Джудит Гулд - Грехи. Книга 1
Уход Гая ошеломил Элен, но что поделать – он слишком упрям, чтобы слушать ее доводы.
Внезапно она заметила, что в комнате чего-то не хватает. Ах да, картина, где она? Андре Лихтенштейн, должно быть, забрал ее, пока она отсутствовала. Теперь понятно: в своем ликовании по поводу этой жалкой работы она похитила лавры Гая.
Элен бросилась к двери и, распахнув ее, закричала:
– Гай! Гай, пожалуйста, вернись!
Но было слишком поздно. Ее крики были встречены громким стуком парадной двери. На всех четырех этажах в окнах задрожали стекла.
Элен добралась до ночного клуба на улице Тур-д'Овернь за полчаса до его открытия. Ночь была темной, но красные неоновые фонари над входом еще не горели.
Перед двойной стеклянной дверью она в нерешительности замерла. Стекло было закрашено сиреневой краской, с тем чтобы любопытствующие не могли бесплатно заглядывать в зал, ей же это показалось зловещим предзнаменованием и вызвало новые опасения. Никогда прежде она не работала в большом городе, не говоря уж о ночном клубе, и сейчас так и обмирала от страха. Сердце Элен забилось сильнее. А вдруг «Фоли де Бабилон» еще более злачное место, чем описывал его Гай? Ей захотелось поскорее удрать отсюда и больше никогда, никогда… Нет, ей нужны деньги. Подбадривая себя глубокими вдохами, она решительно толкнула тяжелую дверь. Ее трясло как в лихорадке.
В нос ей ударил затхлый запах табака и пролитого спиртного. Лавируя между маленькими столиками, она направилась к большой сцене, которая занимала всю переднюю часть огромного помещения. По мере продвижения к сцене девушка более-менее рассмотрела интерьер.
Ее страх сразу же исчез. Она ожидала встретить здесь чуть ли не огнедышащего дракона, а все вокруг оказалось до смешного балаганным. Видимо, местный декоратор отличался безнадежно плохим вкусом и сильным пристрастием к лиловому и розовому. По крайней мере в такие цвета были выкрашены тяжелый занавес на сцене и макеты двух негритянок по сторонам.
В помещение кафе было втиснуто с сотню столиков с розовыми скатертями и лампами под розовыми абажурами. Рядом с розовым телефоном на каждом столе была розовая карточка с большим черным номером – очевидно, для того, чтобы клиент инкогнито мог позвонить на любой столик по указанному на карточке номеру.
За розовой стойкой бара стояли две пожилые алжирки и со скучающим видом натирали до блеска стаканы, а рядом сидел здоровенный алжирец-вышибала. Он чистил ногти перочинным ножом и наблюдал за приближением Элен. Его черные глаза под кустистыми бровями так и впились в нее.
– Парадная дверь только для посетителей, – произнес он на плохом французском. – Служащие проходят через боковую. – Он кивнул головой куда-то влево.
– Простите, – смутилась Элен. – Меня никто не предупредил.
– Просто имей в виду на будущее. Этот клуб принадлежит месье Блонду, а месье Блонд не прощает ошибок, особенно таким хорошеньким дамам. – Он оглядел Элен с ног до головы.
– Постараюсь запомнить, – отозвалась Элен с натянутой улыбкой.
– Будь умницей и делай что тебе говорят. – Закуривая сигарету, он тем временем рассматривал Элен. Девочка свеженькая и здоровая, не то что все эти измученные, одутловатые танцовщицы и размалеванные шлюхи. Да, она по-настоящему красива. Если месье Блонд не наложит на нее лапу, тогда, возможно… – На лице его заиграла улыбка. – А сейчас будь хорошей девочкой, – продолжил он дружелюбно, – иди за сцену и спроси Маму. Она подберет тебе костюм и скажет, что делать.
За кулисами было настоящее столпотворение. Верхний свет здесь был ярче, чем в кафе, и от него исходил нестерпимый жар. Элен увидела высоких длинноногих шоу-герлз в блестящих бикини и с массой перьев на головах, мускулистых шоу-боев в обтягивающих тело смокингах или непристойных набедренных повязках. Все они со скучающим видом покуривали сигареты. Несмотря на грим, на их лицах проступали прыщи и неровности.
Рабочие сцены в панике носились из угла в угол, периодически покрикивая на столяра, который никак не мог починить сломанную декорацию. Пищал кларнет.
Элен поразила убогость декораций. На вершине высокой, покрытой золотой краской пирамиды стояли, вздыбившись, три огромных коня с разноцветными плюмажами.
Внезапно пол под ногами пришел в движение. Элен в ужасе посмотрела вниз и поняла, что стоит на вращающейся сцене. Едва она сошла на твердый пол, как оказалась в окружении щебечущих девушек в розовых бикини и головных уборах с плюмажами из розовых страусовых перьев.
– Я больше не вынесу этого, – ныла одна из них. На ее голове был «конский хвост», а второй точно такой же – сзади. – Месье Блонд просто садист – заставлять нас так рано надевать костюмы! У меня ноги гудят, сейчас бы сесть и отдохнуть. – Она фыркнула и топнула ногой. Хвост сзади взметнулся вверх, как у настоящей лошади. Элен не выдержала и прыснула.
Девушка тотчас обернулась и сердито уставилась на незнакомку.
– Тебе, значит, смешно?
Элен прикрыла рот рукой и попятилась.
– Нет, нет, мадемуазель, – пробормотала она смущенно. – Простите, я здесь совершенно случайно. Я просто… я ищу Маму.
– Так ты новенькая?
– Я новенькая гардеробщица, – ответила Элен.
– Послушай, золотко, мы все когда-то были гардеробщицами. Дамы, правильно я говорю? – Она незаметно подмигнула своим товаркам.
Все дружно рассмеялись, а Элен густо покраснела.
– Не обращай внимания на Анжелику, – пришла ей на помощь одна из девушек. – Она раздражена, потому что беременна и не знает, где взять денег на аборт. Идем, я отведу тебя к Маме. Меня зовут Дениза, – добавила она с улыбкой.
Они подошли к открытой двери одной из гримерных, и Элен заглянула туда. Старый коротышка с какой-то немыслимой челкой на голове, одетый в белую с кружевными рюшами рубашку, накладывал скрюченными руками грим на лицо одной из шоу-герл.
– Я ничего не вижу через эти ресницы, Мама, – жаловалась девушка. – Они колючие, как щетка!
Человек визгливо засмеялся и вскинул руку.
– Не беспокойся, дорогая , в худшем случае они просто проколют тебе глаза. Вот так. – Растопырив пальцы, он показал, как именно, затем, отступив назад, полюбовался результатом своей работы и, потирая руки, заметил: – Просто шикарно, дорогая!
– Это он – Мама? – удивленно спросила Элен, указывая на коротышку.
Дениза кивнула:
– Если не обращать внимания на его язык, то он совершенно безвредный. Для девушек, правда. Мальчики его не любят, потому что он постоянно их лапает. Мы зовем его Мамой, поскольку он скорее похож на женщину, и ему нравится. Он, словно наседка, заботится о нас, и мы все его очень любим.
