщина. Захочет голову девчонке отвернуть. Я могу ошибаться, но не думаю, что она тебя бросит. И если ты предупредишь Диану, что Каролина все узнала от тебя — так лучше, признайся, — половина ее угроз окажутся напрасными, и она может отказаться от остальных, которые гораздо тяжелее для нее самой, из-за родителей. Изнасилование еще туда-сюда, но как она им объяснит, что потом ходила трахаться с тобой на улицу Верней не один месяц и не звала на помощь? А тем временем ты от нее избавишься, по крайней мере на улице Бак.
* * *Когда Сильвэн вернулся в одиннадцать часов вечера, не предупредив ее, Каролина, взглянув на мужа, сразу же поняла: что-то произошло. У него были налитые кровью глаза, осунувшееся лицо, и когда он поцеловал ее в лоб, она почувствовала сильный, сбивающий с ног запах спиртного. Сильвэн мало пьет. Она несколько раз видела его поддатым, но никогда сильно пьяным. В этот вечер он был хмельной и не смотрел ей в глаза.
Он сказал: «Прости!» Добавил, что есть не хочет, и нырнул к себе в кабинет. Каролина вошла туда через несколько минут. Он сидел в кресле неподвижно, уронив голову на грудь, закрыв глаза, свесив обе руки между колен. Он был чем-то угнетен.
Она стала перед ним на колени, нежно взяла его руки в свои. Спросила: «Берси?» Он покачал головой. Она сказала: «Что тогда?» — и в голосе ее была тревога.
Он посмотрел на нее, высвободил руки, закрыл ими лицо и сказал:
— Каро, я сделал глупость!
Затем больше часа, без перерыва, рассказывал ей, какую глупость он натворил.
Вопреки предсказаниям Этьена и тому, чего сам ожидал, Каролина выслушала его молча, без крика, без плача. Она сидела в другом кресле, сжавшись в комок, обхватив руками согнутые ноги, словно ей было холодно в сером широком свитере, спадающем на джинсы. Сильвэн говорил, говорил, а Каролина все больше бледнела. Едва было видно очертания ее губ. Она слушала его долго, не перебивая, с немного рассеянным взглядом, словно смотрела в пустоту, а не на него, путающегося в словах, подыскивающего самые простые, наименее ранящие. Она только слегка вздрогнула в первый раз, когда он произнес имя Дианы. Повторила: «Диана? Маленькая Диана?» — и побледнела еще больше, если это было возможно, а по губам ее прошла нервная, едва заметная дрожь.
Под конец не выдержал он сам. Поднялся, сел перед ней на корточки — она все еще смотрела на него тем же пустым, немного удивленным взглядом. Она пугала его. Он тщетно попытался взять ее холодные руки в свои, разжать кольцо вокруг ее колен. Он умолял ее:
— Каро, сердце мое, скажи что-нибудь! Не бросай меня так! Я так несчастен и давно! Я все тебе сказал. Ты должна мне поверить. Ты должна мне помочь!
Но Каролина по-прежнему молчала. Она оттолкнула его, поднялась, вышла из комнаты. Он шел за ней до прихожей, где она сняла с вешалки свою старую кожаную куртку, натянула ее поверх свитера и направилась, все так же не говоря ни слова, к входной двери. Сильвэн бросился к ней и обнял, схватил, не давая уйти. Он заметил, что она дрожит, сопротивляясь ему, и в конце концов она вырвалась. И только тогда сказала:
— Никогда больше не прикасайся ко мне, слышишь? Никогда!
Она хлопнула за собой дверью. Он услышал, как через несколько секунд хлопнула и маленькая железная калитка сада. Тогда он побежал за ней, чтобы перехватить на улице, умолять вернуться, привести в дом, но она, должно быть, убежала, так как ее уже не было на улице Бак.
Больше часа он бродил по соседним улицам, ища ее, но ее нигде не было — ни на улице, ни в сквере Шатобриана, ни в парке Бон-Марше, где она могла бы сидеть на лавочке. У Сильвэна не оставалось сил. Париж такой большой. Куда ходят женщины ночью, когда они захлопнули дверь за бедой, когда они сбежали, ушли без сумочки и денег, когда кафе закрыты? К чему бродить, как он, раз он даже не знает, в какую сторону она пошла? Он вернулся домой, и на него нахлынули ужасные мысли. А вдруг она сделала непоправимую глупость, бросилась в Сену или под поезд метро? Вдруг на нее напал маньяк или хулиган? Что бывает, когда женщина убегает среди ночи, убитая горем, потому что ее идиот муж, вместо того чтобы молчать, признается ей, мол, попался в ловушку шлюхи-девчонки и имел несчастье ее трахать? Чувство вины подбрасывало его воображению жуткие картины, сменявшиеся в его голове: Каролина плавает комочком между двумя мостами, Каролину задавило, Каролину задушили… Может, позвонить в полицию, чтобы ее нашли, защитили, вернули? Это уже значит устроить трагедию. Он попытался позвонить Этьену, но брат вышел и включил автоответчик. Затем он подумал, что напрасно себя мучает. Каро ушла вдруг, по случайной прихоти, от гнева. Она, наверное, бродит, чтобы успокоиться, и вернется, когда усталость одолеет ее душевную боль. Он услышит, как открывается дверь, и увидит ее. Дверь? Но она не взяла ключи и не сможет открыть защитный замок и не унизится до того, чтобы позвонить, он ее знает… Тогда он вышел, приоткрыл дверь в сад и закрепил ее камешком.
